Участник конкурса в номинации "Поэзия" Волин Александр.

Россия славится историей

*  *  *
Россия славится историей,
А не теперешним житьём;
Чего бы это ей ни стояло,
Любым нехоженым путём
Она пробьётся сквозь препоны
Всех испытаний и всех бед.

И вновь историю припомним,
И силы обретём в себе.





* * *
Там, где земле пора кончаться
И уступать права морям,
Есть в Петропавловске-Камчатском
Былой войны мемориал.

Ему уж полтора столетья:
Англо-французские суда,
Всех побеждавшие на свете,
Пришли воинственно сюда –
В саму Авачинскую бухту,
И пушки грянули с бортов;
И добрый мир внезапно рухнул,
И был сражаться не готов,
И всё ж отчаянно сражался
Безвестный русский гарнизон;

И корабли теряли шансы,
И зло смеялся горизонт,
Когда побитые десанты
Катились кубарем к воде;
И, захлебнувшись от досады,
С трудом собой лишь овладев,
Судьбу погладив против шерсти,
Вдруг заспешив домой скорей,
Англо-французские пришельцы
Позорно снялись с якорей
Своей кровавой авантюры,
Последней памятью по ней
Оставив трупы волонтёров –
Красивых некогда парней.

А люди русские могли ли
Быть с милосердьем не в ладу?
Они отрыли две могилы,
Сложив сородичей в одну,
В другую, рядом – чужеземцев
(Смогли бы так сподобить мы?);
Двойною тяжестью на ceрдце
Легли могильные холмы,
И мудрый тамошний священник
Знаменьем Спаса на крови,
Молитвой мира и прощенья
В последний путь благословил
Чудных католиков-французов
И протестантов-англичан.

О, доброта – всегда обуза,
Но Русь извечно отличал
Исконный дух добра и мира;
Как ни страдала от врагов,
Как их Россия ни громила,
Но русский дух всегда таков:
Всегда Россию вёл к победам
И крест лишений ей вверял.

На том стоим. О том поведал
Былой войны мемориал.





 * * *
...Мы здесь стояли насмерть.
 А вы? Куда же вы?
 Хотя, конечно, нас ведь
 Давно уж нет в живых.
 Ничем нельзя помочь нам,
 Но вы постойте молча,
 Часы остановите –
 У смерти нет конца!
 Никто из вас не видел,
 Как мы, её лица...

Мы были в окруженье,
Кольцо врага сжималось,
Ещё мы чудом жили,
Но жить осталось малость.
Смертельно ранен первый,
За ним – второй и третий,
Мы ждали каждым нервом
Прикосновенья смерти.
Меж нами и врагами
Сжималось расстоянье.
Нам сдаться предлагали,
Но насмерть мы стояли.

И памятником стали мы.
Мы вам желаем счастья,
Чтобы почтенно старыми
Вам довелось скончаться
В тиши родного дома,
Чтоб рядом были дети,
Естественной и доброй
Мы вам желаем смерти.

У вас любовь и служба,
И есть чем жизнь украсить,
Но если будет нужно,
И вы здесь стойте насмерть!



 * * *
Спешу, моя хорошая, —
Такая служба наша!
Сложи всё, что положено
На десять суток марша.
Ну, полноl Так не дело –
Жене танкиста плакать!
Я знаю: надоело
Месить то пыль, то слякоть
В степи, забытой Богом, —
Такой уж гарнизон!
Не стой ты к жизни боком,
Везде свой горизонт!
А для тебя столица –
Как яблочко мишени,
Но вряд ли состоится
Моё перемещенье.

  Давай стоять как воины
В своей пустой степи!
Тебе я не конвойный,
Сама пойми, стерпи!
Война притихла зверем,
Готовым рвать на части,
А мир живёт и верит:
Нельзя войне начаться!
И мы за веру эту
Ведём незримый бой
С тоской, обидой, ветром,
Со степью и с собой.
Мечты свои теряем,
Стареем в том бою,
Но лишь была б ты рядом,
Лишь за тебя боюсь,
Лишь ты была бы стойкой –
Стократ я буду сильным!
Ещё учений столько!
Чтоб в будущее сына
Не мчались танки прошлого
В губительной атаке.

Спешу, моя хорошая,
Всё хорошо, не так ли?

* * *
За окошком перелески
В первый снег погружены,
По-осеннему прелестны
И по-зимнему нежны.

Перелески поезд косит
Под колёсный перестук.
То мелькнёт в окошке осень,
То сугробы тут как тут.

Я ловлю штрихи косые,
Словно всадник на коне,
И глядит в окно Россия –
Свет единственный в окне.



* * *
В ноябре уж небо тусклое
И дожди заморосили.
Затерялась бухта Русская
На краю родной России,
Там, где утро зарождается
И на запад улетает,
Где в глаза, как соль, въедается
Обусловленность деталей
Побережья океанского –
Государственной границы,
Там, где службою неласковой
Каждый колышек гордится,
Там, где пенятся потоки
С незапятнанных вершин.

Пусть соседи и потомки,
Пусть никто не ворошит
Неприступное величие
Пограничной русской бухты!
Молодые пограничники
В настороженность обуты,
Чтобы все соседи поняли,
Чтобы поняли как надо,
Что под боком у Японии,
Недалёко от Канады,
С виду тихая и грустная,
Эта бухта – не разиня,
Потому она и Русская,
Что за нею – вся Россия!



* * *
В эпоху царства информации
Смешно как прежде воевать:
Противник должен сам сломаться,
А чтоб его направить в ад,
Пороком растлевают души
И полуправдою – умы.
Ни шквал ракет уже не нужен,
Ни ужас ядерной зимы.
А те, кто смогут оклематься,
Придут служить на поводке.

Три мегабайта информации
Мощнее тысячи ракет.



* * *
Фаны, фанаты, фанатики,
Дутые детские фантики,
Свёртки своей пустоты,
С поп-королями на ты,
В буйной толпе одинаковы
Майками, криками, знаками,
Каждый умножен в любом,
Множитель общий – футбол,
Песни, голы – это подвиги.
Полнится духом убогими
Наш перекошенный мир.

Так загнивающий Рим
Бурно приветствовал зрелища.
Вестник трагедии зреющей –
Рёв исступлённой толпы.

Как беспросветно слепы
Наши гуру бездуховные,
Путая блага с доходами!
А бездуховный народ
                                Гибельный путь изберёт.
* * *
Так бывает: не ужились
Два соседа, два народа.
Так то так, но неужели
Стал сосед таким уродом,
Что невинных, безоружных
Истязает, убивает?

Раздувать пожар не нужно,
Но проблема болевая
Вряд ли мирно рассосётся,
С непреклонными вождями.
Этот крах добрососедства
Слишком долго выжидали.


* * *
И да подсудна Украина,
И суд истории таков:
Она сама себя скроила
Из профашистских лоскутов.

И люди, и дома убиты,
И воплощён сценарий зла,
Что означает крах элиты,
Если она вообще была.

И хаос, словно чёрт на ступе,
Потом уйдёт терзать других,
И замирение наступит,
Но смерть не отдаёт долги.


* * *
Народ был белым и пушистым,
И вдруг матёрые фашисты,
Давно входившие в народ,
Устроили переворот,
Разруху, слёзы, кровь и хаос,
Довольный дьявол, усмехаясь,
Грозит мохнатым кулаком:
Мол, не судите ни о ком
По цвету белому и пуху.

Фашисты делают эпоху
Перемежающимся адом –
Кто не в аду ещё, те рядом.