Участник конкурса в номинации "Поэзия" Даминова Наталья.

Не вписываюсь в повороты

Детство

Сыромолочное детство мое, беги босиком, лови на лету
Несравнимую правду и наготу
Каждого слова, брошенного впопыхах –

Пеппи в длинных чулках
Стоит за тебя горой,
И ты, то ли сказочник, то ли герой,
Смело шлифуешь версты,
И с каждой собакой — по-свойски,


И вот в ход идут сантиметры, зарубки.
А ты к небесам воздеваешь руки:
Какая вокруг звенит красота!
И даже утренняя звезда
За тебя помолится, ты беги
Босиком, и бабушке пироги
Донеси, загулявшее детство мое,
Да не тронут волки твое житье.




***

Не вписываюсь в повороты,
За ворот забежит капель,
Спеши навстречу, где ты, что ты -
Опять над книжками корпеть,
Выгуливать собак, и кошек
По старой правде привечать,
Беги навстречу, и, положим,
Опять не спится по ночам.
Не спится. Пишется. Не спится,
Опять такая благодать,
Вези меня, ночной возница,
Пока рассвета не видать -
То переулками косыми,
То по зубастой мостовой,
Ночными окнами босыми,
Вези меня, пока живой
Окрестный полумрак, покамест
В кармане ровно три часа,
И я заблудшими шагами
Не вписываюсь в голоса.

***

Таинство нахлынувшей тоски
В этом незнакомом переулке,
Чей-то говор, нестерпимо гулкий,
Видно, мне сегодня не с руки
Понимать чужие языки,
Узнавать архитектуру ночи,
Шаг мой монотонен и отточен,
Точно скороходы-башмачки
Тянут прогуляться - и квартал
На ура расщелкать, как орешки,
Таинство тоски моей залежной
Здесь еще никто не разгадал.

Словно ты вернулся в этот город
Через сотню лет, когда темно,
Здесь опять зашторено окно,
Тот, кто был невыносимо дорог
Разгадал все ребусы, в другие
Школу, дом, эпоху перешел,
И тебя стирают в порошок
Эти перепады дорогие
Эти наживные чудеса,
И как будто те же голоса.




***

Я полагаю, в этот светлый праздник
Мы снова заживем огромным домом,
Таким знакомым щебетанием улиц,
Я - умница
С воздушными шарами,
С зеленкой на отчаянной коленке.
Карета у калитки - будет праздник,
Поддразниваю кучера и свиту.
Мы квиты, милый дом,
Воспоминанья
Теперь и мне повыжигали печень,
И стало нечем
Зализать все ранки
И язвочки на той коре древесной.
Небесный отче, пусть откроют ставни,
Составы прошумят над горизонтом,
И звонким эхом отзовется память.





***

И город, как бесхвостая собака,
Бежал за мной повсюду. Я хотела
Стать падчерицей каждой подворотне,
Задабривала косяки и стены
Подушечками пальцев, согревала
Оконное приземистое эхо,
И прежние хозяева, другие,
Мне были, несомненно, очень рады,
Показывали кухню, зал и спальню,
И заводили ходики в прихожей,
И зов кукушки приводил в движенье
Все двери и замки, и даже кошка,
Очнувшись ото сна, бежала сдаться
Мне в руки, словно не было всех этих
Непрошеных, но пережитых судеб.
Когда часы отстукивали полночь
Я возвращалась в тыквенную темень,
И город был мне кучером на вечер,
Заглядывал в глаза, просил гостинца,
Хотел бы повилять хвостом, да нечем.






***

Опять последнюю монетку
Зажать в ладошке, и успеть,
Пока отправленный на смерть
За петропавловской оградой
Перебирает имена,
Пока близ моего окна
Не пронесется медный всадник,
Пока не нарисуют сани
Залетную про ямщика,
Успеть, пока моя рука
Честна и чуточку невинна,
Пока еще от пуповины
Освобождается Нева,
Покуда я еще жива.

Успеть, не выпустив монетку,
Пока мой кучер не сбежит,
Махнув хвостом, пока лежит
На подступах к адмиралтейству
Затравленная белизна,

А мимо моего окна
Вот-вот проедет всадник медный,
Успеть заговорить монетку -
За маму, папу, за снежок,
За неудавшийся стишок.


Отпускаю

Отпускаю тебя за тридевять,
Начинаю себе завидовать.
Вот и кончилась чернополосица,
Может, новый стишок напросится,
Знаю, ноту возьмет и вытянет
Сердобольный сердечный квитень мой.
Значит, будет ручейным творчество,
Кто б ты ни был по имени-отчеству,
Отпускаю тебя - невиданно,
Вот такие стихи на выданье,
Настоящие, переспевшие,
Начинаю прогулки пешие.

***

Между Москвой и Рязанью
Перебираю глазами
Сотни огней,
Сотни сотен
Выскочек-подворотен,
Шеи церквушечьи, крыши
Сквозь стекла вагонные вижу.
Ночью судьба завязала
Московское эхо с рязанским,
И в эту морозную завязь
Щекою к стеклу прикасаюсь -
Вот оно, счастьице, здесь же,
Мне выпадает, приезжей.



Эта сторона улицы

I
Я сивкам поклонюсь: воспоминаний
Пусть хватит мне на мой короткий век,
И музыка идет наперевес –
Другая, расписная, наливная,
На майские невидимые плечи,
Но от нее час от часу не легче.

II
А улица все на дыбы вставала,
Но - эта сторона, а та, бывало,
Играла в сайки и ждала гостей –
От хлебных и непрожитых горстей,
Сушила простыни, стучала ложкой,
В на вырост отведенные калоши
Вгоняла твой взрослеющий мирок.
Покуда ты был жив и не промок,
Вела тебя веревка бельевая,
Как призрачная точка болевая
На улицу, в начало, наугад –
За невский сумрак, за вишневый сад.

И я по ней пройду, и ты пройдешь,
Когда утихнет дробь, исчезнет дрожь,
Когда почти закончится печаль
На майских покореженных плечах.

III
Храните меня, кони мостовые,
Упрямые, заветные, живые.
Несите свой заученный галоп
По этой стороне, по той, по этой,
Вернуться за утерянной монетой,
А там, уже глядишь, и отлегло.


***

Я позже появляюсь – в двойниках,
И в тайниках, на варварском наречьи,
А ну, давай, хватай меня за плечи,
Построй мне дом на глиняных ногах!
И будем вспоминать глагол, артикль,
И череду разлук и ударений,
И пряники с малиновым вареньем
Никто в тот вечер нам не запретит.
Мы будем торопиться вспоминать
Любимые когда-то имена,
Мороз и солнце, чернозем и глину,
И с сахаром протертая малина
Вернет и поддувало, и трубу,
И печка, словно сказочный горбун
Опять затянет свой мотив старинный.
Когда назавтра снова умирать,
Ты тихо обними меня за плечи,
И пусть метель беснуется с утра,
И пусть сойдет с ума сверчок за печкой.





***

Паутину - на кончик ножа,
В тридцать три этажа
Твоя крепость устроена,
И постороннему
Не пересечь эти гордые линии -
Станут отлынивать,
Не добегать,
Позже узнаешь по сапогам,
Сбитым подошвам,
Зашторенным комнатам.
В омуте
Не различаешь лица,
Все-таки он дотянул до конца,
До перепонок ушных, до безумия,
Эти дневные белозубые
Встречи-считалочки.
Ранена? Ранена!
Словно во времени
Вечная разница.
С птичьего? С птичьего -
Кто бы отважился,
Может, попробуем счастья вчерашнего?




***

Размеренными шагами,
Лесами, да батогами,
Пупырчатыми грибами,
Кучерявыми облаками,
Беспутной ночной метелью,
Бабочкой, свиристелью,
Влажной скупой постелью
Молюсь о тебе - неделю,
Месяц, а ты - прими же
Такую меня, я выше
Живописала чудо,
А значит, ты есть, и я буду -
Зрачками твоих полотен,
Серой холщовою плотью,
И так - не одну неделю -
Бабочкой, свиристелью...


Ямочки

Ямочки на твоих щеках -
Улыбайся почаще,
Звуком упрямо звенящим
Полнится варево-зарево,
Снова пойду разбазаривать
Ямочки на твоих щеках -
Как привыкла - в стихах,
Молитвах, перекладными,
Ставнями древними, расписными,
И по деревне - в дождевиках,
Ямочки на твоих щеках
Ощущаю родными безмерно,
Верую, все еще верую
В череду разлук и бессонниц,
Терпится, любится, помнится.




   ***
   Что-то стало нынче мало места -
   Если полной грудью, не иначе.
   Уронивши на пол тертый мячик,
   Набираешь полные карманы
   Всякой снеди - шустрыми руками
   Разгребаешь после - что пригоже
   На постройку, скажем, Карфагена -
   Нового, с другими берегами,
   С прочными замками, не иначе,
   Тертый мячик за тебя - горою.
 
   А карманы пахнут нафталином -
   Сладковатой бабушкиной сказкой,
   Съешь - и на бочок, бормочешь что-то
   Из дневных походов, и дверные
   Петли продолжением рассказа
   Служат вот уже какие сутки.
 
   Будет Карфаген твой - не иначе -
   Прочный, целиком из нафталина,
   На полу - раздроблен тертый мячик.
 
   Будет Карфаген из нафталина -
   Твой, или ничей но - не иначе -
   Мячиком прощупанная почва
   Вскоре даст неслыханную жатву.
 
   Бабушкины полки в одночасье
   Превратятся в крепость из нейлона,
   Облигаций, ситцевых отрезов,
   Перламутра, снова - нафталина.
   Будешь под защитой, даже если
   Постареть успеет вся округа -
   Вплоть до шебутной соседки Тани,
   Что у речки плачет отчего-то.