Мелькают шпалы, отмеряя путь,
А впереди – дорога и дорога.
И, словно бы боясь кого спугнуть,
Сквозь тучи солнце щурится с востока.
И поезд мчит в промокшей красоте,
Осенний лес вокруг, как кошка, пестрый.
И, как за бригантиной по воде,
Раздольно скачут вслед дельфины-версты.
Столь много судеб поезд единит,
Похожих в чем-то, в чем-то очень разных.
Один сосед рассказами гремит,
О днях ушедших, но таких прекрасных.
Другой бормочет с видом знатока,
Но я бы не спросил его совета.
Вон там кому-то смех скрутил бока,
Вот здесь любовью молодость согрета.
А за окном берез и елей пляс,
И волки-тучи снова солнце сгрызли.
Но мне иное дорого сейчас –
Лишь чай в стакане, да немного мыслей.
Смешно кричать о равенстве людей,
Но к истине для всех равны дороги –
На двух ногах дойдешь едва ль быстрей,
Чем это может сделать одноногий.
Порой костер вина плеснув в бокал,
Закат,затем рассвет встречал на крыше.
А для кого-то домом стал подвал,
И к звездам, чем они, я вряд ли ближе.
Хорош в одном, в другом конечно плох –
Вот все, что человеку достается.
И если есть на свете где-то бог,
Он в нас самих не хуже разберется.
А мне же в прошлом ничего не жаль,
На что-то просто взглянешь по-другому.
Так все дороги в Рим ведут едва ль,
Дороги, как душа, стремятся к дому.
Мелькают шпалы, отмеряя путь,
А впереди – дорога и дорога.
И, словно бы боясь кого спугнуть,
Вновь солнце робко щурится с востока.
***
Давно деревья облетели,
И скупость выцветших полей
Жжет память свистом коростелей,
Жжет душу плачем журавлей.
Любовь - она бывает разной,
Чему-то рад, чего-то жаль.
Земле, как доченьке прекрасной,
Зима-старушка свяжет шаль.
Но я прошу, Зима-старушка,
Не заметай пока пути -
Луна повисла пенной кружкой,
И мне дороги не найти.
Дороги к милой, к главной встрече,
Что сердцу снится по ночам,
О чем молил, сжигая свечи,
Но глупо ввериться свечам.
И в каждой чувственной записке
Нелепость пляшет между строк:
Путь к нелюбимым очень близкий,
А путь к любимым так далек.
Вот потому, Зима-старушка,
Не заметай пока пути -
Луна повисла пенной кружкой,
И мне дороги не найти.
Удел счастливый где же, где же,
Тебя случится отыскать?
Пускай в любовь я верю реже,
В утехи чаще и в кровать,
В душе я нежный, право слово,
Мечта все так же манит вдаль.
А что кровать, она не нова.
Чему-то рад, чего-то жаль.
И ты поймешь, Зима-старушка,
Итог один, как ни крути:
Рассвет луны осушит кружку.
Лишь жаль дороги не найти.
***
Разговор с гитарой.
– Забавно, правда? – ДА НЕ В ЭТОМ ДЕЛО –
Гитара прозвенела мне в ответ –
ВЕДЬ В ЮНОСТИ И Я О ЧУВСТВАХ ПЕЛА,
А ТЫ ЕЩЕ ПОКА СТОЛЬ ЮН, ПОЭТ.
– Да что ж вы все про возраст, право слово,
Как будто мудрость кроется в годах.
Быть может к старым жизнь вдвойне сурова,
Но вас послушать, самый мудрый – прах.
– ВСЕ Ж В ГЛУПОСТИ, ПО ЖИЗНИ, ЧЕСТИ МАЛО,
И СМЕЛ НЕ ТОТ, КТО ЛЕЗЕТ НА РОЖОН.
ПРО ЮНОСТЬ Я НЕДАРОМ РАССКАЗАЛА,
ВЕДЬ ТЫ СЕЙЧАС ПО-ЮНОМУ СМЕШОН.
ТВЕРДИЛ, ЧТО НЕТ ЛЮБВИ, А НЫНЕ СТАЛОСЬ:
ВСЕ МЫСЛИ ЩЕМОМ В СЕРДЦЕ ОТДАЮТ.
– Я сквозь кутеж, похмелье и усталость
Вдруг захотел душе найти приют.
Вдруг расцвело, что, вроде бы, отжИлось.
Да, жаль, нет больше места чудесам,
Но эта девушка еще до встречи снилась,
А я ведь никогда не верил снам.
Но в жизни у всего цена и плата.
Как счет за блюдо чувственных побед,
С улыбкой нежной вешнего заката
Она мне прошептала тихо: «Нет».
– ГДЕ БОЛЬШЕ ГРУСТИ, ТАМ И РАДОСТЬ БОЛЬШЕ.
И ТЫ, ПОЭТ, КОГДА-НИБУДЬ ПОЙМЕШЬ,
ПУСТЬ СКАЗОЧНО КРАСИВО В ЗИМНЕЙ РОЩЕ,
НО ВСЕ Ж ЦВЕТОВ, УВЫ, ТАМ НЕ НАЙДЕШЬ.
ЧЕМ БОЛЬШЕ ДНЕЙ, ТЕМ КРЕПЧЕ, ТЕМ ИЗВЕСТНЕЙ,
ЧТО ЧУДО СНОВ И ОСТАЕТСЯ В СНАХ.
НУ А ЛЮБОВЬ ПУСКАЙ СТРУИТСЯ В ПЕСНЯХ,
НУ А ЛЮБОВЬ ПУСКАЙ ЖИВЕТ В СТИХАХ.
ЧЕГО-ТО В ЭТОМ МИРЕ НЕ БЫВАЕТ,
НО ХОЧЕШЬ, Я СЕЙЧАС О ТОМ СПОЮ?
– Мне про мечту и ветер напевает
По-юному смешную, но мою.
Ты лучше очаруй веселым звоном,
Что б в сердце грусть навеки заглушить.
И пусть вся жизнь, как звон, повиснет фоном
Над плясками поэта и души.
***
Исповедь
Не то, что бы о чем-то я жалею,
А если и жалею, то немного.
Сгорая, дни по-прежнему алеют,
По-прежнему янтарь лучат с востока.
Флер облаков, как лебедь, белоснежный,
А облака еще детьми нас знали.
Им хочется сказать: я тоже прежний.
Да только вот едва ли так, едва ли.
Внутри все больше пустоты и грусти,
Все чаще ночью ветер напевает,
Что время и грехи, и боль отпустит,
Расцветший рано рано отцветает.
Некстати эта ранняя усталость,
Но в жизни все случается некстати.
Моя весна безудержно промчалась,
А может я в беспечности растратил.
Как будто чистоты с годами меньше -
Лишь хмель и похоть вяжут нас в союзы.
Но, глупости шепча одной из женщин,
Вдруг вспомнил трепет синеглазой музы
И плеск волны в сиянье серебристом,
Ночное небо с тонкой звездной вязью
Вот так и снег – родится чистым-чистым,
А умирает сыростью и грязью.
За облаками набегают тучи,
Как символ смены счастья и печали.
Им хочется сказать: я мог быть лучше.
Да только вот едва ли так, едва ли.
***
Я полюбил вокзальный вязкий шум,
Разлуки в дымном вздохе паровозов,
Звон новой встречи, как гитарных тросов,
Быть может, за рождение вопросов
Среди уснувших повседневных дум.
Я полюбил вокзальный вязкий шум.
Докуда доведет звезда мой путь?
Да и вообще за той иду ль звездою?
Мы все порой ослЕплены мечтою,
Так под луной, как розой золотою,
Душа способна разум обмануть.
Докуда доведет звезда мой путь?
Поет любовь, когда цветет сирень,
Желанья крепнут, упиваясь маем.
Мы многого тогда не понимаем,
И ад вдруг может показаться раем,
И растворится грань где ночь, где день.
Поет любовь, когда цветет сирень.
Мы дети поражений и побед,
В покое ищем бурь, а в них покоя.
Зовем и дорогим, и дорогою
Всех встретившихся чувственной порою,
Но часто не находим в них ответ.
Мы дети поражений и побед.
Вот от того хожу я на вокзал,
Ища в себе и в ком-то главной встречи.
Не зря Высоцкий пел: еще не вечер,
Да, часто нежных слов сжигал я свечи,
Но главного пока что не сказал.
Вот от того хожу я на вокзал.
Грань тонкая, что правда, что обман.
Всегда есть окна, раз закрыты двери.
И в поисках своей прекрасной пери
Во все, что сочинялось, сам поверил,
И потому на сердце много ран.
Грань тонкая, что правда, что обман.
Покуда душу осыпает грусть,
Любая радость ценится дороже.
Нет смысла причитать «Дай мне, о, Боже,...!» -
Удел по мере каждому положен.
А свой удел я знаю наизусть,
Покуда душу осыпает грусть.
Вином вишневым закипает даль.
Не счесть дорог ведущих от вокзала.
В извечном поиске мечты и идеала
Все то, что было, что со мною стало,
Все принимаю, мне ничуть не жаль.
Вином вишневым закипает даль.
Я полюбил вокзальный вязкий шум,
Разлуки в дымном вздохе паровозов,
Звон новой встречи, как гитарных тросов,
Быть может, за рождение вопросов
Среди уснувших повседневных дум.
Я полюбил вокзальный вязкий шум.
***
Сыплет яблоня метель, будто на судьбину.
Может, вижу жизни край, может, середину.
Все живое метит рок, время раздавая.
Мне мерещится зима за цветеньем мая.
И березы проседь льют – стерегут усталость.
Где же мой сердечный пыл? Где печаль и радость?
Все спокойно цедит грудь без огня, без веры.
Мог сжигать себя слегка, но сжигал сверх меры.
А когда-то этот мир мнился интересней
Под такой же перелив соловьиной песни.
Пой смелее, соловей, от тебя не скрою,
Вдохновенье синих глаз снится мне порою.
Только грезы давних дней высохли туманом,
Кем была она, забыл правдой ли, обманом.
Все проходит словно сон, растворяясь в ветре.
Что угасло, вспомнит дождь на осенней цедре,
Потому пой, соловей, вешнему внимая.
Мне ж мерещится зима за цветеньем мая.
Сыплет яблоня метель, будто на судьбину.
Может, вижу жизни край, может, середину.
***
Немного о Любви
« Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно!
Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада…» -
Вдохновением мир серебря,
Так писал о любви Асадов.
До наивного честен поэт,
Что не чувствовал, то не напишешь.
Говорят, что любовь – в душах свет,
И, как будто дается бы свыше.
Говорят, что есть смысл во всем.
Может так, а быть может, иначе.
Только мы не по смыслу живем,
От того и смеемся, и плачем.
Трудно сердцем принять свой удел,
Находя что-то высшее в бедах.
Про любовь я и сам бы напел,
Да уже все напели при дедах.
Понимаю под лунный бокал:
Очень мало и много мне далось,
Как поэт, о любви я мечтал,
Как поэту, любовь отмечталась.
Может быть с огорченьем измен,
Может в пьянстве ту нежность утратил.
Часто-часто сердечный мы плен
Заменяем свободой кровати.
Только истины в жизни просты -
В обе стороны ручки у двери.
Коммунисты снимали кресты,
Мы же ищем спасение в вере.
Вот и мне бы с другой стороны
Подойти, чтобы сердце любило,
В переливах гитарной струны
Рассказать Ей, как трудно мне было,
Чтобы душу покинула грусть,
Чтобы в счастье беспечно поверил.
Только я все топчусь и топчусь
Лишь с одной стороны этой двери.
« Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно!
Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада…» -
Эх, расцвесть бы, как в мае заря,
Чувством, что описал Асадов.
***
До встречи.
Клён в дни увяданья
По-лисьему рыжий.
Подчас расстоянье
Нас делает ближе.
Сердечные силы
Окрепли в тот вечер:
- До встречи, мой милый!
- До встречи, до встречи!
Любви, что нам далась,
Был рад, как ребенок.
Но что же осталось?
- Лишь грусть фотопленок.
Пусть память жестока,
Но в ней и отрада.
- Разлука… - Дорога…
- Так надо… - Так надо…
С людьми в жизнь играя,
Не всё время лечит.
До встречи, родная!
- До встречи, до встречи!
В век страсти безмерной
Мир грязен и черен,
Но я буду верной.
- И я буду верен.
- Смешны в клятвах люди,
Тем паче сквозь мили.
- Так кем же мы будем?
- А кем же мы были?
- Ведь… - Как шутку злую,
Отбросим все речи.
Целуй же! - Целую!
………………………………
- До встречи! – До встречи!
………………………………
Клён в дни увяданья
По-лисьему рыжий.
Подчас расстоянье
Нас делает ближе.
Как ангел, хранит ли
Любовь через дали?
На трассах граниты,
Выходит, едва ли.
Увы, беспристрастно
Ссужает землица,
Кому-то угаснуть,
Чему-то не сбыться.
Нас всех ждут потери,
Но где-то за стужей
Не люди, так, верю,
Встречаются души.
За всё, что отжило,
Шепча, плачут свечи:
- До встречи, мой милый…
- До встречи, до встречи…
***
Осенний привкус, запах дымно-горький,
Костер съедает листья-слёзы сада.
Как после шумной дружеской попойки,
В душе печаль, усталость и прохлада.
У лета послевкусие простое,
И дней дожди, стирая, всё очистят.
Скажи, поэт, а много ли мы стоим?
Как эти листья, друг, как эти листья.
Вот так и нам когда-то отшумится,
Уносит ветер числа, разметая.
В закат обрывки облачного ситца
Янтарят грусть, как роща золотая.
Не нова жизнь, мой друг, совсем не нова,
В ней радости за редкость дорогие.
Не станет нас, но что же тут такого,
Взамен одних всегда придут другие.
Ведь повторимо всё на этой тверди,
Как увяданье яблоневых кружев.
И люди – всё же люди, даже в смерти,
И звёзды – всё же звёзды, даже в луже.
Чего-то жаль, о чём-то не жалею.
Когда рассудит время, всё оспорив,
Скажите то, что для меня важнее:
Он Русь любил и в радости, и в горе.
Пройдет упад в её душевной силе,
Пройдут века и злобы, и корысти.
Скажи, поэт, а кто мы для России?
Как эти листья, друг, как эти листья.
***
Фонарь взошел продрогшею луной,
И хоровод жемчужин снежных кружит.
А снег – лишь не родившиеся лужи,
Что пропоют веселою зурной.
Так почему грустишь, мой друг фонарь,
И слезы пробегают по плафону,
Как в августе звезда по небосклону,
Чуть колыхнув утреющую хмарь?
За опытом давно ушедших лет
Что видишь ты в налете снежно-млечном?
И отчего подмигиваешь встречным,
Как загулявший ветреный поэт?
Пойми, мой друг, и попросту прими,
Что не всегда ответ важней загадки.
Вкус времени всему положен краткий,
Но время нас и делает людьми.
Так странно в сложном видеть простоту.
По мне чем тлеть, уж лучше жить сгорая,
Знать, оттого снег кружит, напевая:
Желают на упавшую звезду.
***
Ночь приглушила дыхание улицы,
Звёздной листвы дворник-ветер намёл.
Что-то припомнится, что-то забудется,
Если встречает родительский стол.
Чаем в стакане беседа заплещется,
Много ли надо, что б душу согреть.
Снова мне юность в улыбках мерещится,
Словно я сам стал моложе на треть.
Милые годы, мечты и влюблённости,
Вы отшумели, как будто вчера.
Так те луга, где хмелели от звёздности,
Ныне упрятал налёт серебра.
Время меняется модой и лицами,
Знать потому рано сердцем остыл.
Только луна ночью в окна стучится мне,
Нежа подушками пряди белил.
Впрочем, оставим все грусти и Отгрусти,
Даром, что плачет метели струна.
Сквозь разговоры о жизни и возрасте
Так и останемся я и луна.
Ночь приглушила дыхание улицы,
Звёздной листвы дворник-ветер намёл.
Что-то припомнится, что-то забудется,
Если встречает родительский стол.
Чаем в стакане беседа заплещется,
Много ли надо, что б душу согреть.
Снова мне юность в улыбках мерещится,
В пенных снегах – нежно-майская цветь.
***
Закат расплескался в небесном прищуре,
Жизнь вскользь мимолетна и в этом честна.
Сердца и надежды дыханьем расхмурив,
С теплеющей грустью приходит весна.
И русских полей пенноснежных рубаху
В проталины-клочья весна изорвёт.
Вот так в эти дни без сомнений и страха
С забытым простится слезящийся лёд.
Родившийся чистым, погибнувший грязью,
Снег в этом похож на идеи людей.
И вроде бы много путей близит к счастью,
А все ж не найти этих самых путей.
И точно такую рубаху из клочьев
На душу одели родные края.
И, может, она в очень многом не очень,
Да только поймите - рубаха своя.
Ведь любят душой или сердцем, неважно,
Ведь любят не за, а подчас вопреки.
Вот так на ветру самолётик бумажный
Живет лишь касаньем небрежной руки.
Закат расплескался в небесном прищуре,
Жизнь вскользь мимолетна и в этом честна.
Любя то ль до одури, то ли до дури,
Судьбою едины поэт и страна.
***
Всех по-разному метит судьбина,
Как и звёзды, ночная рука.
И под этот напев фонариный
Мне спокойствием жизнь дорога.
Мир являя, как будто с изнанки,
С легкой грустью о юных годах
Пальцы-ветви берёзы-цыганки,
Словно струны, бегут в проводах.
Эх, берёза, играй веселее,
Ну а я подпою фонарям,
Что ушедшей любви не жалею,
Всё прощая отгрезевшим дням.
Время мчится, стирая подковы,
Ну куда же угнаться за ним.
Отзвенит трепет нежного слова,
Отцветёт горько-липовый дым.
За налётом удач и невзгодок
До смешного всё просто теперь:
Много в жизни случайных находок
И не меньше случайных потерь.
Нам лишь раз улыбается случай,
Что судьба, коль не случая дочь.
Не поэтому ль сердце, не мучась,
Принимает и утро, и ночь.
Но в звенящей тиши спозаранку,
Вспоминая разгульную прыть,
Нагадай мне, берёза-цыганка,
Хоть немного счастливым прожить.
И, как в детских мечтах подзабытых,
Эту землю всем сердцем любя,
Нагадай даже в горьких обидах
Не винить ни других, ни себя.
Только знаю, судьбинины плечи
Не вверяют цыганским рукам.
Оттого все разлуки и встречи
Я себе нагадаю и сам.
***
В разлитом мае отплясал костёр,
Сияньем звёзд на угли рассыпаясь.
Не то обнять, не то поймать пытаясь,
Сквозь сумрак тополь лапы распростёр.
Здесь каждый вдох истомно напоён
Той нежностью, что родиной зовётся.
Пускай и мне когда-то приведётся
Осыпаться, как отшумевший клён,
В прощальный час утешусь дорогим:
Мне Русь любить отрада улыбалась,
Не пожалев о том, что жизнь промчалась,
Как поутру тумана липкий дым.
В годах спокойных и в годах лихих
Нас ткут в судьбу невзгоды и удачи.
И если я хоть что-нибудь да значу,
То что-то значат и мои стихи.
А впереди – дорога и дорога.
И, словно бы боясь кого спугнуть,
Сквозь тучи солнце щурится с востока.
И поезд мчит в промокшей красоте,
Осенний лес вокруг, как кошка, пестрый.
И, как за бригантиной по воде,
Раздольно скачут вслед дельфины-версты.
Столь много судеб поезд единит,
Похожих в чем-то, в чем-то очень разных.
Один сосед рассказами гремит,
О днях ушедших, но таких прекрасных.
Другой бормочет с видом знатока,
Но я бы не спросил его совета.
Вон там кому-то смех скрутил бока,
Вот здесь любовью молодость согрета.
А за окном берез и елей пляс,
И волки-тучи снова солнце сгрызли.
Но мне иное дорого сейчас –
Лишь чай в стакане, да немного мыслей.
Смешно кричать о равенстве людей,
Но к истине для всех равны дороги –
На двух ногах дойдешь едва ль быстрей,
Чем это может сделать одноногий.
Порой костер вина плеснув в бокал,
Закат,затем рассвет встречал на крыше.
А для кого-то домом стал подвал,
И к звездам, чем они, я вряд ли ближе.
Хорош в одном, в другом конечно плох –
Вот все, что человеку достается.
И если есть на свете где-то бог,
Он в нас самих не хуже разберется.
А мне же в прошлом ничего не жаль,
На что-то просто взглянешь по-другому.
Так все дороги в Рим ведут едва ль,
Дороги, как душа, стремятся к дому.
Мелькают шпалы, отмеряя путь,
А впереди – дорога и дорога.
И, словно бы боясь кого спугнуть,
Вновь солнце робко щурится с востока.
***
Давно деревья облетели,
И скупость выцветших полей
Жжет память свистом коростелей,
Жжет душу плачем журавлей.
Любовь - она бывает разной,
Чему-то рад, чего-то жаль.
Земле, как доченьке прекрасной,
Зима-старушка свяжет шаль.
Но я прошу, Зима-старушка,
Не заметай пока пути -
Луна повисла пенной кружкой,
И мне дороги не найти.
Дороги к милой, к главной встрече,
Что сердцу снится по ночам,
О чем молил, сжигая свечи,
Но глупо ввериться свечам.
И в каждой чувственной записке
Нелепость пляшет между строк:
Путь к нелюбимым очень близкий,
А путь к любимым так далек.
Вот потому, Зима-старушка,
Не заметай пока пути -
Луна повисла пенной кружкой,
И мне дороги не найти.
Удел счастливый где же, где же,
Тебя случится отыскать?
Пускай в любовь я верю реже,
В утехи чаще и в кровать,
В душе я нежный, право слово,
Мечта все так же манит вдаль.
А что кровать, она не нова.
Чему-то рад, чего-то жаль.
И ты поймешь, Зима-старушка,
Итог один, как ни крути:
Рассвет луны осушит кружку.
Лишь жаль дороги не найти.
***
Разговор с гитарой.
– Забавно, правда? – ДА НЕ В ЭТОМ ДЕЛО –
Гитара прозвенела мне в ответ –
ВЕДЬ В ЮНОСТИ И Я О ЧУВСТВАХ ПЕЛА,
А ТЫ ЕЩЕ ПОКА СТОЛЬ ЮН, ПОЭТ.
– Да что ж вы все про возраст, право слово,
Как будто мудрость кроется в годах.
Быть может к старым жизнь вдвойне сурова,
Но вас послушать, самый мудрый – прах.
– ВСЕ Ж В ГЛУПОСТИ, ПО ЖИЗНИ, ЧЕСТИ МАЛО,
И СМЕЛ НЕ ТОТ, КТО ЛЕЗЕТ НА РОЖОН.
ПРО ЮНОСТЬ Я НЕДАРОМ РАССКАЗАЛА,
ВЕДЬ ТЫ СЕЙЧАС ПО-ЮНОМУ СМЕШОН.
ТВЕРДИЛ, ЧТО НЕТ ЛЮБВИ, А НЫНЕ СТАЛОСЬ:
ВСЕ МЫСЛИ ЩЕМОМ В СЕРДЦЕ ОТДАЮТ.
– Я сквозь кутеж, похмелье и усталость
Вдруг захотел душе найти приют.
Вдруг расцвело, что, вроде бы, отжИлось.
Да, жаль, нет больше места чудесам,
Но эта девушка еще до встречи снилась,
А я ведь никогда не верил снам.
Но в жизни у всего цена и плата.
Как счет за блюдо чувственных побед,
С улыбкой нежной вешнего заката
Она мне прошептала тихо: «Нет».
– ГДЕ БОЛЬШЕ ГРУСТИ, ТАМ И РАДОСТЬ БОЛЬШЕ.
И ТЫ, ПОЭТ, КОГДА-НИБУДЬ ПОЙМЕШЬ,
ПУСТЬ СКАЗОЧНО КРАСИВО В ЗИМНЕЙ РОЩЕ,
НО ВСЕ Ж ЦВЕТОВ, УВЫ, ТАМ НЕ НАЙДЕШЬ.
ЧЕМ БОЛЬШЕ ДНЕЙ, ТЕМ КРЕПЧЕ, ТЕМ ИЗВЕСТНЕЙ,
ЧТО ЧУДО СНОВ И ОСТАЕТСЯ В СНАХ.
НУ А ЛЮБОВЬ ПУСКАЙ СТРУИТСЯ В ПЕСНЯХ,
НУ А ЛЮБОВЬ ПУСКАЙ ЖИВЕТ В СТИХАХ.
ЧЕГО-ТО В ЭТОМ МИРЕ НЕ БЫВАЕТ,
НО ХОЧЕШЬ, Я СЕЙЧАС О ТОМ СПОЮ?
– Мне про мечту и ветер напевает
По-юному смешную, но мою.
Ты лучше очаруй веселым звоном,
Что б в сердце грусть навеки заглушить.
И пусть вся жизнь, как звон, повиснет фоном
Над плясками поэта и души.
***
Исповедь
Не то, что бы о чем-то я жалею,
А если и жалею, то немного.
Сгорая, дни по-прежнему алеют,
По-прежнему янтарь лучат с востока.
Флер облаков, как лебедь, белоснежный,
А облака еще детьми нас знали.
Им хочется сказать: я тоже прежний.
Да только вот едва ли так, едва ли.
Внутри все больше пустоты и грусти,
Все чаще ночью ветер напевает,
Что время и грехи, и боль отпустит,
Расцветший рано рано отцветает.
Некстати эта ранняя усталость,
Но в жизни все случается некстати.
Моя весна безудержно промчалась,
А может я в беспечности растратил.
Как будто чистоты с годами меньше -
Лишь хмель и похоть вяжут нас в союзы.
Но, глупости шепча одной из женщин,
Вдруг вспомнил трепет синеглазой музы
И плеск волны в сиянье серебристом,
Ночное небо с тонкой звездной вязью
Вот так и снег – родится чистым-чистым,
А умирает сыростью и грязью.
За облаками набегают тучи,
Как символ смены счастья и печали.
Им хочется сказать: я мог быть лучше.
Да только вот едва ли так, едва ли.
***
Я полюбил вокзальный вязкий шум,
Разлуки в дымном вздохе паровозов,
Звон новой встречи, как гитарных тросов,
Быть может, за рождение вопросов
Среди уснувших повседневных дум.
Я полюбил вокзальный вязкий шум.
Докуда доведет звезда мой путь?
Да и вообще за той иду ль звездою?
Мы все порой ослЕплены мечтою,
Так под луной, как розой золотою,
Душа способна разум обмануть.
Докуда доведет звезда мой путь?
Поет любовь, когда цветет сирень,
Желанья крепнут, упиваясь маем.
Мы многого тогда не понимаем,
И ад вдруг может показаться раем,
И растворится грань где ночь, где день.
Поет любовь, когда цветет сирень.
Мы дети поражений и побед,
В покое ищем бурь, а в них покоя.
Зовем и дорогим, и дорогою
Всех встретившихся чувственной порою,
Но часто не находим в них ответ.
Мы дети поражений и побед.
Вот от того хожу я на вокзал,
Ища в себе и в ком-то главной встречи.
Не зря Высоцкий пел: еще не вечер,
Да, часто нежных слов сжигал я свечи,
Но главного пока что не сказал.
Вот от того хожу я на вокзал.
Грань тонкая, что правда, что обман.
Всегда есть окна, раз закрыты двери.
И в поисках своей прекрасной пери
Во все, что сочинялось, сам поверил,
И потому на сердце много ран.
Грань тонкая, что правда, что обман.
Покуда душу осыпает грусть,
Любая радость ценится дороже.
Нет смысла причитать «Дай мне, о, Боже,...!» -
Удел по мере каждому положен.
А свой удел я знаю наизусть,
Покуда душу осыпает грусть.
Вином вишневым закипает даль.
Не счесть дорог ведущих от вокзала.
В извечном поиске мечты и идеала
Все то, что было, что со мною стало,
Все принимаю, мне ничуть не жаль.
Вином вишневым закипает даль.
Я полюбил вокзальный вязкий шум,
Разлуки в дымном вздохе паровозов,
Звон новой встречи, как гитарных тросов,
Быть может, за рождение вопросов
Среди уснувших повседневных дум.
Я полюбил вокзальный вязкий шум.
***
Сыплет яблоня метель, будто на судьбину.
Может, вижу жизни край, может, середину.
Все живое метит рок, время раздавая.
Мне мерещится зима за цветеньем мая.
И березы проседь льют – стерегут усталость.
Где же мой сердечный пыл? Где печаль и радость?
Все спокойно цедит грудь без огня, без веры.
Мог сжигать себя слегка, но сжигал сверх меры.
А когда-то этот мир мнился интересней
Под такой же перелив соловьиной песни.
Пой смелее, соловей, от тебя не скрою,
Вдохновенье синих глаз снится мне порою.
Только грезы давних дней высохли туманом,
Кем была она, забыл правдой ли, обманом.
Все проходит словно сон, растворяясь в ветре.
Что угасло, вспомнит дождь на осенней цедре,
Потому пой, соловей, вешнему внимая.
Мне ж мерещится зима за цветеньем мая.
Сыплет яблоня метель, будто на судьбину.
Может, вижу жизни край, может, середину.
***
Немного о Любви
« Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно!
Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада…» -
Вдохновением мир серебря,
Так писал о любви Асадов.
До наивного честен поэт,
Что не чувствовал, то не напишешь.
Говорят, что любовь – в душах свет,
И, как будто дается бы свыше.
Говорят, что есть смысл во всем.
Может так, а быть может, иначе.
Только мы не по смыслу живем,
От того и смеемся, и плачем.
Трудно сердцем принять свой удел,
Находя что-то высшее в бедах.
Про любовь я и сам бы напел,
Да уже все напели при дедах.
Понимаю под лунный бокал:
Очень мало и много мне далось,
Как поэт, о любви я мечтал,
Как поэту, любовь отмечталась.
Может быть с огорченьем измен,
Может в пьянстве ту нежность утратил.
Часто-часто сердечный мы плен
Заменяем свободой кровати.
Только истины в жизни просты -
В обе стороны ручки у двери.
Коммунисты снимали кресты,
Мы же ищем спасение в вере.
Вот и мне бы с другой стороны
Подойти, чтобы сердце любило,
В переливах гитарной струны
Рассказать Ей, как трудно мне было,
Чтобы душу покинула грусть,
Чтобы в счастье беспечно поверил.
Только я все топчусь и топчусь
Лишь с одной стороны этой двери.
« Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно!
Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада…» -
Эх, расцвесть бы, как в мае заря,
Чувством, что описал Асадов.
***
До встречи.
Клён в дни увяданья
По-лисьему рыжий.
Подчас расстоянье
Нас делает ближе.
Сердечные силы
Окрепли в тот вечер:
- До встречи, мой милый!
- До встречи, до встречи!
Любви, что нам далась,
Был рад, как ребенок.
Но что же осталось?
- Лишь грусть фотопленок.
Пусть память жестока,
Но в ней и отрада.
- Разлука… - Дорога…
- Так надо… - Так надо…
С людьми в жизнь играя,
Не всё время лечит.
До встречи, родная!
- До встречи, до встречи!
В век страсти безмерной
Мир грязен и черен,
Но я буду верной.
- И я буду верен.
- Смешны в клятвах люди,
Тем паче сквозь мили.
- Так кем же мы будем?
- А кем же мы были?
- Ведь… - Как шутку злую,
Отбросим все речи.
Целуй же! - Целую!
………………………………
- До встречи! – До встречи!
………………………………
Клён в дни увяданья
По-лисьему рыжий.
Подчас расстоянье
Нас делает ближе.
Как ангел, хранит ли
Любовь через дали?
На трассах граниты,
Выходит, едва ли.
Увы, беспристрастно
Ссужает землица,
Кому-то угаснуть,
Чему-то не сбыться.
Нас всех ждут потери,
Но где-то за стужей
Не люди, так, верю,
Встречаются души.
За всё, что отжило,
Шепча, плачут свечи:
- До встречи, мой милый…
- До встречи, до встречи…
***
Осенний привкус, запах дымно-горький,
Костер съедает листья-слёзы сада.
Как после шумной дружеской попойки,
В душе печаль, усталость и прохлада.
У лета послевкусие простое,
И дней дожди, стирая, всё очистят.
Скажи, поэт, а много ли мы стоим?
Как эти листья, друг, как эти листья.
Вот так и нам когда-то отшумится,
Уносит ветер числа, разметая.
В закат обрывки облачного ситца
Янтарят грусть, как роща золотая.
Не нова жизнь, мой друг, совсем не нова,
В ней радости за редкость дорогие.
Не станет нас, но что же тут такого,
Взамен одних всегда придут другие.
Ведь повторимо всё на этой тверди,
Как увяданье яблоневых кружев.
И люди – всё же люди, даже в смерти,
И звёзды – всё же звёзды, даже в луже.
Чего-то жаль, о чём-то не жалею.
Когда рассудит время, всё оспорив,
Скажите то, что для меня важнее:
Он Русь любил и в радости, и в горе.
Пройдет упад в её душевной силе,
Пройдут века и злобы, и корысти.
Скажи, поэт, а кто мы для России?
Как эти листья, друг, как эти листья.
***
Фонарь взошел продрогшею луной,
И хоровод жемчужин снежных кружит.
А снег – лишь не родившиеся лужи,
Что пропоют веселою зурной.
Так почему грустишь, мой друг фонарь,
И слезы пробегают по плафону,
Как в августе звезда по небосклону,
Чуть колыхнув утреющую хмарь?
За опытом давно ушедших лет
Что видишь ты в налете снежно-млечном?
И отчего подмигиваешь встречным,
Как загулявший ветреный поэт?
Пойми, мой друг, и попросту прими,
Что не всегда ответ важней загадки.
Вкус времени всему положен краткий,
Но время нас и делает людьми.
Так странно в сложном видеть простоту.
По мне чем тлеть, уж лучше жить сгорая,
Знать, оттого снег кружит, напевая:
Желают на упавшую звезду.
***
Ночь приглушила дыхание улицы,
Звёздной листвы дворник-ветер намёл.
Что-то припомнится, что-то забудется,
Если встречает родительский стол.
Чаем в стакане беседа заплещется,
Много ли надо, что б душу согреть.
Снова мне юность в улыбках мерещится,
Словно я сам стал моложе на треть.
Милые годы, мечты и влюблённости,
Вы отшумели, как будто вчера.
Так те луга, где хмелели от звёздности,
Ныне упрятал налёт серебра.
Время меняется модой и лицами,
Знать потому рано сердцем остыл.
Только луна ночью в окна стучится мне,
Нежа подушками пряди белил.
Впрочем, оставим все грусти и Отгрусти,
Даром, что плачет метели струна.
Сквозь разговоры о жизни и возрасте
Так и останемся я и луна.
Ночь приглушила дыхание улицы,
Звёздной листвы дворник-ветер намёл.
Что-то припомнится, что-то забудется,
Если встречает родительский стол.
Чаем в стакане беседа заплещется,
Много ли надо, что б душу согреть.
Снова мне юность в улыбках мерещится,
В пенных снегах – нежно-майская цветь.
***
Закат расплескался в небесном прищуре,
Жизнь вскользь мимолетна и в этом честна.
Сердца и надежды дыханьем расхмурив,
С теплеющей грустью приходит весна.
И русских полей пенноснежных рубаху
В проталины-клочья весна изорвёт.
Вот так в эти дни без сомнений и страха
С забытым простится слезящийся лёд.
Родившийся чистым, погибнувший грязью,
Снег в этом похож на идеи людей.
И вроде бы много путей близит к счастью,
А все ж не найти этих самых путей.
И точно такую рубаху из клочьев
На душу одели родные края.
И, может, она в очень многом не очень,
Да только поймите - рубаха своя.
Ведь любят душой или сердцем, неважно,
Ведь любят не за, а подчас вопреки.
Вот так на ветру самолётик бумажный
Живет лишь касаньем небрежной руки.
Закат расплескался в небесном прищуре,
Жизнь вскользь мимолетна и в этом честна.
Любя то ль до одури, то ли до дури,
Судьбою едины поэт и страна.
***
Всех по-разному метит судьбина,
Как и звёзды, ночная рука.
И под этот напев фонариный
Мне спокойствием жизнь дорога.
Мир являя, как будто с изнанки,
С легкой грустью о юных годах
Пальцы-ветви берёзы-цыганки,
Словно струны, бегут в проводах.
Эх, берёза, играй веселее,
Ну а я подпою фонарям,
Что ушедшей любви не жалею,
Всё прощая отгрезевшим дням.
Время мчится, стирая подковы,
Ну куда же угнаться за ним.
Отзвенит трепет нежного слова,
Отцветёт горько-липовый дым.
За налётом удач и невзгодок
До смешного всё просто теперь:
Много в жизни случайных находок
И не меньше случайных потерь.
Нам лишь раз улыбается случай,
Что судьба, коль не случая дочь.
Не поэтому ль сердце, не мучась,
Принимает и утро, и ночь.
Но в звенящей тиши спозаранку,
Вспоминая разгульную прыть,
Нагадай мне, берёза-цыганка,
Хоть немного счастливым прожить.
И, как в детских мечтах подзабытых,
Эту землю всем сердцем любя,
Нагадай даже в горьких обидах
Не винить ни других, ни себя.
Только знаю, судьбинины плечи
Не вверяют цыганским рукам.
Оттого все разлуки и встречи
Я себе нагадаю и сам.
***
В разлитом мае отплясал костёр,
Сияньем звёзд на угли рассыпаясь.
Не то обнять, не то поймать пытаясь,
Сквозь сумрак тополь лапы распростёр.
Здесь каждый вдох истомно напоён
Той нежностью, что родиной зовётся.
Пускай и мне когда-то приведётся
Осыпаться, как отшумевший клён,
В прощальный час утешусь дорогим:
Мне Русь любить отрада улыбалась,
Не пожалев о том, что жизнь промчалась,
Как поутру тумана липкий дым.
В годах спокойных и в годах лихих
Нас ткут в судьбу невзгоды и удачи.
И если я хоть что-нибудь да значу,
То что-то значат и мои стихи.
Комментариев нет:
Отправить комментарий