Куликово поле
Боец
В сече яростной, бестолковой –
Меж литовцев, своих, татарвы, -
Смерть чирикнула с тетивы,
Он на поле лег Куликовом.
Он не знал – чем дело увенчано,
Чья же кровь горячей на Руси,
И спустившейся с неба женщине
Крикнул: «Матушка! Воскреси!
Слышишь, баба! За Родину выстрадать,
На последний бой посмотреть…
Это дело, я знаю, быстрое –
Пару раз я готов помереть!»
Ничего не ответила скорбная,
Не закрыла дерзкому глаз,
Как на выброс – травинка сорная –
Стал являться он каждый раз,
Как запахнет кровушкой русичей,
Как начнут по посевам гулять –
Он израненный, весь измученный
Появлялся опять и опять.
Возникал он в разгаре боя,
От минувшего – весь в дыму,
Он оружие брал чужое,
На ходу поняв – что к чему:
Здесь – нажать, вот здесь - передернуть…
Что за стяг в этот раз над главой?
…Через семь веков знал он твердо –
Далеко тот последний бой.
Погулял детина не слабо –
До татарских в Крыму берегов,
И мечом своим православным
Позвенел о шеломы врагов.
Измаил – вот он в небо лезет,
Севастополь - он падает вниз,
Под Берлином горит в железе,
В Карадаге, на мине – вдрызг…
Знал, что мертвым не имать сраму,
И давно позабыл уже страх,
И на новых его телах
Проявлялись старые шрамы.
И, казалось бы, Русь едина
Благодать не уйдет отсель… Но крутилась в огне и дыме Та кровавая карусель!
Лишь однажды на Перекопе,
Перейдя через мертвый Сиваш,
Он ворвался в чужие окопы,
И занес уже было палаш…
«Ну, зачем тогда попросил я!
Ведь не мед, а кровь по усам…
Матерь Божья, моя Россия,
Мой противник – да я же сам!»
И скрестились клинки со звоном,
От своих же ударов – след…
У России свои законы –
Не убьет себя сотни лет.
Где-то рядом он – смотрит на Космос,
Знает – там предстоит гореть.
Но тогда – через радиоголос,
Упредив свою новую смерть,
По Вселенскому бездорожью
Закричит, засигналит: «Прости!
Пожалей ты нас, Матерь Божья!
Нету сил уже, нету сил!»
Камчатка, 1993 г
Казаки
Атаману Камчатского казаческого войска
Геннадию Струначёву
Море мелкое, лужа солёная,
Крепость с именем диким Азов, -
Сколько здесь казачков убиённых-то!
Начинали, панове, с азов.
Как на стены накидывать лестницы,
Как настилы варганить во рву,
Как карабкаться в поднебесие,
Гнать оттуда к чертям татарву.
В перехлёсте-то сечи сабельной,
Где, к тому же, сам воздух горит,
Нужно делать, панове, всё правильно,
Всё неловкое – повторить!
Янычары с башибузуками
Так не поняли – что за скетч:
«Вот захватим Азов, и без звука мы
Отступаем, панове, в Сечь!»
То возьмут Азов обстоятельно,
То уйдут, как медведи во ржи,
А Потёмкину: «Ваше Сиятельство!
Ну не можно в сем месте жить!»
И прижали их, обезбашенных,
Обложили, хоть волком вой!
А луна, как на пике, украшена –
С чубом чёсанным – головой.
Помигает устами бескровными,
Что-то силится произнесть –
Или тайну поведать загробную,
Или клад завещать… или месть?
… А года – то вороной, то чаечкой
Пролетели в Азов-городке,
Археологи уж и отчаялись
Подержать хоть монеты в руке.
Вдруг нарыли кувшинчик – да маленький!
В нём не золото, древний текст:
«Шлём приветы и батюшке с маменькой,
Сообчаем, в живых только есть:
Митька Селезень, Ванька Чёботов,
Да вот я – Илья Кошевой.
Пишем вам, не подумали чтоб вы,
Что мы здеся – с дурной головой.
То пойдут потом – вслух да шёпотом:
«Обезумели казачки!»
Мы Азов-то брали для опыта,
Что бы было нам всё с руки.
На кой ляд казачков-то угробивать –
Для Азова? Да чёрт бы с ним!
Мы хотели потом попробовать
Взять на приступ Ерусалим.
Гроб Господень вернуть, крещёные!
То терпеть уж нет больше сил…
Хан Ахмед, янычары чёрные,
Извиняйте, коль кто согрубил!»
3 июня 06 г, Мельничный Ручей
Солдаты
Рассыпаны дукаты
Закатом по воде…
Куда идут солдаты,
Искать их души… где?
Они их заложили
За славу, за табак,
К тому ж, недолго жили
В чистилищах атак.
В снегу под Сталинградом,
В дыму Бородино
Они умрут, как надо,
Как им предрешено.
Как гаркнут генералы,
Привстав на стременах!
А генералам мало
Во все-то времена, -
Им дай деньгу, почёту
И праздник сабантуй,
И нечета, и чёта,
И бронзовых статуй!
Медаль пришлют из меди,
А, может быть, дукат!
И грамотку к Победе…
Ты что, не рад, солдат?
И, бросив автоматы,
Покинув блиндажи,
Уходят вдаль солдаты –
В запас списала жизнь!
Расстреляны закаты,
И солнце – как мишень…
Куда идут солдаты
Из сел и деревень?
В беспамятство историй,
В основы всех основ,
Идут во вдовье горе,
В обиды детских снов.
Идут, поют негромко,
Вот так – за годом год…
Их звёздною воронкой
Глотает небосвод.
17 января 09 г., Мельничный Ручей
Колчак
Шёл Колчак по наледи
В дали безответные,
Пел Колчак для нелюдей
Про Звезду заветную,
Как с неясной силою
Жизнь озарена…
Только вот могилы-то
И не даст Страна!
Отворяйте двери,
Открывайте лица,
Тот, кто в Бога верит,
Смерти не боится!
Со Звездой, расхристанный,
Шёл конвой, дурачился.
К проруби – от пристани,
Где народ таращился.
Вы чего затеяли –
Про Звезду
пророчество?
Дело или тело ли
Расстрелять вам хочется?
Или так, проверить
Эту небылицу –
Правда ли, кто верит,
Смерти не боится?
Белыми широтами,
Северами синими,
Там, где неба шёпоты,
Чистота Россиюшки, -
Он прошёл, он справился…
Беловодье блазнится!
Лишь Звезда на траверсе
Все играет, дразнится.
В дальнюю дорогу…
Заряжайте, черти!
Да, кто верит в Бога,
Не боится смерти!
04.01.07 г, Мельничий Ручей
Белые волки
Последние белогвардейцы на Камчатке
скрывались в корякских стойбищах
до конца 30-х годов
Гаснет костёр,
Так же затух разговор…
Звёздочек много,
Тундры и Бога…
Видит Он наш позор?
Скоро пурга.
Снова – в бега…
«Белые волки»,
Армий осколки,
Ламутские
берега…
Помните – Крым…
Был Третий Рим…
И пароходы –
Русским Исходом,
Думали – до поры!
Гаснет свеча…
Жив ли Колчак?
Надо ль бояться –
Белое братство
Встретит! – стоят… молчат…
Двадцать пять лет
В мире нас нет,
Мы не в Париже,
Но и не ближе,
Клином сошёлся свет!
Чукчи и чум…
Ротмистр, вам бы… к врачу…
Красным-то драться
Снова с германцем…
Я-то чего хочу?
Тундра, Тигиль,
Нарты, враги…
Пули посвищут,
Нас не отыщут
В рваных бинтах пурги.
Чёрный наган,
Медный таган,
И оленина
С запахом дыма –
Чем вам не ресторан!
Родины край!
Здесь для оленей – рай…
Что было толку –
«Белые волки»!
Смерть иль расстрел – выбирай.
Ах, этот вальс
Грянет для нас –
Чукчи, индейцы,
Белогвардейцы…
Князь, не смешите нас!
Я здесь чужой,
Словно вожак, согжой –
В стаде колхозном…
Как одиозно,
Даже смешно, Бог мой!
Надо – в Певек,
И уходить навек…
Через торосы…
Родину бросить…
Волк я – не человек!
А у огня
Пляшет, маня
(Как она крутит
Смуглою грудью!)
Девка в шкурье… меня!
Старый шаман
Знает наш план:
Через заставу –
Смерть или слава! –
Но прорываться нам.
Здравствуй, седой!
Я узнаю твой вой –
Как мы похожи…
Боже, за что же!
Честью,
судьбою,
страной…
Село Тигиль, Камчатка, сентябрь 2004 г.
Афганец
В. Шелопугину
Друг с нетленными мощами –
Поспиртован весь, подлец! –
Заедал водчонку щами,
И – для хруста! – огурец.
В тех мощах для упаковки
Не хватает полноги,
Мощи все в татуировке,
Вот такие пироги.
Поедая овощ с грядки,
Он молчит про свой Афган.
«Пьешь? Привет! Да все в порядке…»
Падший ангел, ветеран.
Он детей не бил прикладом,
Не бросал старушек ниц,
Просто прыгал там, где надо,
И спасал… различных лиц .
В мате радиообмена
Души падшие искал,
И слетал как ангел с неба,
И спасал,
спасал,
спасал…
Он в дождливую минуту
Из окна не смотрит вниз,
Там зонты как парашюты,
Так и тянет на карниз.
Он давно не любит Бога,
Но зато не держит зла,
Очень много,
слишком много
Бог невинных наказал.
И не в уши понадуло,
Не контузии удар –
Кабалистика Кабула,
Карма, брат, Аллах акбар!
Любит баб, незлые шутки,
С ним шутили чаще злей.
Напряжен он
парашютно,
И летит к земле,
к земле.
Штат Виржиния, 1996 г.
Парады
По солнечным бликам,
По залпам и крикам
Чеканят парады шаги…
Равненье направо!
Погибнем со славой!
И пусть нас бояться враги!
По вечной брусчатке,
Да в белых перчатках,
Сквозь годы орудья несут:
Вот пики, мушкеты,
Винтовки, ракеты,
Нейтронных грибов, как в лесу!
И бьют барабаны,
Мерцают экраны,
И смотрит весь мир, не дыша,
Как глупые солнца –
От звонницы – в донца
Ракет… И – в булат палаша!
В последних парадах,
В тяжелых наградах,
Слепой ветеран все идет…
Как ступит на площадь –
Заплещут в ладоши
Все сто миллионов сирот.
Мы рады парадам!
Мой, мама, уж раму!
Такие азы – самый сок!
Нет, мы не рабы же!
А ты, чтобы выжить,
Ешь кашу и Машу, сынок!
Побив бусурманов,
Вернув наши страны,
Мы выйдем на Главный Парад!
Кто званием старше?
Расстрелянный Маршал!
Слетит с колокольни назад –
То прямо, то боком,
То шагом, то скоком,
Чертя по брусчатке крылом,
Прокаркает хрипло:
«А мы не погибли!..»
Но что я опять о былом!
Санкт-Петербург, 11 мая 06 года
Александр Невский
Мой предок Рача мышцей бранной
Святому Невскому служил.
А.С. Пушкин
1.
Крадучись шли вдоль речки,
Ветер – от сосен, горчил…
Князь Александр уздечкой,
Плетью коня горячил.
Тихо шептались
наши –
Бой предстоял лихой.
Ратник по имени Раша
С русой как рожь головой:
- Князь, ты сам испрошать просил…
Я скажу тебе ото всей Руси.
Едешь ты со смурной головой…
Для чего нам этот, до смерти, бой?
- Я, Александр, православный князь,
Буду Биргера разить, как тевтонскую мразь,
Пусть примет премного позора,
Не видать тевтонам Ижоры!
- Скажи мне, княже, дружиннику Раше,
За что их бьем?
Со Христом идут, хоть - с копьем…
- Наша вера древнее,
Наш уклад вернее,
Здесь тевтонам не быти,
Зарекутся к нам плыти!
- Правда твоя, быть тебе на столе!
Но рыцари эти – во Святой Земле,
Много их полегло – кто в песке, кто в золе…
Может, они и не браты нам,
Но вот Гроб Господень ратуют!
- Ты мне, Рашка, помолчи!
А то, вот они – от темницы ключи!
У нас будет свой
Ерусалим!
С ним мы хоть чёрта повеселим!
2.
Ворвались в высокие заросли – папорть,
Цветок колдовской, он как станет кружить…
А тут и Топтыгин, как нищий на паперть
Пошел ковылять, да как начал блажить!
Какая-то жизнь: то Орда, то немчина,
Вернуться бы к прадедам, снова, как встарь –
Царьград, да на приступ!
И в чем здесь причина, -
Всё то же: и меч, и шелом, колонтарь…
……………
Вот встали, коней повели в поводу
Вдоль берега… Ворон кричал на беду.
- Толкуем мы, княже, похоже, досужно:
Пришли де тевтоны… из чуждых нам мест…
А что им (ты знаешь!) – чего же им нужно?
Поставить лишь крест!
Слышь, не месяц, а крест!
- Да ты замолчишь ли, болтливый мой воин?
Я судьбы назначил? Я жребий бросал?
Я рабства тевтонского что ли достоин?
Сегодня – я князь! При тевтонах – вассал!
- И храмы там строят, и рыцарей братство…
Пять стран просветленных – такой божий вид!
- Ну вот, ты нашел и для русских лекарство!
А дети? А хаты?
- Господь приглядит.
Хватило нам сечи, и славы, и драки,
Нас ангелы встретят, мечами звеня!
Ты будешь лежать, князь, в серебряной раке…
- А ты?
- Ну… потомки прославят меня.
Мы люди лесные, не гневайся, княже!
А там-то волхвы угадали места,
Там рыцарь во славе, и копейщик даже, -
Все могут узреть плащаницу Христа!
3.
Последний привал. Там уж – сходу в огонь!
И смотрит тревожно проверенный конь…
Молчит ратник Раша, нарушена связь.
Ответить ему захотел все же князь:
- Я к хану на Святки схожу, и ярлык
Повесит он мне! И тевтонам – кирдык!
- Ты, князь, по-татарски? Прости же мой смех…
И шлем твой ордынский, и этот доспех…
А меч – от норманнов, червленый твой щит…
Посмотрим – что лучше тебя защитит!
Схлестнулись… Рубились… Ладьи занялись!
И стрелы свистели – исколота высь!
И каждый у Бога победы просил,
Князь Биргера острым копьем уязвил.
Спас князя и шлем, и калёный доспех!
Об этом, пируя, поведал при всех…
И вскоре уехал – ярлык от Орды!
И это вот было началом беды.
Боец
В сече яростной, бестолковой –
Меж литовцев, своих, татарвы, -
Смерть чирикнула с тетивы,
Он на поле лег Куликовом.
Он не знал – чем дело увенчано,
Чья же кровь горячей на Руси,
И спустившейся с неба женщине
Крикнул: «Матушка! Воскреси!
Слышишь, баба! За Родину выстрадать,
На последний бой посмотреть…
Это дело, я знаю, быстрое –
Пару раз я готов помереть!»
Ничего не ответила скорбная,
Не закрыла дерзкому глаз,
Как на выброс – травинка сорная –
Стал являться он каждый раз,
Как запахнет кровушкой русичей,
Как начнут по посевам гулять –
Он израненный, весь измученный
Появлялся опять и опять.
Возникал он в разгаре боя,
От минувшего – весь в дыму,
Он оружие брал чужое,
На ходу поняв – что к чему:
Здесь – нажать, вот здесь - передернуть…
Что за стяг в этот раз над главой?
…Через семь веков знал он твердо –
Далеко тот последний бой.
Погулял детина не слабо –
До татарских в Крыму берегов,
И мечом своим православным
Позвенел о шеломы врагов.
Измаил – вот он в небо лезет,
Севастополь - он падает вниз,
Под Берлином горит в железе,
В Карадаге, на мине – вдрызг…
Знал, что мертвым не имать сраму,
И давно позабыл уже страх,
И на новых его телах
Проявлялись старые шрамы.
И, казалось бы, Русь едина
Благодать не уйдет отсель… Но крутилась в огне и дыме Та кровавая карусель!
Лишь однажды на Перекопе,
Перейдя через мертвый Сиваш,
Он ворвался в чужие окопы,
И занес уже было палаш…
«Ну, зачем тогда попросил я!
Ведь не мед, а кровь по усам…
Матерь Божья, моя Россия,
Мой противник – да я же сам!»
И скрестились клинки со звоном,
От своих же ударов – след…
У России свои законы –
Не убьет себя сотни лет.
Где-то рядом он – смотрит на Космос,
Знает – там предстоит гореть.
Но тогда – через радиоголос,
Упредив свою новую смерть,
По Вселенскому бездорожью
Закричит, засигналит: «Прости!
Пожалей ты нас, Матерь Божья!
Нету сил уже, нету сил!»
Камчатка, 1993 г
Казаки
Атаману Камчатского казаческого войска
Геннадию Струначёву
Море мелкое, лужа солёная,
Крепость с именем диким Азов, -
Сколько здесь казачков убиённых-то!
Начинали, панове, с азов.
Как на стены накидывать лестницы,
Как настилы варганить во рву,
Как карабкаться в поднебесие,
Гнать оттуда к чертям татарву.
В перехлёсте-то сечи сабельной,
Где, к тому же, сам воздух горит,
Нужно делать, панове, всё правильно,
Всё неловкое – повторить!
Янычары с башибузуками
Так не поняли – что за скетч:
«Вот захватим Азов, и без звука мы
Отступаем, панове, в Сечь!»
То возьмут Азов обстоятельно,
То уйдут, как медведи во ржи,
А Потёмкину: «Ваше Сиятельство!
Ну не можно в сем месте жить!»
И прижали их, обезбашенных,
Обложили, хоть волком вой!
А луна, как на пике, украшена –
С чубом чёсанным – головой.
Помигает устами бескровными,
Что-то силится произнесть –
Или тайну поведать загробную,
Или клад завещать… или месть?
… А года – то вороной, то чаечкой
Пролетели в Азов-городке,
Археологи уж и отчаялись
Подержать хоть монеты в руке.
Вдруг нарыли кувшинчик – да маленький!
В нём не золото, древний текст:
«Шлём приветы и батюшке с маменькой,
Сообчаем, в живых только есть:
Митька Селезень, Ванька Чёботов,
Да вот я – Илья Кошевой.
Пишем вам, не подумали чтоб вы,
Что мы здеся – с дурной головой.
То пойдут потом – вслух да шёпотом:
«Обезумели казачки!»
Мы Азов-то брали для опыта,
Что бы было нам всё с руки.
На кой ляд казачков-то угробивать –
Для Азова? Да чёрт бы с ним!
Мы хотели потом попробовать
Взять на приступ Ерусалим.
Гроб Господень вернуть, крещёные!
То терпеть уж нет больше сил…
Хан Ахмед, янычары чёрные,
Извиняйте, коль кто согрубил!»
3 июня 06 г, Мельничный Ручей
Солдаты
Рассыпаны дукаты
Закатом по воде…
Куда идут солдаты,
Искать их души… где?
Они их заложили
За славу, за табак,
К тому ж, недолго жили
В чистилищах атак.
В снегу под Сталинградом,
В дыму Бородино
Они умрут, как надо,
Как им предрешено.
Как гаркнут генералы,
Привстав на стременах!
А генералам мало
Во все-то времена, -
Им дай деньгу, почёту
И праздник сабантуй,
И нечета, и чёта,
И бронзовых статуй!
Медаль пришлют из меди,
А, может быть, дукат!
И грамотку к Победе…
Ты что, не рад, солдат?
И, бросив автоматы,
Покинув блиндажи,
Уходят вдаль солдаты –
В запас списала жизнь!
Расстреляны закаты,
И солнце – как мишень…
Куда идут солдаты
Из сел и деревень?
В беспамятство историй,
В основы всех основ,
Идут во вдовье горе,
В обиды детских снов.
Идут, поют негромко,
Вот так – за годом год…
Их звёздною воронкой
Глотает небосвод.
17 января 09 г., Мельничный Ручей
Колчак
Шёл Колчак по наледи
В дали безответные,
Пел Колчак для нелюдей
Про Звезду заветную,
Как с неясной силою
Жизнь озарена…
Только вот могилы-то
И не даст Страна!
Отворяйте двери,
Открывайте лица,
Тот, кто в Бога верит,
Смерти не боится!
Со Звездой, расхристанный,
Шёл конвой, дурачился.
К проруби – от пристани,
Где народ таращился.
Вы чего затеяли –
Про Звезду
пророчество?
Дело или тело ли
Расстрелять вам хочется?
Или так, проверить
Эту небылицу –
Правда ли, кто верит,
Смерти не боится?
Белыми широтами,
Северами синими,
Там, где неба шёпоты,
Чистота Россиюшки, -
Он прошёл, он справился…
Беловодье блазнится!
Лишь Звезда на траверсе
Все играет, дразнится.
В дальнюю дорогу…
Заряжайте, черти!
Да, кто верит в Бога,
Не боится смерти!
04.01.07 г, Мельничий Ручей
Белые волки
Последние белогвардейцы на Камчатке
скрывались в корякских стойбищах
до конца 30-х годов
Гаснет костёр,
Так же затух разговор…
Звёздочек много,
Тундры и Бога…
Видит Он наш позор?
Скоро пурга.
Снова – в бега…
«Белые волки»,
Армий осколки,
Ламутские
берега…
Помните – Крым…
Был Третий Рим…
И пароходы –
Русским Исходом,
Думали – до поры!
Гаснет свеча…
Жив ли Колчак?
Надо ль бояться –
Белое братство
Встретит! – стоят… молчат…
Двадцать пять лет
В мире нас нет,
Мы не в Париже,
Но и не ближе,
Клином сошёлся свет!
Чукчи и чум…
Ротмистр, вам бы… к врачу…
Красным-то драться
Снова с германцем…
Я-то чего хочу?
Тундра, Тигиль,
Нарты, враги…
Пули посвищут,
Нас не отыщут
В рваных бинтах пурги.
Чёрный наган,
Медный таган,
И оленина
С запахом дыма –
Чем вам не ресторан!
Родины край!
Здесь для оленей – рай…
Что было толку –
«Белые волки»!
Смерть иль расстрел – выбирай.
Ах, этот вальс
Грянет для нас –
Чукчи, индейцы,
Белогвардейцы…
Князь, не смешите нас!
Я здесь чужой,
Словно вожак, согжой –
В стаде колхозном…
Как одиозно,
Даже смешно, Бог мой!
Надо – в Певек,
И уходить навек…
Через торосы…
Родину бросить…
Волк я – не человек!
А у огня
Пляшет, маня
(Как она крутит
Смуглою грудью!)
Девка в шкурье… меня!
Старый шаман
Знает наш план:
Через заставу –
Смерть или слава! –
Но прорываться нам.
Здравствуй, седой!
Я узнаю твой вой –
Как мы похожи…
Боже, за что же!
Честью,
судьбою,
страной…
Село Тигиль, Камчатка, сентябрь 2004 г.
Афганец
В. Шелопугину
Друг с нетленными мощами –
Поспиртован весь, подлец! –
Заедал водчонку щами,
И – для хруста! – огурец.
В тех мощах для упаковки
Не хватает полноги,
Мощи все в татуировке,
Вот такие пироги.
Поедая овощ с грядки,
Он молчит про свой Афган.
«Пьешь? Привет! Да все в порядке…»
Падший ангел, ветеран.
Он детей не бил прикладом,
Не бросал старушек ниц,
Просто прыгал там, где надо,
И спасал… различных лиц .
В мате радиообмена
Души падшие искал,
И слетал как ангел с неба,
И спасал,
спасал,
спасал…
Он в дождливую минуту
Из окна не смотрит вниз,
Там зонты как парашюты,
Так и тянет на карниз.
Он давно не любит Бога,
Но зато не держит зла,
Очень много,
слишком много
Бог невинных наказал.
И не в уши понадуло,
Не контузии удар –
Кабалистика Кабула,
Карма, брат, Аллах акбар!
Любит баб, незлые шутки,
С ним шутили чаще злей.
Напряжен он
парашютно,
И летит к земле,
к земле.
Штат Виржиния, 1996 г.
Парады
По солнечным бликам,
По залпам и крикам
Чеканят парады шаги…
Равненье направо!
Погибнем со славой!
И пусть нас бояться враги!
По вечной брусчатке,
Да в белых перчатках,
Сквозь годы орудья несут:
Вот пики, мушкеты,
Винтовки, ракеты,
Нейтронных грибов, как в лесу!
И бьют барабаны,
Мерцают экраны,
И смотрит весь мир, не дыша,
Как глупые солнца –
От звонницы – в донца
Ракет… И – в булат палаша!
В последних парадах,
В тяжелых наградах,
Слепой ветеран все идет…
Как ступит на площадь –
Заплещут в ладоши
Все сто миллионов сирот.
Мы рады парадам!
Мой, мама, уж раму!
Такие азы – самый сок!
Нет, мы не рабы же!
А ты, чтобы выжить,
Ешь кашу и Машу, сынок!
Побив бусурманов,
Вернув наши страны,
Мы выйдем на Главный Парад!
Кто званием старше?
Расстрелянный Маршал!
Слетит с колокольни назад –
То прямо, то боком,
То шагом, то скоком,
Чертя по брусчатке крылом,
Прокаркает хрипло:
«А мы не погибли!..»
Но что я опять о былом!
Санкт-Петербург, 11 мая 06 года
Александр Невский
Мой предок Рача мышцей бранной
Святому Невскому служил.
А.С. Пушкин
1.
Крадучись шли вдоль речки,
Ветер – от сосен, горчил…
Князь Александр уздечкой,
Плетью коня горячил.
Тихо шептались
наши –
Бой предстоял лихой.
Ратник по имени Раша
С русой как рожь головой:
- Князь, ты сам испрошать просил…
Я скажу тебе ото всей Руси.
Едешь ты со смурной головой…
Для чего нам этот, до смерти, бой?
- Я, Александр, православный князь,
Буду Биргера разить, как тевтонскую мразь,
Пусть примет премного позора,
Не видать тевтонам Ижоры!
- Скажи мне, княже, дружиннику Раше,
За что их бьем?
Со Христом идут, хоть - с копьем…
- Наша вера древнее,
Наш уклад вернее,
Здесь тевтонам не быти,
Зарекутся к нам плыти!
- Правда твоя, быть тебе на столе!
Но рыцари эти – во Святой Земле,
Много их полегло – кто в песке, кто в золе…
Может, они и не браты нам,
Но вот Гроб Господень ратуют!
- Ты мне, Рашка, помолчи!
А то, вот они – от темницы ключи!
У нас будет свой
Ерусалим!
С ним мы хоть чёрта повеселим!
2.
Ворвались в высокие заросли – папорть,
Цветок колдовской, он как станет кружить…
А тут и Топтыгин, как нищий на паперть
Пошел ковылять, да как начал блажить!
Какая-то жизнь: то Орда, то немчина,
Вернуться бы к прадедам, снова, как встарь –
Царьград, да на приступ!
И в чем здесь причина, -
Всё то же: и меч, и шелом, колонтарь…
……………
Вот встали, коней повели в поводу
Вдоль берега… Ворон кричал на беду.
- Толкуем мы, княже, похоже, досужно:
Пришли де тевтоны… из чуждых нам мест…
А что им (ты знаешь!) – чего же им нужно?
Поставить лишь крест!
Слышь, не месяц, а крест!
- Да ты замолчишь ли, болтливый мой воин?
Я судьбы назначил? Я жребий бросал?
Я рабства тевтонского что ли достоин?
Сегодня – я князь! При тевтонах – вассал!
- И храмы там строят, и рыцарей братство…
Пять стран просветленных – такой божий вид!
- Ну вот, ты нашел и для русских лекарство!
А дети? А хаты?
- Господь приглядит.
Хватило нам сечи, и славы, и драки,
Нас ангелы встретят, мечами звеня!
Ты будешь лежать, князь, в серебряной раке…
- А ты?
- Ну… потомки прославят меня.
Мы люди лесные, не гневайся, княже!
А там-то волхвы угадали места,
Там рыцарь во славе, и копейщик даже, -
Все могут узреть плащаницу Христа!
3.
Последний привал. Там уж – сходу в огонь!
И смотрит тревожно проверенный конь…
Молчит ратник Раша, нарушена связь.
Ответить ему захотел все же князь:
- Я к хану на Святки схожу, и ярлык
Повесит он мне! И тевтонам – кирдык!
- Ты, князь, по-татарски? Прости же мой смех…
И шлем твой ордынский, и этот доспех…
А меч – от норманнов, червленый твой щит…
Посмотрим – что лучше тебя защитит!
Схлестнулись… Рубились… Ладьи занялись!
И стрелы свистели – исколота высь!
И каждый у Бога победы просил,
Князь Биргера острым копьем уязвил.
Спас князя и шлем, и калёный доспех!
Об этом, пируя, поведал при всех…
И вскоре уехал – ярлык от Орды!
И это вот было началом беды.
Комментариев нет:
Отправить комментарий