Русский дух
Русский дух в себе я чую
с детства, может, лет с пяти.
И со школьных лет хочу я
князя Игоря спасти.
Мчится Слово мне навстречу
через русские века
и зовёт меня на сечу
против злого степняка.
Мчится Слово, силой всею
и правдивостью стеля
перед сущностью моею
духа русского поля.
Всё показывает Слово:
князя Игоря в плену…
Калку… Поле Куликово…
и Ливонскую войну…
Расставляет Слово вехи
и подводит мне коня,
русской памяти доспехи
возлагает на меня.
Словно ратник из запаса,
привыкаю я к коню,
за хоругвью с ликом Спаса
душу грешную гоню.
Конь мой – время, без разбора
покоряет путь любой.
И душа – Руси опора
продолжает вечный бой.
И болит душа о вере.
И по – прежнему, в броне
помесь Чуди, Веси, Мери,
ополчённая во мне.
Эта помесь стала Русью.
Ощущая русский дух,
этой помесью горжусь я
и пою об этом вслух.
***
Отечественная война
Щетиня тысячи штыков
над сонмом киверов и ранцев,
шли двунадесять языков
на Русь, за злобным корсиканцем.
Блуждала конница в полях,
не осознав Руси размеры.
Француз, испанец, немец, лях
вели себя как изуверы.
По – изуверски Фриц и Жан
постоем оскверняли храмы.
У православных прихожан
в сердца вскипала кровь от срама.
Французский конь в иконостас,
овса нажравшись тыкал мордой.
И был разгневан русский Спас,
и гнев свой отдал пастве гордой.
И поднялся народ честной,
ведомый Спасом на отмщенье.
Священник, барин, крепостной
врагам устроили крещенье.
Шли в дело и топор и цеп,
крестя захватчиков по – свойски.
И стал смертельным русский хлеб
наполеоновскому войску.
И впали в ужас племена
не православного закала,
когда их детище, война,
войной Отечественной стала.
***
Рассказ отца.
В бою необходимом
нас было больше ста.
Не выстрелом единым
жила атака та.
Когда винтовки дуло
штыку сдало дела,
с меня вдруг пуля – дурра
пилотку сорвала.
Я сбитую пилотку
не пробовал поднять.
Душа мне спёрла глотку,
готовая слинять.
Она трясла мне пятки
на полосе ничьей.
И стало психопатке
на небо надо ей…
И снова пуля мимо.
И был атаки пик:
глядел неумолимо
мне в душу немца штык.
Я план врага нарушил.
Он рухнул, как мешок,
и испустил он душу
из глубины кишок.
Я рвал второму шею
всей прочностью штыка,
и дал его душе я
взлететь за облака.
Тряслась от перегрузки
и кровь пила гора,
которую по – русски
мы взяли, на « Ура».
И боем перегретый
не видел я сперва,
что на горе на этой
нас было сорок два.
И одолев горячку,
души сглотнул я ком,
и вскрыл махорки пачку
гранящимся штыком.
А был мой штык бесстрашным
и вдоль, и поперёк,
для новой рукопашной
он душу мне сберёг.
Наш ротный, честь по чести,
мне обещал медаль.
Душа была на месте.
пилотку было жаль…
Русский дух в себе я чую
с детства, может, лет с пяти.
И со школьных лет хочу я
князя Игоря спасти.
Мчится Слово мне навстречу
через русские века
и зовёт меня на сечу
против злого степняка.
Мчится Слово, силой всею
и правдивостью стеля
перед сущностью моею
духа русского поля.
Всё показывает Слово:
князя Игоря в плену…
Калку… Поле Куликово…
и Ливонскую войну…
Расставляет Слово вехи
и подводит мне коня,
русской памяти доспехи
возлагает на меня.
Словно ратник из запаса,
привыкаю я к коню,
за хоругвью с ликом Спаса
душу грешную гоню.
Конь мой – время, без разбора
покоряет путь любой.
И душа – Руси опора
продолжает вечный бой.
И болит душа о вере.
И по – прежнему, в броне
помесь Чуди, Веси, Мери,
ополчённая во мне.
Эта помесь стала Русью.
Ощущая русский дух,
этой помесью горжусь я
и пою об этом вслух.
***
Отечественная война
Щетиня тысячи штыков
над сонмом киверов и ранцев,
шли двунадесять языков
на Русь, за злобным корсиканцем.
Блуждала конница в полях,
не осознав Руси размеры.
Француз, испанец, немец, лях
вели себя как изуверы.
По – изуверски Фриц и Жан
постоем оскверняли храмы.
У православных прихожан
в сердца вскипала кровь от срама.
Французский конь в иконостас,
овса нажравшись тыкал мордой.
И был разгневан русский Спас,
и гнев свой отдал пастве гордой.
И поднялся народ честной,
ведомый Спасом на отмщенье.
Священник, барин, крепостной
врагам устроили крещенье.
Шли в дело и топор и цеп,
крестя захватчиков по – свойски.
И стал смертельным русский хлеб
наполеоновскому войску.
И впали в ужас племена
не православного закала,
когда их детище, война,
войной Отечественной стала.
***
Рассказ отца.
В бою необходимом
нас было больше ста.
Не выстрелом единым
жила атака та.
Когда винтовки дуло
штыку сдало дела,
с меня вдруг пуля – дурра
пилотку сорвала.
Я сбитую пилотку
не пробовал поднять.
Душа мне спёрла глотку,
готовая слинять.
Она трясла мне пятки
на полосе ничьей.
И стало психопатке
на небо надо ей…
И снова пуля мимо.
И был атаки пик:
глядел неумолимо
мне в душу немца штык.
Я план врага нарушил.
Он рухнул, как мешок,
и испустил он душу
из глубины кишок.
Я рвал второму шею
всей прочностью штыка,
и дал его душе я
взлететь за облака.
Тряслась от перегрузки
и кровь пила гора,
которую по – русски
мы взяли, на « Ура».
И боем перегретый
не видел я сперва,
что на горе на этой
нас было сорок два.
И одолев горячку,
души сглотнул я ком,
и вскрыл махорки пачку
гранящимся штыком.
А был мой штык бесстрашным
и вдоль, и поперёк,
для новой рукопашной
он душу мне сберёг.
Наш ротный, честь по чести,
мне обещал медаль.
Душа была на месте.
пилотку было жаль…
Комментариев нет:
Отправить комментарий