Случай в бане
Оба зала просторного предбанника были наполнены ровным шумом от негромкого говора отдельных компаний. Лишь изредка сквозь спокойный гул прорывался уважительно приглушенный возглас банщика или кого-то из посетителей, и то голос быстро умолкал, чтобы не нарушить установившееся равновесие и благодать. Завсегдатаи почитали этот неписаный закон и всегда удивленно, с неприязнью поглядывали на нарушителей спокойствия. Иногда и одного такого взгляда бывало достаточно, а иногда …
Амир, по установленному им самим закону, как всегда пришел первым. С крепким рукопожатием и почтительностью поздоровался с банщиками, приветливой улыбкой скользнул по знакомым и незнакомым лицам. Он сразу прошел к традиционному месту в углу и начал неспешно разбирать свой знаменитый саквояж, с таким теперь редко кого встретишь. Из глубокой утробы саквояжа появились и заняли свое место на тумбочке два больших китайских термоса с фирменным отваром. Вот рядом появилось эмалированное корытце с горкой изюма и орехов. Острым ножом Амир нарезал черный бородинский хлеб и выложил на тарелочке тонко поструганное белоснежное сало с розовыми прожилками. Сделав шаг назад, он, как художник, посмотрел на аппетитный натюрморт и несколько раз рукой мастера поправил композицию, добиваясь наивысшей степени гармонии. Амир закончил все приготовления, неспешно разделся и, взяв в одну руку пакет с банными принадлежностями, а в другую веник, двинул к заветной двери, за которой начинался совсем другой мир и другая жизнь.
Проходя мимо зеркала, Амир помахал веником, и оттуда ему ответил тем же невысокий, ладно скроенный крепыш с покатыми боксерскими плечами. Амир подошел ближе и начал критически осматривать себя, пытаясь найти изменения, которые произошли с последней бани. «Вроде все на месте, за неделю ничего страшного не произошло. Вот за жизнь кое-что изменилось, это да. Тут уж никуда не денешься и ничего не спрячешь», – с усмешкой отметил он, при этом расправил плечи, повел головой в одну, в другую сторону и подтянул небольшой животик. Ему недавно исполнилось шестьдесят, и это событие бурно отмечала вся баня. Кроме постоянной компании, пришли люди, которые по разным причинам выпали из банной обоймы. Да иначе и не могло быть, потому что все, кто хоть раз побывал в бане и пообщался с Амиром, оказывались под гипнотическим воздействием его неспешной, обстоятельной речи, доброго юмора и крепких, но ласковых и нежных рук. Амир отличался царской расточительностью, щедростью, и гостеприимством по отношению ко всем, но к новичкам особенно, делая их заложниками своей доброты и внимания. А уж когда он одаривал их своим знаменитым массажем головы, тогда окончательно решалась вся дальнейшая судьба новичков, они оказывались прописанными в бане на всю оставшуюся жизнь. Уверенными пальцами он массировал голову и лицо подопечному и при этом тихо, но внятно повторял свое коронное заклинание:
- Мысли приходящие не отталкиваем.
Летим как сокол к солнцу.
И люди действительно улетали и парили в каком-то ином, созданном Амиром пространстве и, когда он завершал свое волшебство, они еще некоторое время оставались там.
Амир решительно потянул дверь на себя и вдохнул насыщенного жаркой влагой воздуха, в котором смешались запахи распаренных веников, мочалок, мыла, шампуней, разогретых человеческих тел. В парной, у печки колдовал Виктор.
- Привет, Витя, дорогой. Ну-ка поддай-ка мне парку, да пожарче, пожарче. Ты же знаешь, как я люблю.
- Для тебя, Амирчик, постараюсь. Эй, народ, держись, чтоб не снесло, – и с этими словами Виктор, сделав пару прицелочных движений, жахнул шайку приготовленного с отварами кипятка в открытое жерло печи. «Фу-у-у-у-х», – жарко выдохнула печка, и горячий, обжигающий пар начал быстро заполнять просторную парную.
- Толя, хорошо! Правда? – обратился Амир к своему давнему приятелю, такому же ветерану банного движения, как и он сам. – Как у тебя дела? С Нинкой помирился? Нет? Зря, зря ты так. Я, дурак, тоже все упорствовал, воспитывал свою, ругался, кипел, неделями не разговаривал, принципы свои отстаивал, а вот когда ее не стало, понял: какая это все ерунда. Послушай меня, не надо пустяки и мелочи возводить в степень, все равно они так и останутся пустяками. Это мой тебе совет, а решай сам, не маленький. Давай я тебя веничками поглажу.
В этом деле Амиру не сыскать равных. У него не было ни одного случайного маха, казалось, что есть какая-то партитура, которой надо неукоснительно следовать - настолько гармоничными и отточенными казались его движения. Веники летали над распластавшимся распаренным телом, энергичные шлепки задавали периодически меняющийся ритм, их сменяли расслабляющие поглаживания, и так все повторялось под покряхтывания и наполненные радостью и счастьем вздохи Анатолия.
- Все, Толя! Теперь ты как новенький.
На выходе из парной в дверях Амир столкнулся с высоким парнем, рядом с которым сам выглядел просто крохотным.
- Дядя Амир, привет, – басовито и уважительно с улыбкой обратился тот.
- А, Паша! Давно не показывался. Ты чего прогуливаешь?
- Да дела, все по бизнесу кручусь-верчусь.
- Дела, говоришь?! Всех дел не переделаешь, а будешь сильно упорствовать в этом своем бизнесе, можно и какое другое дело заработать. У нас ведь просто, сегодня ты в бизнесе, а завтра в тюрьме. Ну ладно, это я так, для справки. А вообще, Паш, ты слышал такой афоризм? - «Если жизнь излишне деловая, функция страдает половая».
- Пока еще функция функционирует, дядя Амир – смеясь, отпарировал Павел.
- Ну и хорошо. Иди, погрейся, да с веничком, - Амир протянул ему веник. - Здесь баня, дорогой, и ты должен от всего разгружаться, нагружаться будешь у себя в офисе.
Двигаясь к выходу, Амир королевскими кивками головы, поднятой рукой приветствовал знакомых, с кем-то здоровался за руку и тогда тормозил на время, расспрашивая не о пустом, а о самом важном в данный момент. Удивительное дело, но Амир, как никто другой, всегда оказывался в курсе всех проблем, которые в данный момент тревожили того или иного знакомого ему человека.
Амир прошел в свой угол и стал наливать чаю из заветного термоса, но остановился. Чей-то визгливый, громкий голос нарушал царившее спокойствие и благодать. По предбаннику взад-вперед нагишом ходил незнакомый человек и орал в мобильный телефон. Его тело густо покрывали волосы, отчего оно казалось беспросветно черным. Короткую, спрятанную в плечи шею охватывала толстая золотая цепь, контрастно отблескивавшая на темной шерсти. В выражениях он особо не стеснялся, мат шел через слово, а каждое слово тоже блатное. Этот тип в бане появился впервые, не знал ни порядков, ни традиций, но главное не в этом. Он был просто откровенным хамом, поскольку ни в грош не ставил окружающих, и не то чтобы так вел себя специально, нет. Природное бескультурье составляло основу его естества и перло из него мощно, самым искренним и натуральным образом.
Амир с удивлением посмотрел на возмутителя спокойствия и спросил у сидящих рядом ребят:
- Кто это? Что за фрукт такой гнилой?
Валера, который большую часть времени обычно проводил в предбаннике с пивком и разговорами, ответил:
- Да пришел сюда с двумя стрижеными долдонами, похоже, его охранники. Вон на той лавке расположились, они в парную свалили, а этот козел вот здесь орет.
Амир глянул еще раз в сторону разошедшегося типа и, улучив паузу в его разговоре, отчетливо произнес, обращаясь к нему:
- Любезный, вы все-таки в бане, а не в своем офисе. Давайте кончать этот базар. Люди отдыхать сюда пришли, а не слушать ваш ор и матерщину.
Человек резко остановился на ходу и развернулся в сторону Амира, фиксируя его образ в памяти. Завершив этот короткий процесс, он сделал пренебрежительное, недвусмысленное движение рукой в сторону Амира и продолжил свой галдеж. Завсегдатаи, хорошо знавшие своего банного предводителя, поняли, что даром этому типу такой жест не пройдет. И действительно, Амир начал выбираться из своего угла с веником в руках. Он встал на пути мельтешащего хама, и застыли две фигуры, одна против другой.
- Ты, кажется, меня, даже всех нас куда-то послал? Да? - Амир был заметно ниже ростом и обращался, приподняв голову.
- Да, пошел ты на …
Договорить он не успел, удар веником по лицу последовал мгновенно, удар быстрый, хлесткий, точный.
- Ах ты, су…
И снова он не успел закончить, последовал еще один удар с другой стороны, мобильник вылетел из руки и проскользил по кафельному полу куда-то под лавку. Такого поворота событий бизнесмен или бандит, поди разберись, явно не ожидал. Он стоял молча и, целясь сощуренными щелками глаз, прожигал ненавидящим взором Амира, а тот спокойно, тихим голосом ему говорит:
- Вот так-то, любезный, веник в бане самый главный предмет. Им здесь лечат и им же здесь учат. Причем бесплатно, – после этого Амир спокойно развернулся и пошел в свой любимый угол.
В этот момент открылась дверь из банного отделения, и с веселым шумом оттуда вывалились мокрые, покрытые красными пятнами после парной два крепких накачанных парня. Они увидели своего босса, стоявшего в непонятной растерянности, в небывало странном состоянии, и сами в недоумении переглянулись.
- Колян, Димон, – тихо произнес развенчанный крутой, и те мгновенно оказались рядом с ним. Так же тихо он что-то сказал им и повел головой в сторону Амира. Они понимающе кивнули головами, распрямили плечи, набычились и двинули в направлении угла, где сидел обидчик их хозяина.
Это происходило у всех на виду, и после первых же их шагов кто-то громко, с яростным заводом и несколько истеричным энтузиазмом выкрикнул:
- Мужики! Эти козлы на Амира потянули, давайте оторвем им яйца, чтоб знали, что такое баня и чтобы больше не размножались.
Всегда бывает так, что в подобной ситуации для объединения разрозненных, незнакомых друг другу людей достаточно одного человека, который своими действиями или словами сорвет спусковой крючок, взорвет сознание каждого. И тогда каждый откликнется на это и станет частью единого мощного организма, почувствует поддержку других, ощутит в себе уверенность и несокрушимую силу. Здесь же получалось и того проще, ведь все знали друг друга и мгновенно встали на призыв, кто с веником, кто из простыни сделал скрутку, кто просто сжал кулаки. Образовалась плотная стена голых тел, вставшая на пути двух молодых холуев. Те в растерянности посмотрели друг на друга, на хозяина и стали пятиться в сторону своей лавки. И вот в этот момент громко зазвучала мелодия из затерявшегося где-то под лавкой мобильника. Вызов настойчиво повторялся и все время шел с усилением громкости. Сжавшийся и потухший виновник скандала в недоумении ворочал головой, пытаясь понять, откуда вопит телефон и, наконец, сориентировавшись, двинулся в нужную сторону, нагнулся, встал на колени и, вытянув руку, стал шарить под лавкой. Его голый зад оказался развернутым в сторону сплотившихся людей. Такое событие всех развеселило:
- Мужики, он кажется на что-то намекает.
- Ага, это он кокетничает.
- А кто хочет олигархического тела?
- Ха-ха-ха, спасибо, не надо. Если только по заднице ему веником надавать.
- Это можно, Он же специально и подставил. Может, он мазохист?!
- Да не можно, а нужно. В порядке дополнительного воспитания.
Под эти смешки объект внимания продолжал шарить под лавкой и, наконец, добравшись до телефона, поднялся с колен. От напряжения и от услышанного лицо его стало красным. Не глядя на стоящий народ, наоборот, вывернув голову в сторону, он прошел к своему месту, возле которого стояли охранники, что-то тихонько буркнул им, и все стали быстро одеваться.
Амир вышел из своего угла, протиснулся сквозь плотный ряд банных друзей и товарищей и, понаблюдав за тем, как собирается эта троица, сказал:
- Скажите спасибо за урок. В жизни это пригодится. И запомните: в бане нет крутых. В бане крутой только пар.
Оба зала просторного предбанника были наполнены ровным шумом от негромкого говора отдельных компаний. Лишь изредка сквозь спокойный гул прорывался уважительно приглушенный возглас банщика или кого-то из посетителей, и то голос быстро умолкал, чтобы не нарушить установившееся равновесие и благодать. Завсегдатаи почитали этот неписаный закон и всегда удивленно, с неприязнью поглядывали на нарушителей спокойствия. Иногда и одного такого взгляда бывало достаточно, а иногда …
Амир, по установленному им самим закону, как всегда пришел первым. С крепким рукопожатием и почтительностью поздоровался с банщиками, приветливой улыбкой скользнул по знакомым и незнакомым лицам. Он сразу прошел к традиционному месту в углу и начал неспешно разбирать свой знаменитый саквояж, с таким теперь редко кого встретишь. Из глубокой утробы саквояжа появились и заняли свое место на тумбочке два больших китайских термоса с фирменным отваром. Вот рядом появилось эмалированное корытце с горкой изюма и орехов. Острым ножом Амир нарезал черный бородинский хлеб и выложил на тарелочке тонко поструганное белоснежное сало с розовыми прожилками. Сделав шаг назад, он, как художник, посмотрел на аппетитный натюрморт и несколько раз рукой мастера поправил композицию, добиваясь наивысшей степени гармонии. Амир закончил все приготовления, неспешно разделся и, взяв в одну руку пакет с банными принадлежностями, а в другую веник, двинул к заветной двери, за которой начинался совсем другой мир и другая жизнь.
Проходя мимо зеркала, Амир помахал веником, и оттуда ему ответил тем же невысокий, ладно скроенный крепыш с покатыми боксерскими плечами. Амир подошел ближе и начал критически осматривать себя, пытаясь найти изменения, которые произошли с последней бани. «Вроде все на месте, за неделю ничего страшного не произошло. Вот за жизнь кое-что изменилось, это да. Тут уж никуда не денешься и ничего не спрячешь», – с усмешкой отметил он, при этом расправил плечи, повел головой в одну, в другую сторону и подтянул небольшой животик. Ему недавно исполнилось шестьдесят, и это событие бурно отмечала вся баня. Кроме постоянной компании, пришли люди, которые по разным причинам выпали из банной обоймы. Да иначе и не могло быть, потому что все, кто хоть раз побывал в бане и пообщался с Амиром, оказывались под гипнотическим воздействием его неспешной, обстоятельной речи, доброго юмора и крепких, но ласковых и нежных рук. Амир отличался царской расточительностью, щедростью, и гостеприимством по отношению ко всем, но к новичкам особенно, делая их заложниками своей доброты и внимания. А уж когда он одаривал их своим знаменитым массажем головы, тогда окончательно решалась вся дальнейшая судьба новичков, они оказывались прописанными в бане на всю оставшуюся жизнь. Уверенными пальцами он массировал голову и лицо подопечному и при этом тихо, но внятно повторял свое коронное заклинание:
- Мысли приходящие не отталкиваем.
Летим как сокол к солнцу.
И люди действительно улетали и парили в каком-то ином, созданном Амиром пространстве и, когда он завершал свое волшебство, они еще некоторое время оставались там.
Амир решительно потянул дверь на себя и вдохнул насыщенного жаркой влагой воздуха, в котором смешались запахи распаренных веников, мочалок, мыла, шампуней, разогретых человеческих тел. В парной, у печки колдовал Виктор.
- Привет, Витя, дорогой. Ну-ка поддай-ка мне парку, да пожарче, пожарче. Ты же знаешь, как я люблю.
- Для тебя, Амирчик, постараюсь. Эй, народ, держись, чтоб не снесло, – и с этими словами Виктор, сделав пару прицелочных движений, жахнул шайку приготовленного с отварами кипятка в открытое жерло печи. «Фу-у-у-у-х», – жарко выдохнула печка, и горячий, обжигающий пар начал быстро заполнять просторную парную.
- Толя, хорошо! Правда? – обратился Амир к своему давнему приятелю, такому же ветерану банного движения, как и он сам. – Как у тебя дела? С Нинкой помирился? Нет? Зря, зря ты так. Я, дурак, тоже все упорствовал, воспитывал свою, ругался, кипел, неделями не разговаривал, принципы свои отстаивал, а вот когда ее не стало, понял: какая это все ерунда. Послушай меня, не надо пустяки и мелочи возводить в степень, все равно они так и останутся пустяками. Это мой тебе совет, а решай сам, не маленький. Давай я тебя веничками поглажу.
В этом деле Амиру не сыскать равных. У него не было ни одного случайного маха, казалось, что есть какая-то партитура, которой надо неукоснительно следовать - настолько гармоничными и отточенными казались его движения. Веники летали над распластавшимся распаренным телом, энергичные шлепки задавали периодически меняющийся ритм, их сменяли расслабляющие поглаживания, и так все повторялось под покряхтывания и наполненные радостью и счастьем вздохи Анатолия.
- Все, Толя! Теперь ты как новенький.
На выходе из парной в дверях Амир столкнулся с высоким парнем, рядом с которым сам выглядел просто крохотным.
- Дядя Амир, привет, – басовито и уважительно с улыбкой обратился тот.
- А, Паша! Давно не показывался. Ты чего прогуливаешь?
- Да дела, все по бизнесу кручусь-верчусь.
- Дела, говоришь?! Всех дел не переделаешь, а будешь сильно упорствовать в этом своем бизнесе, можно и какое другое дело заработать. У нас ведь просто, сегодня ты в бизнесе, а завтра в тюрьме. Ну ладно, это я так, для справки. А вообще, Паш, ты слышал такой афоризм? - «Если жизнь излишне деловая, функция страдает половая».
- Пока еще функция функционирует, дядя Амир – смеясь, отпарировал Павел.
- Ну и хорошо. Иди, погрейся, да с веничком, - Амир протянул ему веник. - Здесь баня, дорогой, и ты должен от всего разгружаться, нагружаться будешь у себя в офисе.
Двигаясь к выходу, Амир королевскими кивками головы, поднятой рукой приветствовал знакомых, с кем-то здоровался за руку и тогда тормозил на время, расспрашивая не о пустом, а о самом важном в данный момент. Удивительное дело, но Амир, как никто другой, всегда оказывался в курсе всех проблем, которые в данный момент тревожили того или иного знакомого ему человека.
Амир прошел в свой угол и стал наливать чаю из заветного термоса, но остановился. Чей-то визгливый, громкий голос нарушал царившее спокойствие и благодать. По предбаннику взад-вперед нагишом ходил незнакомый человек и орал в мобильный телефон. Его тело густо покрывали волосы, отчего оно казалось беспросветно черным. Короткую, спрятанную в плечи шею охватывала толстая золотая цепь, контрастно отблескивавшая на темной шерсти. В выражениях он особо не стеснялся, мат шел через слово, а каждое слово тоже блатное. Этот тип в бане появился впервые, не знал ни порядков, ни традиций, но главное не в этом. Он был просто откровенным хамом, поскольку ни в грош не ставил окружающих, и не то чтобы так вел себя специально, нет. Природное бескультурье составляло основу его естества и перло из него мощно, самым искренним и натуральным образом.
Амир с удивлением посмотрел на возмутителя спокойствия и спросил у сидящих рядом ребят:
- Кто это? Что за фрукт такой гнилой?
Валера, который большую часть времени обычно проводил в предбаннике с пивком и разговорами, ответил:
- Да пришел сюда с двумя стрижеными долдонами, похоже, его охранники. Вон на той лавке расположились, они в парную свалили, а этот козел вот здесь орет.
Амир глянул еще раз в сторону разошедшегося типа и, улучив паузу в его разговоре, отчетливо произнес, обращаясь к нему:
- Любезный, вы все-таки в бане, а не в своем офисе. Давайте кончать этот базар. Люди отдыхать сюда пришли, а не слушать ваш ор и матерщину.
Человек резко остановился на ходу и развернулся в сторону Амира, фиксируя его образ в памяти. Завершив этот короткий процесс, он сделал пренебрежительное, недвусмысленное движение рукой в сторону Амира и продолжил свой галдеж. Завсегдатаи, хорошо знавшие своего банного предводителя, поняли, что даром этому типу такой жест не пройдет. И действительно, Амир начал выбираться из своего угла с веником в руках. Он встал на пути мельтешащего хама, и застыли две фигуры, одна против другой.
- Ты, кажется, меня, даже всех нас куда-то послал? Да? - Амир был заметно ниже ростом и обращался, приподняв голову.
- Да, пошел ты на …
Договорить он не успел, удар веником по лицу последовал мгновенно, удар быстрый, хлесткий, точный.
- Ах ты, су…
И снова он не успел закончить, последовал еще один удар с другой стороны, мобильник вылетел из руки и проскользил по кафельному полу куда-то под лавку. Такого поворота событий бизнесмен или бандит, поди разберись, явно не ожидал. Он стоял молча и, целясь сощуренными щелками глаз, прожигал ненавидящим взором Амира, а тот спокойно, тихим голосом ему говорит:
- Вот так-то, любезный, веник в бане самый главный предмет. Им здесь лечат и им же здесь учат. Причем бесплатно, – после этого Амир спокойно развернулся и пошел в свой любимый угол.
В этот момент открылась дверь из банного отделения, и с веселым шумом оттуда вывалились мокрые, покрытые красными пятнами после парной два крепких накачанных парня. Они увидели своего босса, стоявшего в непонятной растерянности, в небывало странном состоянии, и сами в недоумении переглянулись.
- Колян, Димон, – тихо произнес развенчанный крутой, и те мгновенно оказались рядом с ним. Так же тихо он что-то сказал им и повел головой в сторону Амира. Они понимающе кивнули головами, распрямили плечи, набычились и двинули в направлении угла, где сидел обидчик их хозяина.
Это происходило у всех на виду, и после первых же их шагов кто-то громко, с яростным заводом и несколько истеричным энтузиазмом выкрикнул:
- Мужики! Эти козлы на Амира потянули, давайте оторвем им яйца, чтоб знали, что такое баня и чтобы больше не размножались.
Всегда бывает так, что в подобной ситуации для объединения разрозненных, незнакомых друг другу людей достаточно одного человека, который своими действиями или словами сорвет спусковой крючок, взорвет сознание каждого. И тогда каждый откликнется на это и станет частью единого мощного организма, почувствует поддержку других, ощутит в себе уверенность и несокрушимую силу. Здесь же получалось и того проще, ведь все знали друг друга и мгновенно встали на призыв, кто с веником, кто из простыни сделал скрутку, кто просто сжал кулаки. Образовалась плотная стена голых тел, вставшая на пути двух молодых холуев. Те в растерянности посмотрели друг на друга, на хозяина и стали пятиться в сторону своей лавки. И вот в этот момент громко зазвучала мелодия из затерявшегося где-то под лавкой мобильника. Вызов настойчиво повторялся и все время шел с усилением громкости. Сжавшийся и потухший виновник скандала в недоумении ворочал головой, пытаясь понять, откуда вопит телефон и, наконец, сориентировавшись, двинулся в нужную сторону, нагнулся, встал на колени и, вытянув руку, стал шарить под лавкой. Его голый зад оказался развернутым в сторону сплотившихся людей. Такое событие всех развеселило:
- Мужики, он кажется на что-то намекает.
- Ага, это он кокетничает.
- А кто хочет олигархического тела?
- Ха-ха-ха, спасибо, не надо. Если только по заднице ему веником надавать.
- Это можно, Он же специально и подставил. Может, он мазохист?!
- Да не можно, а нужно. В порядке дополнительного воспитания.
Под эти смешки объект внимания продолжал шарить под лавкой и, наконец, добравшись до телефона, поднялся с колен. От напряжения и от услышанного лицо его стало красным. Не глядя на стоящий народ, наоборот, вывернув голову в сторону, он прошел к своему месту, возле которого стояли охранники, что-то тихонько буркнул им, и все стали быстро одеваться.
Амир вышел из своего угла, протиснулся сквозь плотный ряд банных друзей и товарищей и, понаблюдав за тем, как собирается эта троица, сказал:
- Скажите спасибо за урок. В жизни это пригодится. И запомните: в бане нет крутых. В бане крутой только пар.
Комментариев нет:
Отправить комментарий