Все дороги ведут...
Автомобиль, казалось, легонько чиркнул бампером по собачьей морде. Но - сто сорок километров в час, и этого хватило. Пса откинуло далеко за обочину.
Я испуганно жму тормоз, но машина катится еще добрых сто метров, пока равнодушно станет.
Вышел.
Труп собаки почти не виден. Так, лежит что-то в траве. Идти туда не хочется и боязно.
А вдруг – жива?
Я не готов сострадать.
Осматриваю бампер – лишь небольшое пятнышко, трещин нет.
- Тьфу, ты! – нерешительно ругаюсь. – И куда ж тебя понесло, на трассу, дурья твоя голова?! – Корю несчастное животное.
Глянул на руку. Пальцы почему-то дрожат?
Хотя, какое там: «почему-то»…
Убил живое существо. Непривычно.
Раньше бы за сигаретой потянулся.
Будто поможет.
Глубоко вдыхаю.
Переживаю вновь:
Собака на обочине. Я стремительно приближаюсь. Скорость, музыка и предвкушение. Еду домой. Жизнь прекрасна!
Вдруг животное делает несколько шагов влево.
«Ох!» - Тяжко вздыхает кто-то внутри меня.
Твердый стук и все.
Не визга, ни стона.
Пес летит в сторону, а я вот, зачем-то стою тут.
Собака погибла.
Глупо переживать.
Как говорят французы: «Такова селява!» - Любит шутить один мой приятель.
Однако на душе тяжко.
Трусливо посматриваю туда.
Мысленно прошу прощенья.
У кого-то… То ли - у пса, то ли у - Бога?...
Мимо грохочут железные монстры, волны жаркого воздуха с силой раскачивают мой автомобиль. Трасса – апофеоз цивилизации!
Это смерть: холодная, твердая и тяжелая. Неотвратимая.
Я оглядываю свою машину. Красивый и дорогой механизм – сияет на солнце. Достаю канистру с водой и тряпку.
С трудом смываются пятна размазанных по стеклу насекомых.
Вытряхиваю из-под дворников мертвых мотыльков, густо набившихся туда.
Осматриваю радиатор. Бывало, находил там погибших птиц.
Каждый раз дорога делает нас чуть равнодушнее…
*******************
Снова дорога.
Поездка не обещает особых впечатлений – обычная, рядовая.
Жму на газ. Машина резво взбирается в гору.
И вот - я на господствующей высоте. Позади – широкая равнина, испещренная полями, впереди - волнистая даль с перелесками.
Воздух сегодня кристально чист.
Я поднимаю глаза и замираю.
Шамбала!
Над долиной, раскинувшейся на многие километры, нависли далекие горы. Белыми и синими шипами вонзились в горизонт.
Мимо такого - просто ехать нельзя!
Останавливаюсь.
Дышу тихо - сражен величественной картиной.
Это Саяны.
Они конечно очень далеки. И лишь сюрприз погоды - в дар мне - расчистил воздух от всевозможных дымов, пыли, туманов, и туч. Дал разглядеть то, что обычно скрыто.
- Ай, спасибочки! - Шепчу в восхищении я. – Ну, порадовали!
Здесь шустрят машины. Зеленеют поля, шумят листвою деревья. Лес, синеющий вдали, пышет жизнью и грешит мелочностью.
А оказывается, над суетным миром всегда возвышаются стражи!
И не исходит от них холодное презрение, нет!
Как может вечность презирать секунду? Она - часть ее.
Так и эти исполины - лишь напоминают о бренности сущего, и о том, что лежит путь всякого живого существа к безвременью.
И всегда будет над нами некая громада, что высится и способна подавить своим величием всякого.
Забывать этого не стоит!...
Что я вообще знаю о горах?
В голове кроме песен Высоцкого ничего не возникает.
«Лучше гор могут быть только горы,
На которых еще не бывал…».
Саяны – горы молодые.
Молодые?
Это пятьсот миллионов лет…
Трудно представить, что нас, людей, как вида не существовало, а они уже стояли. И кажется мне, что выглядели так же.
Ну, может вон там - челочка чуть сбилась! Или справа – хохолок вылез за последние миллионов пятьдесят лет. Так – пустое, через миллионов тридцать уляжется.
Мы как мотыльки однодневки для них. Нас не будет, а эти гиганты так же спокойно будут возвышаться, поблескивая на солнце ледяными панцирями.
И сколько еще восхищенных взглядов отразятся от их могучих фигур?!
А еще, говорят, в горах живут люди – горцы. Шотландцы там всякие, швейцарцы, афганцы…
И, ходят слухи, что жители гор очень воинственны и сильны!
И храбры!
Что ж, пожалуй.
Недаром же шотландцы столько неприятностей доставляют до сих пор английской короне. А швейцарцы еще сто лет назад считались одними из лучших наемников в мире.
Я улыбаюсь.
Мне-то известно, что лучшими воинами на планете стали отнюдь не горцы. Нет.
Народ – воин выковал в боях необъятную империю, защитил ее в диких схватках с грабителями и продолжает выситься над миром как эти богатыри скалы!
Русские…
Однако. Кажется, я отвлекся!
Громкие слова, пафос!
Того и гляди – читатель начнет досадливо морщится.
А может это боль сердца ищет себе выход?
Так, что даже на горы любуясь, возвращаешься мыслями к бедам народа моего?...
- Ну, бывайте, витязи сказочные! – Я подмигиваю далеким вершинам. – Даст Бог, свидимся. А повезет, так ждите в гости.
Сажусь за руль. Дорога предстоит долгая.
Но главное она уже сделала - явила чудо!
Навсегда изменив кусочек души. Я чувствую.
Жить мне отныне всегда под неусыпным оком великанов.
Зная – они здесь, рядом!
Вечно!
*******************
- Стой.
- Что?
- Да стой же! – Я сердито шепчу Сережке и прикладываю палец к губам, – слушай, какая тишь…
Сын останавливается недоумении, но прислушивается.
Мы на лесной дороге. Впереди – на полет стрелы - огромная поляна, обрамленная зеленой, ажурной стенкой берез по краям, и частоколом суровых елей и сосен впереди.
Тишина – сказочная.
Не трещат моторы, нет людских голосов. Не стучит и не бряцает разная житейская дрянь. Даже мычания и кудахтанья нет – безмолвие!
Лишь жужжат редкие насекомые по своим делам, мимо нас, да шумит ветер листвою кудрявых березок и высокими травами вдоль дороги.
- Здорово? – Подмигиваю я Сережке.
- Угу. – Соглашается он.
- Идем дальше?
- Пошли.
Мы медлим.
За многие годы я впервые там, где можно не спешить.
Путь лежит былинный, таинственный. Того и гляди камень увидишь, а на нем: «На право пойдешь, коня потеряешь…».
Нет у нас коня. Да и камня нет. Поэтому идем прямо.
Ноге мягко, дорога простая - лесная колея.
Однако деревья не растут, значит – езженая.
Травы вокруг сочные, высокие. Живая зелень ласкает глаз, врачует намозоленные серой городской пылью души.
Густо просыпал кто-то синие, белые, и желтые огоньки полевых цветов.
Что-то саднит в груди. Просит замедлить шаг, присесть.
Нужно рассмотреть каждый стебелек, былинку. Всякого жужжащего над ними.
Кажется – это умиление называется?
- Глянь! Какой красавец! – Цветок на обочине заслуживает внимания.
Высокий – до пояса будет.
Большие синие бутоны вызывающе пялятся на прохожего. Дерзок, силен и ярок. Возвышается, подавляя окружающую мелочь.
Притягивает взгляд.
- У нас бы давно сорвали. – Радуется за него сын. – Хорошо, что женщин нет.
Я улыбаюсь в ответ. Он прав. Редко какая дуреха прошла бы не погубив цветок.
Приеду домой – обязательно узнаю, как он называется!
Шагаем дальше.
Вошли в лес. Высокие темные сосны обступили разбойниками. Здесь колея заметно глубже. Лужи и грязь в низинах.
На городской машине лучше не соваться.
Намучаешься, пока помощь найдешь.
Скоро лес снова редеет. Все больше просветов в стене деревьев и вот, у дороги следы жизни.
Ветхие.
Слева - останки изгороди. Торчат трухлявые столбики, кое-где сохранились жерди, упершиеся в землю. Дальше - первая усадьба. Пролет забора и высокий, крепкий остов ворот – старый с крышей по гребню, густо покрытый темно-зеленым мхом.
Дом – провалилась к середине, кровля была – тесовая. Развалины утопают в крапиве. Ее здесь целые плантации!
Царствует запустение. Сказочное, волшебное. Потому что домики эти строились еще при царе Горохе.
А вот и деревенский перекресток. Одна дорога пошла вдоль своенравной таежной реки, а другая – поперек.
Над перекрестком холм. Венчает его - крест.
- Смотри, как романтично. Похоже чья-то могила.
Мы подходим ближе.
Крест обнесен легким забором из жерди. Рядом скамья и стол.
Нигде нет надписей.
- Вот вам и загадка этих мест. Кто здесь лежит, посреди умершего села? И почему так вот – посреди?
- Какова будет твоя версия? – Обращаюсь к Сережке.
- Не знаю, - неуверенно тянет он.
- Эх ты! – Корю я сына, - Ты разве не понимаешь, что тут похоронен деревенский колдун. В груди его осиновый кол, что держит злодея лунными ночами в могиле!
Но дух ведуна все равно подымается, в полнолуние и бродит по окрестностям…
Юноша улыбается.
Его уже не напугаешь.
- Это ты для Сашки прибереги – россказни свои. – Смеется он, намекая на младшую сестру.
- Нет! Нет! Все это чистая правда! Я узнал ее читая священные свитки в местной библиотеке… .
Сергей не поддерживает моего ерничества и я умолкаю.
Мы стоим на холме среди заброшенного села. Солнце клонится к закату, бросая неповторимую таинственность на загадочное погребение.
Старая Русь, ушедшая в прошлое, раскрыла нам здесь свои объятия. Заключила в них и освятила теплом домашнего очага.
Вот так.
Ведь много лет оно сиротствует над заброшенной деревенькой, ищет живых душ, зовет к себе. Желает одарить несостоявшимся счастьем.
Находит нас, неприкаянных городских жителей.
И мы получаем нетленную искру его!
И остается яркий след, что будет греть нас всю оставшуюся жизнь.
Пройдена еще одна дорога, и она, равно как и все предыдущие привела нас к новому, к мечте, памяти сердца, вечному…
И мы уже никогда не станем прежними.
Потому что все дороги ведут в будущее!
Автор:
Автомобиль, казалось, легонько чиркнул бампером по собачьей морде. Но - сто сорок километров в час, и этого хватило. Пса откинуло далеко за обочину.
Я испуганно жму тормоз, но машина катится еще добрых сто метров, пока равнодушно станет.
Вышел.
Труп собаки почти не виден. Так, лежит что-то в траве. Идти туда не хочется и боязно.
А вдруг – жива?
Я не готов сострадать.
Осматриваю бампер – лишь небольшое пятнышко, трещин нет.
- Тьфу, ты! – нерешительно ругаюсь. – И куда ж тебя понесло, на трассу, дурья твоя голова?! – Корю несчастное животное.
Глянул на руку. Пальцы почему-то дрожат?
Хотя, какое там: «почему-то»…
Убил живое существо. Непривычно.
Раньше бы за сигаретой потянулся.
Будто поможет.
Глубоко вдыхаю.
Переживаю вновь:
Собака на обочине. Я стремительно приближаюсь. Скорость, музыка и предвкушение. Еду домой. Жизнь прекрасна!
Вдруг животное делает несколько шагов влево.
«Ох!» - Тяжко вздыхает кто-то внутри меня.
Твердый стук и все.
Не визга, ни стона.
Пес летит в сторону, а я вот, зачем-то стою тут.
Собака погибла.
Глупо переживать.
Как говорят французы: «Такова селява!» - Любит шутить один мой приятель.
Однако на душе тяжко.
Трусливо посматриваю туда.
Мысленно прошу прощенья.
У кого-то… То ли - у пса, то ли у - Бога?...
Мимо грохочут железные монстры, волны жаркого воздуха с силой раскачивают мой автомобиль. Трасса – апофеоз цивилизации!
Это смерть: холодная, твердая и тяжелая. Неотвратимая.
Я оглядываю свою машину. Красивый и дорогой механизм – сияет на солнце. Достаю канистру с водой и тряпку.
С трудом смываются пятна размазанных по стеклу насекомых.
Вытряхиваю из-под дворников мертвых мотыльков, густо набившихся туда.
Осматриваю радиатор. Бывало, находил там погибших птиц.
Каждый раз дорога делает нас чуть равнодушнее…
*******************
Снова дорога.
Поездка не обещает особых впечатлений – обычная, рядовая.
Жму на газ. Машина резво взбирается в гору.
И вот - я на господствующей высоте. Позади – широкая равнина, испещренная полями, впереди - волнистая даль с перелесками.
Воздух сегодня кристально чист.
Я поднимаю глаза и замираю.
Шамбала!
Над долиной, раскинувшейся на многие километры, нависли далекие горы. Белыми и синими шипами вонзились в горизонт.
Мимо такого - просто ехать нельзя!
Останавливаюсь.
Дышу тихо - сражен величественной картиной.
Это Саяны.
Они конечно очень далеки. И лишь сюрприз погоды - в дар мне - расчистил воздух от всевозможных дымов, пыли, туманов, и туч. Дал разглядеть то, что обычно скрыто.
- Ай, спасибочки! - Шепчу в восхищении я. – Ну, порадовали!
Здесь шустрят машины. Зеленеют поля, шумят листвою деревья. Лес, синеющий вдали, пышет жизнью и грешит мелочностью.
А оказывается, над суетным миром всегда возвышаются стражи!
И не исходит от них холодное презрение, нет!
Как может вечность презирать секунду? Она - часть ее.
Так и эти исполины - лишь напоминают о бренности сущего, и о том, что лежит путь всякого живого существа к безвременью.
И всегда будет над нами некая громада, что высится и способна подавить своим величием всякого.
Забывать этого не стоит!...
Что я вообще знаю о горах?
В голове кроме песен Высоцкого ничего не возникает.
«Лучше гор могут быть только горы,
На которых еще не бывал…».
Саяны – горы молодые.
Молодые?
Это пятьсот миллионов лет…
Трудно представить, что нас, людей, как вида не существовало, а они уже стояли. И кажется мне, что выглядели так же.
Ну, может вон там - челочка чуть сбилась! Или справа – хохолок вылез за последние миллионов пятьдесят лет. Так – пустое, через миллионов тридцать уляжется.
Мы как мотыльки однодневки для них. Нас не будет, а эти гиганты так же спокойно будут возвышаться, поблескивая на солнце ледяными панцирями.
И сколько еще восхищенных взглядов отразятся от их могучих фигур?!
А еще, говорят, в горах живут люди – горцы. Шотландцы там всякие, швейцарцы, афганцы…
И, ходят слухи, что жители гор очень воинственны и сильны!
И храбры!
Что ж, пожалуй.
Недаром же шотландцы столько неприятностей доставляют до сих пор английской короне. А швейцарцы еще сто лет назад считались одними из лучших наемников в мире.
Я улыбаюсь.
Мне-то известно, что лучшими воинами на планете стали отнюдь не горцы. Нет.
Народ – воин выковал в боях необъятную империю, защитил ее в диких схватках с грабителями и продолжает выситься над миром как эти богатыри скалы!
Русские…
Однако. Кажется, я отвлекся!
Громкие слова, пафос!
Того и гляди – читатель начнет досадливо морщится.
А может это боль сердца ищет себе выход?
Так, что даже на горы любуясь, возвращаешься мыслями к бедам народа моего?...
- Ну, бывайте, витязи сказочные! – Я подмигиваю далеким вершинам. – Даст Бог, свидимся. А повезет, так ждите в гости.
Сажусь за руль. Дорога предстоит долгая.
Но главное она уже сделала - явила чудо!
Навсегда изменив кусочек души. Я чувствую.
Жить мне отныне всегда под неусыпным оком великанов.
Зная – они здесь, рядом!
Вечно!
*******************
- Стой.
- Что?
- Да стой же! – Я сердито шепчу Сережке и прикладываю палец к губам, – слушай, какая тишь…
Сын останавливается недоумении, но прислушивается.
Мы на лесной дороге. Впереди – на полет стрелы - огромная поляна, обрамленная зеленой, ажурной стенкой берез по краям, и частоколом суровых елей и сосен впереди.
Тишина – сказочная.
Не трещат моторы, нет людских голосов. Не стучит и не бряцает разная житейская дрянь. Даже мычания и кудахтанья нет – безмолвие!
Лишь жужжат редкие насекомые по своим делам, мимо нас, да шумит ветер листвою кудрявых березок и высокими травами вдоль дороги.
- Здорово? – Подмигиваю я Сережке.
- Угу. – Соглашается он.
- Идем дальше?
- Пошли.
Мы медлим.
За многие годы я впервые там, где можно не спешить.
Путь лежит былинный, таинственный. Того и гляди камень увидишь, а на нем: «На право пойдешь, коня потеряешь…».
Нет у нас коня. Да и камня нет. Поэтому идем прямо.
Ноге мягко, дорога простая - лесная колея.
Однако деревья не растут, значит – езженая.
Травы вокруг сочные, высокие. Живая зелень ласкает глаз, врачует намозоленные серой городской пылью души.
Густо просыпал кто-то синие, белые, и желтые огоньки полевых цветов.
Что-то саднит в груди. Просит замедлить шаг, присесть.
Нужно рассмотреть каждый стебелек, былинку. Всякого жужжащего над ними.
Кажется – это умиление называется?
- Глянь! Какой красавец! – Цветок на обочине заслуживает внимания.
Высокий – до пояса будет.
Большие синие бутоны вызывающе пялятся на прохожего. Дерзок, силен и ярок. Возвышается, подавляя окружающую мелочь.
Притягивает взгляд.
- У нас бы давно сорвали. – Радуется за него сын. – Хорошо, что женщин нет.
Я улыбаюсь в ответ. Он прав. Редко какая дуреха прошла бы не погубив цветок.
Приеду домой – обязательно узнаю, как он называется!
Шагаем дальше.
Вошли в лес. Высокие темные сосны обступили разбойниками. Здесь колея заметно глубже. Лужи и грязь в низинах.
На городской машине лучше не соваться.
Намучаешься, пока помощь найдешь.
Скоро лес снова редеет. Все больше просветов в стене деревьев и вот, у дороги следы жизни.
Ветхие.
Слева - останки изгороди. Торчат трухлявые столбики, кое-где сохранились жерди, упершиеся в землю. Дальше - первая усадьба. Пролет забора и высокий, крепкий остов ворот – старый с крышей по гребню, густо покрытый темно-зеленым мхом.
Дом – провалилась к середине, кровля была – тесовая. Развалины утопают в крапиве. Ее здесь целые плантации!
Царствует запустение. Сказочное, волшебное. Потому что домики эти строились еще при царе Горохе.
А вот и деревенский перекресток. Одна дорога пошла вдоль своенравной таежной реки, а другая – поперек.
Над перекрестком холм. Венчает его - крест.
- Смотри, как романтично. Похоже чья-то могила.
Мы подходим ближе.
Крест обнесен легким забором из жерди. Рядом скамья и стол.
Нигде нет надписей.
- Вот вам и загадка этих мест. Кто здесь лежит, посреди умершего села? И почему так вот – посреди?
- Какова будет твоя версия? – Обращаюсь к Сережке.
- Не знаю, - неуверенно тянет он.
- Эх ты! – Корю я сына, - Ты разве не понимаешь, что тут похоронен деревенский колдун. В груди его осиновый кол, что держит злодея лунными ночами в могиле!
Но дух ведуна все равно подымается, в полнолуние и бродит по окрестностям…
Юноша улыбается.
Его уже не напугаешь.
- Это ты для Сашки прибереги – россказни свои. – Смеется он, намекая на младшую сестру.
- Нет! Нет! Все это чистая правда! Я узнал ее читая священные свитки в местной библиотеке… .
Сергей не поддерживает моего ерничества и я умолкаю.
Мы стоим на холме среди заброшенного села. Солнце клонится к закату, бросая неповторимую таинственность на загадочное погребение.
Старая Русь, ушедшая в прошлое, раскрыла нам здесь свои объятия. Заключила в них и освятила теплом домашнего очага.
Вот так.
Ведь много лет оно сиротствует над заброшенной деревенькой, ищет живых душ, зовет к себе. Желает одарить несостоявшимся счастьем.
Находит нас, неприкаянных городских жителей.
И мы получаем нетленную искру его!
И остается яркий след, что будет греть нас всю оставшуюся жизнь.
Пройдена еще одна дорога, и она, равно как и все предыдущие привела нас к новому, к мечте, памяти сердца, вечному…
И мы уже никогда не станем прежними.
Потому что все дороги ведут в будущее!
Автор:
Комментариев нет:
Отправить комментарий