Бог шельму метит...
Или легенда о том, как снежная буря оренбургскую мастерицу-пуховницу от злого поругания спасла.
В одной оренбургской деревушке долгим зимним вечером поведали мне такую историю…
Жила-была в селе Казанка, а может быть и в селе Буланово, знаменитая на всю здешнюю округу мастерица-пуховница красавица Аленушка. И мать у нее была пуховница, и бабушка, и прабабушка, и все – с детства. Вязали хорошо – с душой, но Алена по всем статьям превзошла и женщин своего рода, и соседушек, и пуховниц иных селений да станиц.
Как свяжет она платок да выставит на погляд, к ней очередь в двери стучится: продай, мол, скорее, никаких денег за твое чудо не пожалеем!
А платочек-то действительно одно из чудес света: кипенно-белый с еле заметным зоревым отливом, со звездочками-искорками во всю ширь платка (огоньки так и бегают, сверкают, лучиками переливаются!), а петельки – одна к другой так и ластится, и все одинаковые, и каждая – на своем месте… А узоры на платке – загляденье: ну прямо рассказ, понятный каждому человеку, – о бесконечной красоте любимого Оренбургского края, родного села Буланово (или Казанки?) и его окрестностей, о доброте родителей мастерицы, о достоинствах того казака, которому казачка сердце отдала бы, да нет его – скачет где-то сквозь ледяной ветер в глухом Сибирском краю, а о любимой и вспоминать некогда… Вот и капают бриллиантовые слезки на чистый платок – кап, кап! И рассказ мастерицы о Вселенской большой любви, пока еще несостоявшейся, в песню да в платок пуховый родниковою водицей переливается…
Дошла слава Аленки и до отдаленного крепкого села Белозерка, где жила и единолично правила всем и вся помещица Бескудова. А была она – спесивой, своенравной, завистливой – ну чистая Салтычиха из классической литературы!
И захотелось Бескудовой заиметь самый красивый пуховый платок на свете, а чтоб и у Государыни такого не было! Приказала она срочно заложить самую горячую тройку коней, завернулась в обильные шубы и – айда к мастерице в Казанку, что ли, а может и в Буланово. Верхами за ней отставной солдат Савелий еле успевал.
Приехала помещица к мастерице Аленушке. Без очереди в дом вошла, да и с порога заявила: показывай, мол, самое распрекрасное изделие, продай – хорошие деньги заплачу…
А и развернула перед помещицей Аленка свой новый товар!
– Баской– то платочек, узорочье знатное… кайма– то, как наш зимний окоём… да уж, краше этого платка у нас не было… – загалдели люди из очереди да и те, кто платок в окошко увидел. А Бескудова и сама узрела, что цены полной изделию нет. Вцепилась в платок, скорее сунула Аленке в руку две сотни рублей, да и к выходу.
Аленка не перечила, лишь вздохнула – цену большую дали, достойную, да и стала людям остальной товар предлагать – паутиночки, палантинчики, пояски да перчаточки. Вмиг все было распродано, а у мастерицы в запасе новые и новые задумки есть. Роятся, теплятся – выхода ждут.
По дороге домой Бескудова взгляд от платка не отрывала. Да вдруг как встрепенулась и тройку остановить велела. Подозвала она Савелия да и говорит: – Ступай, воротись, да к ночи ослепи девку– то! Не дай бог, она платок лучше этого свяжет да соседям продаст! Меня унизит… Не сделаш – убью самого, в Сибире на каторге сгною и до родни твоей лапотной доберусь… Быстро сгинь, сволочь!
Делать нечего. Поскакал Савелий обратно. А солнце ярко– малиновое уж в сизую мглу прячется. И скоро такая снежная буря разыгралась – не видно ни зги! Дорога под ногами коня исчезает. Помолился Савелий Богу, да и отпустил уздечку – должен коняга какое– никакое живое поселение найти…
И пришел конь в село, к хорошему дому, да Савелий камнем из седла выпал, бездыханный почти – замерз! И стало его мелким снежком засыпать. А утром девица пошла по воду, да видит – бугорок не на месте, а рядом вроде шапка солдатская. Разгребла она бугорок, а под снегом человек, и еще дышит как– будто…
Так вот по воле Божьей и получилось всё: Аленка спасла от смерти лютой солдата Савелия; спасла того, кто ослепить ее должен был – напрочь и до конца жизни. А вон как вышло– то…
Ну и чем дело кончилось?
Савелий коня нашел да и в Белозерку – сказать помещице обманные слова, что приказ, мол, выполнен. Ну не смог он спасительницу свою обезглазить! А в крайнем случае решился Савелий на побег от Бескудовой – в разбойные вольные места, что еще кой– где остались по России.
Ну а Бескудова не поверила, конечно, и решила сама съездить в Буланово еще раз – убедиться, что мастерица уже без глаз.
Ехала она, ехала, в платок дорогой, как царица принаряженная. Да вдруг тройку разбойники остановили. Возницу скрутили, зажали. Ну и лихоимцы принялись у Бескудовой кошельки с деньжищами искать, перстни, кольца, серьги срывать, да и платок драгоценный снять захотели. Да не тут– то было: откуда у бабы сила взялась – скрючила она белые пальцы на шее, вещь не отдает, так этим платком разбойнички ее и задушили.
А Аленка до самого высшего мастерства дошла, ее платками да палантинами, считай, почти треть России была украшена да утеплена, да обласкана. И слава ее преумножилась лучшими ученицами. И до нас – до современности – дошла. И сейчас найдешь, если захочется, замечательные изделия оренбургских пуховниц на любой вкус, в которых слава Аленкина и ее талантливых продолжательниц так и сверкает, так и светится, как чистая душа самой мастерицы!
На убывающей луне
Зарисовка с натуры
К дочери надо было сходить…
Из дому вышел, смотрю, народ у соседнего дома толпится, да военные все, и автобусы. Ясно: хоронить кого-то будут, и наверняка, из Чечни. Можно и не спрашивать – понятно.
Мы тут как-то задались вопросом, сколько из Чечни за последнюю кампанию в цинковых гробах привезли? В военкомате сказали – девять. Местное телевидение знает о двенадцати. Ну, а на самом деле, больше…
И не дошёл ещё до дома, где дочка живёт, а у них во дворе тоже народ толпится. И опять больше всего военных, и оркестр. И тут хоронят. В один день второй гроб…
Привыкли мы к новизне. Назло всем смертям можем и свадьбу закатить! А раньше в городке все-все знали: если горе большое, то не до свадьбы. Но теперь всё иначе. Отчаянный русский народ, ни агрессией тебя не сломить, ни террором, ни голодом, ни холодом, ни похоронами.
А тут недавно газетка в руки попалась. Хорошая статья хорошего автора. И почти убедила меня статья, что жизнь вокруг и не жизнь уже, а так – существование, прозябание, растет агрессивность и преступность, усиливаются болезни, замедляется рост всего живого… Чего не бывает на убывающей луне!
Вот если мы, да вдоль такого течения поплывём, то в каких затонах окажемся, страшно подумать! А этого надо было ждать. Помните, в 2000-ом году нам конец света пророчили, а мы, глупые, смеялись. Но сейчас вопрос в другом: что противопоставить этому концу? Что?..
Жизнь!
Есть у России резерв! Её трудовые люди – настоящие, ценности производящие, основу жизни составляющие. В крови закон правильной жизни имеющие. Живучие – не заморить, не убить!
И всё понятно в этой новой жизни, и ничего не страшно – чего нам после пережитого бояться?! Да ни хрена мы уже не боимся, жалеем только тех, кто слабее нас. Наша слабость – это наши самые дорогие люди, но, если, то – на любые жертвы пойдём, лишь бы справедливая жизнь восторжествовала…
Так, в который раз, появляется человек и за свою коротенькую жизнь не успевает осмыслить происходящее, не успевает вынести ей вердикт. Хороша ли, плоха ли? Но я, как мне кажется, кое-что успеваю – осмыслить происходящее успеваю… Один дед родной сгинул где-то в бою подо Ржевом, второй дед родной, по слухам, к фашистам в плен попал. Отец, дядька, тётя – с фашистами воевали… Теперь фашистов спасителями России изображают, а наших воинов-освободителей судят в Латвии, к примеру, страшным предвзятым судом. Где же справедливость?
Я полвека прожил на этой планете. И возраст даёт мне право сказать, что миру нужен мир, что никого просто так возмездие не настигает, и Россия ещё себя покажет.
А сейчас Россия кладёт жизни дорогих своих сынов и дочерей в «горячих точках». Зачем? За что? Так ли уж это необходимо?
Да, необходимо. Пусть весь мир знает, что никто никогда не получит нашей территории – ни клочка, ни пяди. Не надо так пошло шутить с Россией. Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет!
Или легенда о том, как снежная буря оренбургскую мастерицу-пуховницу от злого поругания спасла.
В одной оренбургской деревушке долгим зимним вечером поведали мне такую историю…
Жила-была в селе Казанка, а может быть и в селе Буланово, знаменитая на всю здешнюю округу мастерица-пуховница красавица Аленушка. И мать у нее была пуховница, и бабушка, и прабабушка, и все – с детства. Вязали хорошо – с душой, но Алена по всем статьям превзошла и женщин своего рода, и соседушек, и пуховниц иных селений да станиц.
Как свяжет она платок да выставит на погляд, к ней очередь в двери стучится: продай, мол, скорее, никаких денег за твое чудо не пожалеем!
А платочек-то действительно одно из чудес света: кипенно-белый с еле заметным зоревым отливом, со звездочками-искорками во всю ширь платка (огоньки так и бегают, сверкают, лучиками переливаются!), а петельки – одна к другой так и ластится, и все одинаковые, и каждая – на своем месте… А узоры на платке – загляденье: ну прямо рассказ, понятный каждому человеку, – о бесконечной красоте любимого Оренбургского края, родного села Буланово (или Казанки?) и его окрестностей, о доброте родителей мастерицы, о достоинствах того казака, которому казачка сердце отдала бы, да нет его – скачет где-то сквозь ледяной ветер в глухом Сибирском краю, а о любимой и вспоминать некогда… Вот и капают бриллиантовые слезки на чистый платок – кап, кап! И рассказ мастерицы о Вселенской большой любви, пока еще несостоявшейся, в песню да в платок пуховый родниковою водицей переливается…
Дошла слава Аленки и до отдаленного крепкого села Белозерка, где жила и единолично правила всем и вся помещица Бескудова. А была она – спесивой, своенравной, завистливой – ну чистая Салтычиха из классической литературы!
И захотелось Бескудовой заиметь самый красивый пуховый платок на свете, а чтоб и у Государыни такого не было! Приказала она срочно заложить самую горячую тройку коней, завернулась в обильные шубы и – айда к мастерице в Казанку, что ли, а может и в Буланово. Верхами за ней отставной солдат Савелий еле успевал.
Приехала помещица к мастерице Аленушке. Без очереди в дом вошла, да и с порога заявила: показывай, мол, самое распрекрасное изделие, продай – хорошие деньги заплачу…
А и развернула перед помещицей Аленка свой новый товар!
– Баской– то платочек, узорочье знатное… кайма– то, как наш зимний окоём… да уж, краше этого платка у нас не было… – загалдели люди из очереди да и те, кто платок в окошко увидел. А Бескудова и сама узрела, что цены полной изделию нет. Вцепилась в платок, скорее сунула Аленке в руку две сотни рублей, да и к выходу.
Аленка не перечила, лишь вздохнула – цену большую дали, достойную, да и стала людям остальной товар предлагать – паутиночки, палантинчики, пояски да перчаточки. Вмиг все было распродано, а у мастерицы в запасе новые и новые задумки есть. Роятся, теплятся – выхода ждут.
По дороге домой Бескудова взгляд от платка не отрывала. Да вдруг как встрепенулась и тройку остановить велела. Подозвала она Савелия да и говорит: – Ступай, воротись, да к ночи ослепи девку– то! Не дай бог, она платок лучше этого свяжет да соседям продаст! Меня унизит… Не сделаш – убью самого, в Сибире на каторге сгною и до родни твоей лапотной доберусь… Быстро сгинь, сволочь!
Делать нечего. Поскакал Савелий обратно. А солнце ярко– малиновое уж в сизую мглу прячется. И скоро такая снежная буря разыгралась – не видно ни зги! Дорога под ногами коня исчезает. Помолился Савелий Богу, да и отпустил уздечку – должен коняга какое– никакое живое поселение найти…
И пришел конь в село, к хорошему дому, да Савелий камнем из седла выпал, бездыханный почти – замерз! И стало его мелким снежком засыпать. А утром девица пошла по воду, да видит – бугорок не на месте, а рядом вроде шапка солдатская. Разгребла она бугорок, а под снегом человек, и еще дышит как– будто…
Так вот по воле Божьей и получилось всё: Аленка спасла от смерти лютой солдата Савелия; спасла того, кто ослепить ее должен был – напрочь и до конца жизни. А вон как вышло– то…
Ну и чем дело кончилось?
Савелий коня нашел да и в Белозерку – сказать помещице обманные слова, что приказ, мол, выполнен. Ну не смог он спасительницу свою обезглазить! А в крайнем случае решился Савелий на побег от Бескудовой – в разбойные вольные места, что еще кой– где остались по России.
Ну а Бескудова не поверила, конечно, и решила сама съездить в Буланово еще раз – убедиться, что мастерица уже без глаз.
Ехала она, ехала, в платок дорогой, как царица принаряженная. Да вдруг тройку разбойники остановили. Возницу скрутили, зажали. Ну и лихоимцы принялись у Бескудовой кошельки с деньжищами искать, перстни, кольца, серьги срывать, да и платок драгоценный снять захотели. Да не тут– то было: откуда у бабы сила взялась – скрючила она белые пальцы на шее, вещь не отдает, так этим платком разбойнички ее и задушили.
А Аленка до самого высшего мастерства дошла, ее платками да палантинами, считай, почти треть России была украшена да утеплена, да обласкана. И слава ее преумножилась лучшими ученицами. И до нас – до современности – дошла. И сейчас найдешь, если захочется, замечательные изделия оренбургских пуховниц на любой вкус, в которых слава Аленкина и ее талантливых продолжательниц так и сверкает, так и светится, как чистая душа самой мастерицы!
На убывающей луне
Зарисовка с натуры
К дочери надо было сходить…
Из дому вышел, смотрю, народ у соседнего дома толпится, да военные все, и автобусы. Ясно: хоронить кого-то будут, и наверняка, из Чечни. Можно и не спрашивать – понятно.
Мы тут как-то задались вопросом, сколько из Чечни за последнюю кампанию в цинковых гробах привезли? В военкомате сказали – девять. Местное телевидение знает о двенадцати. Ну, а на самом деле, больше…
И не дошёл ещё до дома, где дочка живёт, а у них во дворе тоже народ толпится. И опять больше всего военных, и оркестр. И тут хоронят. В один день второй гроб…
Привыкли мы к новизне. Назло всем смертям можем и свадьбу закатить! А раньше в городке все-все знали: если горе большое, то не до свадьбы. Но теперь всё иначе. Отчаянный русский народ, ни агрессией тебя не сломить, ни террором, ни голодом, ни холодом, ни похоронами.
А тут недавно газетка в руки попалась. Хорошая статья хорошего автора. И почти убедила меня статья, что жизнь вокруг и не жизнь уже, а так – существование, прозябание, растет агрессивность и преступность, усиливаются болезни, замедляется рост всего живого… Чего не бывает на убывающей луне!
Вот если мы, да вдоль такого течения поплывём, то в каких затонах окажемся, страшно подумать! А этого надо было ждать. Помните, в 2000-ом году нам конец света пророчили, а мы, глупые, смеялись. Но сейчас вопрос в другом: что противопоставить этому концу? Что?..
Жизнь!
Есть у России резерв! Её трудовые люди – настоящие, ценности производящие, основу жизни составляющие. В крови закон правильной жизни имеющие. Живучие – не заморить, не убить!
И всё понятно в этой новой жизни, и ничего не страшно – чего нам после пережитого бояться?! Да ни хрена мы уже не боимся, жалеем только тех, кто слабее нас. Наша слабость – это наши самые дорогие люди, но, если, то – на любые жертвы пойдём, лишь бы справедливая жизнь восторжествовала…
Так, в который раз, появляется человек и за свою коротенькую жизнь не успевает осмыслить происходящее, не успевает вынести ей вердикт. Хороша ли, плоха ли? Но я, как мне кажется, кое-что успеваю – осмыслить происходящее успеваю… Один дед родной сгинул где-то в бою подо Ржевом, второй дед родной, по слухам, к фашистам в плен попал. Отец, дядька, тётя – с фашистами воевали… Теперь фашистов спасителями России изображают, а наших воинов-освободителей судят в Латвии, к примеру, страшным предвзятым судом. Где же справедливость?
Я полвека прожил на этой планете. И возраст даёт мне право сказать, что миру нужен мир, что никого просто так возмездие не настигает, и Россия ещё себя покажет.
А сейчас Россия кладёт жизни дорогих своих сынов и дочерей в «горячих точках». Зачем? За что? Так ли уж это необходимо?
Да, необходимо. Пусть весь мир знает, что никто никогда не получит нашей территории – ни клочка, ни пяди. Не надо так пошло шутить с Россией. Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет!
Комментариев нет:
Отправить комментарий