Участник конкурса в номинации "Поэзия" Ольга Коршунова.

Хлеб

Не надо ныть про нищету,
Когда несёшь буханку хлеба.
Да, верно, хлеб – не манна с неба,
Но не был ты голодным (не был!),
Коль. в руки взяв буханку ту,
Ты не умял её – вприсест! –
Давясь, пропихивая в глотку.
Потом, неспешно съешь в охотку
Да под картошечку, селёдку,
Оставшись тем, кто просто ест…


Не видел ты глаза детей
Из ленинградской злой блокады.
Они не торту с шоколадом –
Опилкам в хлебе были рады,
Была бы пайка покрупней.
И был им хлеб и царь, и Бог,
И свет в кромешном аде ночи!
Прибережённый впрок кусочек
(Где и куснуть-то на разочек!)
Дитя спасти от смерти мог…

Непросто в жизни в одночасье
Осмыслить, что такое счастье…
- Ты нёс домой БУХАНКУ ХЛЕБА?
- Да…
- Так не лги, что счастлив не был!            
                                                 
Провинция

«Провинция!» – хмыкнут.
                      Отвечу: «Так что же?
Провинция сердцу
                      мила и пригожа,
Когда в этом мире,
                      постыдно-жестоком,
Её ощущаешь ты
                      жизни истоком.

Не сыщешь родней,
                                я уверена в этом!
Пречистым – от Бога! –
                                щедра она светом
И святостью той,
                                родниковой водицы,
Которую – пей! –
                                и вовек не напиться.

Провинция?.. Глушь?..
                      Да на что мне столица?
Моих земляков
                      мне так дороги лица
И улицы Пензы
                      с движеньем неспешным
В убранстве природном –
                      хоть зимнем, хоть вешнем…

Мы в нашей провинции,
                      пусть небогатой,
Не златом –
                                              добром
                      полним сердца палаты.
Понежив рябинку,
                      погладив берёзку,
Мы души врачуем
                      красой их неброской.

Милует нас утро
                      зарёй нежно-алой,
А звёзды ночами
                      видны все – до малой!
А где ж ваши звёзды?
                      В неоновом блике?
Да в нём – что там звёзды! –
                      и лица безлики.

Здесь, в нашей провинции,
                      Родины корни,
Она вековечно
                      всех поит и кормит.
И нам, даже если
                      бываем в столице,
Как матушки взгляд,
                      всё ж провинция снится…

И пусть кто-то морщится:
                      «Провинциалы…»,
Провинция родиной малой нам стала,
О нас как о детях
                      всем сердцем радела…
Родного стыдиться –
                      последнее дело!
                                                                     
  Своя История

До раздрая спорили
О своей Истории.
Не чужую –
нашу-то, –
Будто девку падшую,
Смолью-дёгтем мазали
Да плевали в глазоньки.

Отреклись от прошлого,
Раздробили в крошево.
Но оно ж не делится!
На просев не мелется:
На муку да отруби.
Всё дано нам от роду:

С городами, весями,
Стройками да ГЭСами;
С жаркими мартенами,
Трасс живыми венами;
С житницей целинною,
Звёздною былиною;
С пионерской песнею,
Жизнью не помпезною;
С павшими солдатами,
Именами, датами…

Да, не только с флагами,
Были и с ГУЛагами.
Сколько раскулачено!
Кровью, болью плачено!
Горек дым Истории.
Столько жертв…
А стоило ль?…

Но в эпохи-замети
Жить нельзя без памяти.
Сколько бы ни спорили,
НЕТ НАС ВНЕ ИСТОРИИ.


        Мы – дети войны
                               
Считаете, нам о войне вспомнить нечего,
Коль скоро она нас живьём не калечила?
Да, нам повезло. Говорим это смело.
Нам смерть ежечасно в глаза не смотрела.

Не мы ждали хлеб в ленинградской блокаде.
Не мы стали пеплом в концлагерном аде.
Не нам довелось мыкать долюшку вдовью,
Сражаться за землю, залитую кровью.

Швыряло не нас под осколки снарядов.
Война, слава Богу, не шла даже рядом,
Не жгла нас палящим дыханьем, и всё же
Мы – дети войны,
Мы, рождённые позже.

Счастливчики, стали мы
ПОСЛЕВОЕННЫМИ,
Но все ИЗ ВОЙНЫ мы –
С отцовскими генами.

В минувшее глядя, мы, дети и внуки,
Сквозь судьбы отцов видим горе и муки
Военной годины, проклятия века,
Где стала полушкою жизнь человека…

С мечтою вернуться к родимым порогам
С отцами идём по военным дорогам
И вместе – в окопах, в боях рукопашных,
Где ненависть столь велика, что не страшно.

В отцовской потёртой шинели солдата
Мы в праведном гневе крушим супостата!

Наш путь, невзирая на раны и беды, –
К Рейхстагу, к салюту,
  К параду Победы!..

Досталось нам послевоенное детство,
И память – как высшая ценность! –
В наследство.

*   *   *
Мы перестали дорожить
Родной державой.
А на чужбине легче жить
С душою ржавой?

Порвав связующую нить
Единой доли,
Уж не приходится делить
Краюху боли.

А как же память, отчий дом –
Не стонут в сердце?
Неужто Родины теплом
Нельзя согреться?

И птиц предвестье стуж и вьюг
Сбивает в стаи.
Со всех краёв летят на юг,
В тумане тая.

Но что за сила их (Бог мой!)
Весною будит? –
Спешат, спешат они домой…
Вот так бы люди!

  Небо

Когда день на радость, увы, не богат,
А отдан тоске на потребу,
Тогда простираю не руки – взгляд
К небу.
Не может оно ни презреть, ни предать.
И в сумерки свет – как в молебен.
Какое блаженство – испить благодать
Неба!
И с тем ощутить не пылинкой себя,
Попавшей под времени гребень.
Взлететь бы и слиться, свободу любя,
С небом!
Чем истовей рвусь в вышину, тем ясней,
Что правит судьбою не жребий.
И царь, и судья над сумятицей дней –
НЕБО.

***
Меньше крика! Меньше спорьте!
Что друг друга рвёте рьяно?
Слишком много в мире ФОРТЕ.
Ах, как хочется ПИАНО!

***
Ах, что же так земной недолог век?
В нём скорости не снизить ни на йоту.
Оглянешься – и поздно брать разбег,
И старт берётся вертикальным взлётом!

***
Как бы хотелось
Побыть мне, как прежде, -
Маленькой,
Чтобы на печке
Сушились с прогулки
Валенки,
Чтоб после ливня
Катать по ладошке
Градинки,
Чтобы меня по головке
С любовью гладили
Чем-то домашним пропахшие
Руки мамины
Да чтоб не знать мне,
Какие есть в жизни
Ямины...

Притяжение человечности

Я познала важнейшую из идей:
Есть на свете такое явление –
Притяженье друг к другу хороших людей,
Человечности притяжение.

Не гулять-пировать в наших судьбах беде,
Не страшит безысходности жжение,
Ведь живём в притяжении добрых людей,
Человечности притяжении.

Да, сегодня, пожалуй что, каждый знаком
С основными законами Вечности,
Но, по мне, пусть бы правил лишь главный закон –
ПРИТЯЖЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ!

      В пути

Мой путь –
Вперёд.
Предрешено.
И я спешу, лечу
Сквозь буйство дня, слепую ночь.
Мне скорость по плечу.

Бросаясь мне наперехват,
С налёта ветер бьёт.
Как обжигающ ветра взгляд!
Но мне туда – вперёд.

Снег рвётся выслепить глаза,
Стереть, завьюжить след,
Но я не жму на тормоза
На поворотах лет.

Пусть ливни, корчась на стекле,
Затмить стремятся путь,
Живу надеждой – с ней светлей,
А значит, не свернуть.

Со мною те, кем дорожу.
Чтоб их объять теплом,
Я, стиснув боль, напор держу,
Став ветровым стеклом.

      Мать

Рожала. Растила.
Был сын для неё отрадой.
Учила. Лечила.
Любила –
Всё так, как надо.

Призвали. Услали.
Затылком сверкнул он бритым.
Стреляли. Взрывали.
Вернули домой убитым…

Рожала. Растила...
Распята!
Да без воскрешенья.
За горе, за муки
Найдёт ли слова прощенья?

Рожайте…
Растите…

На плахе времени
памяти Владимира Высоцкого

Вздёрнут на нерве,
Вздыблен на плахе Времени…
Трудно быть первым,
Трудно пройти не временным.

О, нам не внове –
Прежних кумиров – наземь!
Гений – ВИНОВЕН!
Дерзок – вдвойне ОПАСЕН!

Трудно жить гордым.
Гордым в «рядах» – не место.
Встанут на горло –
В струнах взорвётся песня!

Сердце – как в тире:
Пуля – плевать! – бессрочен:
В гулком эфире
Жизнью оставлен росчерк.

«Каюсь!»…Не каюсь… –
Вкус оправданий солон.
Порванный парус
Снова ветрами полон!

Случайная встреча

Зацепились взглядами случайно,
И как будто вдруг обжёг мороз!
Захотелось дерзко и отчаянно
Оглянуться, словно не всерьёз,
Словно на ворчанье грома дальнего,
На шальные взвизги чьих-то шин.
И зачем, зачем нам Богом дадено
Жить, делясь на женщин и мужчин?
Чтоб вот так – от взгляда от случайного,
Как в январь, по коже драл мороз?!
Эх, идти по жизни беспечально бы…
Так ведь нет! –
Всё до смерти всерьёз!

Синичкина весна

Рассвет расцвёл и побелел,
Размыт ветрами на юру.
Ах, как сегодня, в феврале,
Синичка пела поутру:
«Диль-линь, диль-линь…» –
Неслось в полёт
(Куда пичужку понесло?),
Но таял под ногами лёд,
И из-под снега шло тепло.
Кого звала? Кому несла
Сердечка жаркую волну?..
Я, будто сбросив с плеч дела,
Смешно-счастливой дальше шла –
Я шла в синичкину весну.

Кое-что о мотыльках

Подари мне мотылька –
Слюдяные крылышки.
С ним умчусь под облака,
Вознесусь над крышами,
Ведь внизу никто не ждёт.
Там и в пир невесело,
И зевота – до икот –
Окна занавесила.
Улечу, хоть на денёк,
В сказку неба синего.
Счастье – хрупкий мотылёк,
А какая сила в нём!

Жизнь

Не скупится жизнь подплёскивать усталости
И крадёт года, чего душой кривить.
Но стареем мы, дружище, не от старости.
Люди старятся в отсутствие любви.

Крепко сшиты дни постылою рутиною.
Штопкой вечных дыр заведует резон.
Это – жизнь?
Не лучше ль ночкой соловьиною,
Бросив всё, умчать за дальний горизонт?

Ради денег, что ль, сжигать года без жалости?
Средь «борзых» дельцов бежать ещё борзей?
Пуст карман?
Дружище, брось грустить о малости!
Мир пустеет лишь с потерею друзей.

Смотрит жизнь в глаза то душечкой,
то стервою,
А иной раз так завертит, что – держись!
«Обрубить бы все концы!» – желанье первое,
А второе – «Век бы длилась эта жизнь!».