В час прощальный
В доме тихо. Только мыши
за сухарь ведут борьбу.
Погуляв по ветхой крыше,
ветер просится в избу.
Человек выходит в сени,
входит в ригу и в амбар:
золотой порой осенней -
пусто, хоть катай там шар.
Брошено за хлев корыто,
на дворе порядка нет.
В землю вдавлено копыто -
дорогой бурёнки след.
Заросла бурьяном пашня,
сеять хлеб – невмоготу.
и стоит мужик вчерашний -
одинокий зуб во рту.
Мимо запертого клуба
в храм зайдёт он, как всегда:
с неба через голый купол
светит ранняя звезда.
на заброшенном погосте,
средь запушенных могил,
скажет: « - К вам сегодня в гости
раз последний приходил.
Скоро я сюда – навечно».
Дома, отходя ко сну,
человек затеплит свечку -
на десятки изб – одну.
Боже! Родина! Погаснет
огонёк дрожащий тот…
Кто ночным тревожным часом
новый свет в селе зажжёт?
Осень. Холодно. Красиво.
Перепархивает снег.
О порушенной России
тихо плачет человек.
Предзимье.
Пролетает последняя стая
над готовой к зиме деревней.
Вслед качают ветвями устало
натрудившиеся деревья.
Над землёю в холодном небе
набухают тучи свинцово…
- Слава богу, остались с хлебом, -
повторяю слова отцовы.
Батя.
Старый старший лейтенант,
старше уже нету…
ты воюешь без наград
две зимы, два лета.
Сколько раз недоедал,
чтоб твои поели…
Слышится тебе беда
в мартовской капели.
Развезёт дороги все -
Значит, нету хода…
В довоенной той весне
любил
половодье.
Старый старший лейтенант
интендантской службы,
редко вскинешь автомат -
верное оружие.
Ты сейчас сидишь молчком -
вроде отдыхаешь.
Раненым своим плечом
к ноше привыкаешь.
И пойдёшь – через бои,
Надо – на край света,
были только бы твои
сыты и одеты.
Может быть, в конце беды,
где-нибудь на Висле
вскинется ладонь звезды
на обелиске.
Может, через тридцать лет
у твоей могилы
постоит -
«Какой ты, дед?» -
внук от Михаила.
Может быть. Но не сейчас.
После боя – после…
Хлеба кончился запас
и патронов – россыпь.
Старый старший лейтенант…
***
Есть чувство Родины особое
у тех – с обычною судьбой,
кто, не гордясь своей особою,
живёт в ладу с самим собой,
верша дела свои по совести,
кем Родина моя жива,
о ком потом напишут повести,
найдя заветные слова…
***
Что-то стал о России
слишком часто писать.
О зелёных и синих
озёрах – глазах,
о погостах, берёзках,
васильках на меже,
о пейзаже неброском,
что навеки – в душе.
Непременная стынет
в каждой строчке печаль.
Надо бы о России
помолчать.
Помолчать.
***
По всей Руси лежат не на погосте
безвестно сгинувших замученные кости…
Останки чьи? И как их хоронить?
У многих нет уверенности твёрдой.
Но ясно, что достойно станем жить,
когда сумеем позаботиться о мёртвых.
***
Владимиру Петрову
1.
Быть в России надо оптимистом ,
а иначе в ней не проживёшь.
Ополчились тыщи пар нечистых
на неё …
- Ах, ты, едрёна вошь ! -
скажет, как всегда, Руси хранитель
и пойдёт врагов своих крушить …
Сколько их, пришедших на погибель …
Но неймётся ворону кружить
у границ страны, что нет огромней,
для атаки выбирая цель …
Неужель враги уже не помнят ,
что их поджидало всех в конце ?
Подзабыты прежние уроки ,
и опять Россия на краю …
Что же, не впервой ! И будут сроки ,
и услышим:
- Ах, ты, мать твою !
Май 2013 г.
2.
Когда уже невмочь от боли
за разорённую страну,
пойдём на Куликово поле,
как ходят только на войну.
И здесь, на поле Куликовом
(а есть у нас ещё поля!)
услышим, как вдохнёт Земля
и выдохнет одно лишь слово:
«Когда?»
И упадём мы на колени,
как предки, с прежнею мольбой,
и даст Господь благословенье
на битву с нынешней ордой.
Избавившись от крепких пут,
сомкнём свои ряды теснее
на нашем поле, что позднее
в честь нашей битвы назовут…
Октябрь 1999 г.
Александру Владимирову
Разделяет и нынче граница
ложь и правду, зло и добро.
С чем, писатель, на книжной странице
будет дружно твоё перо?
Для тебя в этом нет вопроса:
только Правда, Добро и Свет !
Почему же другим не просто
выбрать этот Божий завет?
Что, казалось, этого проще -
жить, как нам заповедал Бог?
Почему ж всё сильней грохочет
зло, ступая за наш порог?
Ну а где же наши дозоры ,
нерушимость наших границ ?
Неужели смирились с позором
жить, лицом упадая ниц ?
Нет, не верю, что мы уже стадо ,
для которого внятен кнут !
Воздвигаем и мы заставы,
как в священную ту войну.
… Сердце бьётся порой устало ,
тянет чаще к себе кровать …
Но стоит на границе застава ,
и есть долг – её защищать !
***
Символ времени – разрушенье
от построек и до любви.
Остановленное мгновенье
утопает уже в крови.
А ведь, кажется , понимаем
( не безмозглые), что творим.
Всё безжалостней разрушаем
даже то, что в душе храним.
И когда всё – до основанья,
до конца, до молчанья, дотла,
начинаем процесс созиданья -
сотворяем добро из зла…
Россия. На рубеже тысячелетий.
1.
…Всё перепуталось, смешалось,
как будто бы в кошмарном сне.
И сотни смей вонзают жала
в плоть, что тебе принадлежала, -
точнее, в то, что стало с ней…
Душа галопом мчится в пятки
в разбушевавшейся воде…
Стихия! Значит, взятки гладки…
И время ль думать о порядке,
который есть почти везде?..
Привычный ужас вечно длится.
Не лучше ль скорый бы конец?..
На срок отпущенный убийцей,
лоб расшибёшь свой, став молиться,
И вспомнишь мать и кто – отец..
Но побывав в аду кромешном
( а впрочем, что такое – рай?),
начнёшь опять с упорством прежним -
стремиться в запредельный край,
с огнём, как с волнами, играть…
2.
В лес давно не смотрят волки,
хоть им нечего здесь лопать…
Свой легко кусаю локоть,
нахожу в стогу иголки.
Своего шестка не знаю -
точно так же, как и броду.
Не без племени и роду
далеко живу от края.
Я давно не езжу к морю -
непогода долго длится.
И беда, что нынче – горе .
Ты поверь слезам, столица!
………………………………………..
Заглянул в глаза я волку:
как живётся на подворье?
И ответить серый воем
Всё пытался, да без толку…
Он почти ручной, домашний.
Зверь проглянет в нём оскалом.
Ну а что со мною стало?
Улыбнусь, как день вчерашний,
и пойду я в глушь лесную.
Там , под полною луною,
о неволе затоскую
и завою, и завою…
Весна – лето 2000 г.
О самозванцах
Смута на Руси великой
и раздрай настали…
Разлетелись с алчным криком
самозванцев стаи.
Что творится, Боже правый!
Серые вороны
сплошь и рядом нынче – графы
иль князья, бароны.
Не идут им впрок уроки!
Хорошо известно,
как их (подходили сроки)
ставили на место.
Но опять из грязи в князи!
Раздувай кадило!
Да найдут ли столько грязи,
чтоб на всех хватило?!
…И взметая тучи пыли,
словно бесы в танце,
по России закружили
самозванцы,
самозванцы…
Заполняя анкету.
Никогда за границей не был…
Не участвовал …Не состоял…
Я любил голубое небо
и осенних лесов карнавал.
Я хотел быть миром отдельным,
но в своей единой стране…
Боже мой! Что же стало с ней?
Кто же здесь невозможное – сделал?
…Ненавижу чёрное небо,
под которым земля моя.
Бесы здесь, потому что я – не был,
не участвовал,
не состоял…
Михаилу Королькову
Напролом шагал ошалело
по зелёной нежной траве,
и тянуло меня налево,
когда надо бы чуть правей.
Без разбора, по бездорожью
пёр бульдозером, полон сил…
Сколько ж я тихих тварей божьих,
не заметив их, раздавил!..
И теперь я прошу прощенья
у букашки и муравья.
Замираю в немом восхищенье
перед песнею соловья…
В альбом Оли Л.
Когда метель метёт
и в доме, словно в поле,
и жизнь – давно не мёд,
и день начнётся с боли,
когда уже невмочь,
не странствовать по свету
и хочется, чтоб ночь
была навек последней,
когда уж ни за что
не вырваться из круга, -
спасает не пальто,,
спасает слово друга.
***
Хорошо, когда друг постучит
поздней ночью в твоё окошко…
Посидим вдвоём, помолчим…
На душе станет легче немножко.
Этот час для житья-бытия
значит больше, чем птице – крылья…
Дай-то Бог, чтобы наши друзья
к нам хоть изредка приходили.
Моё богатство
С крупной солью корка хлеба,
родниковая вода.
А ещё – земля и небо,
где горит моя звезда.
А ещё из детства песня -
незатейливый мотив.
Под него вот-вот воскреснет
мама – ангел во плоти.
А ещё в миг жизни горький
друга верного ладонь.
С крупной солью хлеба корку
ключевой запьём водой…
***
Друг ушёл в свой последний поход,
попросив за него молиться.
Говорил: « - Ухожу в народ,
чтоб к себе в конце возвратиться…»
То ли в шутку то ли всерьез
говорил он так на пороге.
И смеялись почти до слёз,
провожая его в дорогу…
Получил от него открытку:
« - Не волнуйтесь, всё хорошо.
Я дойду! Дойду…»
Не дошёл.
Но была ведь, была – попытка!
***
Показал я поэту строчки.
Лучше их ничего не писал!
Обсудили.
Он – между прочем -
и такие слова сказал
( до сих пор во мне не стихают
те слова, что были тихи) :
- Я не вижу судьбы за стихами.
Для чего же тогда стихи?
***
Что подспудно в душе таится,
обнаружится в свой черёд…
Соловей – неприметная птица,
на зато когда запоёт…
Фальшивая нота
…И глохнет где-то в глотке,
стремясь прорваться в зал,
единственная нота,
которую – не взял.
***
В прекрасном парке, в воскресенье,
со всеми вместе, не спеша,
по золотой листве осенней,
иду – счастливая душа.
И слышу из толпы прохожих
при свете солнечного дня:
-Какой сегодня он пригожий!..
Как славно, если – про меня…
В доме тихо. Только мыши
за сухарь ведут борьбу.
Погуляв по ветхой крыше,
ветер просится в избу.
Человек выходит в сени,
входит в ригу и в амбар:
золотой порой осенней -
пусто, хоть катай там шар.
Брошено за хлев корыто,
на дворе порядка нет.
В землю вдавлено копыто -
дорогой бурёнки след.
Заросла бурьяном пашня,
сеять хлеб – невмоготу.
и стоит мужик вчерашний -
одинокий зуб во рту.
Мимо запертого клуба
в храм зайдёт он, как всегда:
с неба через голый купол
светит ранняя звезда.
на заброшенном погосте,
средь запушенных могил,
скажет: « - К вам сегодня в гости
раз последний приходил.
Скоро я сюда – навечно».
Дома, отходя ко сну,
человек затеплит свечку -
на десятки изб – одну.
Боже! Родина! Погаснет
огонёк дрожащий тот…
Кто ночным тревожным часом
новый свет в селе зажжёт?
Осень. Холодно. Красиво.
Перепархивает снег.
О порушенной России
тихо плачет человек.
Предзимье.
Пролетает последняя стая
над готовой к зиме деревней.
Вслед качают ветвями устало
натрудившиеся деревья.
Над землёю в холодном небе
набухают тучи свинцово…
- Слава богу, остались с хлебом, -
повторяю слова отцовы.
Батя.
Старый старший лейтенант,
старше уже нету…
ты воюешь без наград
две зимы, два лета.
Сколько раз недоедал,
чтоб твои поели…
Слышится тебе беда
в мартовской капели.
Развезёт дороги все -
Значит, нету хода…
В довоенной той весне
любил
половодье.
Старый старший лейтенант
интендантской службы,
редко вскинешь автомат -
верное оружие.
Ты сейчас сидишь молчком -
вроде отдыхаешь.
Раненым своим плечом
к ноше привыкаешь.
И пойдёшь – через бои,
Надо – на край света,
были только бы твои
сыты и одеты.
Может быть, в конце беды,
где-нибудь на Висле
вскинется ладонь звезды
на обелиске.
Может, через тридцать лет
у твоей могилы
постоит -
«Какой ты, дед?» -
внук от Михаила.
Может быть. Но не сейчас.
После боя – после…
Хлеба кончился запас
и патронов – россыпь.
Старый старший лейтенант…
***
Есть чувство Родины особое
у тех – с обычною судьбой,
кто, не гордясь своей особою,
живёт в ладу с самим собой,
верша дела свои по совести,
кем Родина моя жива,
о ком потом напишут повести,
найдя заветные слова…
***
Что-то стал о России
слишком часто писать.
О зелёных и синих
озёрах – глазах,
о погостах, берёзках,
васильках на меже,
о пейзаже неброском,
что навеки – в душе.
Непременная стынет
в каждой строчке печаль.
Надо бы о России
помолчать.
Помолчать.
***
По всей Руси лежат не на погосте
безвестно сгинувших замученные кости…
Останки чьи? И как их хоронить?
У многих нет уверенности твёрдой.
Но ясно, что достойно станем жить,
когда сумеем позаботиться о мёртвых.
***
Владимиру Петрову
1.
Быть в России надо оптимистом ,
а иначе в ней не проживёшь.
Ополчились тыщи пар нечистых
на неё …
- Ах, ты, едрёна вошь ! -
скажет, как всегда, Руси хранитель
и пойдёт врагов своих крушить …
Сколько их, пришедших на погибель …
Но неймётся ворону кружить
у границ страны, что нет огромней,
для атаки выбирая цель …
Неужель враги уже не помнят ,
что их поджидало всех в конце ?
Подзабыты прежние уроки ,
и опять Россия на краю …
Что же, не впервой ! И будут сроки ,
и услышим:
- Ах, ты, мать твою !
Май 2013 г.
2.
Когда уже невмочь от боли
за разорённую страну,
пойдём на Куликово поле,
как ходят только на войну.
И здесь, на поле Куликовом
(а есть у нас ещё поля!)
услышим, как вдохнёт Земля
и выдохнет одно лишь слово:
«Когда?»
И упадём мы на колени,
как предки, с прежнею мольбой,
и даст Господь благословенье
на битву с нынешней ордой.
Избавившись от крепких пут,
сомкнём свои ряды теснее
на нашем поле, что позднее
в честь нашей битвы назовут…
Октябрь 1999 г.
Александру Владимирову
Разделяет и нынче граница
ложь и правду, зло и добро.
С чем, писатель, на книжной странице
будет дружно твоё перо?
Для тебя в этом нет вопроса:
только Правда, Добро и Свет !
Почему же другим не просто
выбрать этот Божий завет?
Что, казалось, этого проще -
жить, как нам заповедал Бог?
Почему ж всё сильней грохочет
зло, ступая за наш порог?
Ну а где же наши дозоры ,
нерушимость наших границ ?
Неужели смирились с позором
жить, лицом упадая ниц ?
Нет, не верю, что мы уже стадо ,
для которого внятен кнут !
Воздвигаем и мы заставы,
как в священную ту войну.
… Сердце бьётся порой устало ,
тянет чаще к себе кровать …
Но стоит на границе застава ,
и есть долг – её защищать !
***
Символ времени – разрушенье
от построек и до любви.
Остановленное мгновенье
утопает уже в крови.
А ведь, кажется , понимаем
( не безмозглые), что творим.
Всё безжалостней разрушаем
даже то, что в душе храним.
И когда всё – до основанья,
до конца, до молчанья, дотла,
начинаем процесс созиданья -
сотворяем добро из зла…
Россия. На рубеже тысячелетий.
1.
…Всё перепуталось, смешалось,
как будто бы в кошмарном сне.
И сотни смей вонзают жала
в плоть, что тебе принадлежала, -
точнее, в то, что стало с ней…
Душа галопом мчится в пятки
в разбушевавшейся воде…
Стихия! Значит, взятки гладки…
И время ль думать о порядке,
который есть почти везде?..
Привычный ужас вечно длится.
Не лучше ль скорый бы конец?..
На срок отпущенный убийцей,
лоб расшибёшь свой, став молиться,
И вспомнишь мать и кто – отец..
Но побывав в аду кромешном
( а впрочем, что такое – рай?),
начнёшь опять с упорством прежним -
стремиться в запредельный край,
с огнём, как с волнами, играть…
2.
В лес давно не смотрят волки,
хоть им нечего здесь лопать…
Свой легко кусаю локоть,
нахожу в стогу иголки.
Своего шестка не знаю -
точно так же, как и броду.
Не без племени и роду
далеко живу от края.
Я давно не езжу к морю -
непогода долго длится.
И беда, что нынче – горе .
Ты поверь слезам, столица!
………………………………………..
Заглянул в глаза я волку:
как живётся на подворье?
И ответить серый воем
Всё пытался, да без толку…
Он почти ручной, домашний.
Зверь проглянет в нём оскалом.
Ну а что со мною стало?
Улыбнусь, как день вчерашний,
и пойду я в глушь лесную.
Там , под полною луною,
о неволе затоскую
и завою, и завою…
Весна – лето 2000 г.
О самозванцах
Смута на Руси великой
и раздрай настали…
Разлетелись с алчным криком
самозванцев стаи.
Что творится, Боже правый!
Серые вороны
сплошь и рядом нынче – графы
иль князья, бароны.
Не идут им впрок уроки!
Хорошо известно,
как их (подходили сроки)
ставили на место.
Но опять из грязи в князи!
Раздувай кадило!
Да найдут ли столько грязи,
чтоб на всех хватило?!
…И взметая тучи пыли,
словно бесы в танце,
по России закружили
самозванцы,
самозванцы…
Заполняя анкету.
Никогда за границей не был…
Не участвовал …Не состоял…
Я любил голубое небо
и осенних лесов карнавал.
Я хотел быть миром отдельным,
но в своей единой стране…
Боже мой! Что же стало с ней?
Кто же здесь невозможное – сделал?
…Ненавижу чёрное небо,
под которым земля моя.
Бесы здесь, потому что я – не был,
не участвовал,
не состоял…
Михаилу Королькову
Напролом шагал ошалело
по зелёной нежной траве,
и тянуло меня налево,
когда надо бы чуть правей.
Без разбора, по бездорожью
пёр бульдозером, полон сил…
Сколько ж я тихих тварей божьих,
не заметив их, раздавил!..
И теперь я прошу прощенья
у букашки и муравья.
Замираю в немом восхищенье
перед песнею соловья…
В альбом Оли Л.
Когда метель метёт
и в доме, словно в поле,
и жизнь – давно не мёд,
и день начнётся с боли,
когда уже невмочь,
не странствовать по свету
и хочется, чтоб ночь
была навек последней,
когда уж ни за что
не вырваться из круга, -
спасает не пальто,,
спасает слово друга.
***
Хорошо, когда друг постучит
поздней ночью в твоё окошко…
Посидим вдвоём, помолчим…
На душе станет легче немножко.
Этот час для житья-бытия
значит больше, чем птице – крылья…
Дай-то Бог, чтобы наши друзья
к нам хоть изредка приходили.
Моё богатство
С крупной солью корка хлеба,
родниковая вода.
А ещё – земля и небо,
где горит моя звезда.
А ещё из детства песня -
незатейливый мотив.
Под него вот-вот воскреснет
мама – ангел во плоти.
А ещё в миг жизни горький
друга верного ладонь.
С крупной солью хлеба корку
ключевой запьём водой…
***
Друг ушёл в свой последний поход,
попросив за него молиться.
Говорил: « - Ухожу в народ,
чтоб к себе в конце возвратиться…»
То ли в шутку то ли всерьез
говорил он так на пороге.
И смеялись почти до слёз,
провожая его в дорогу…
Получил от него открытку:
« - Не волнуйтесь, всё хорошо.
Я дойду! Дойду…»
Не дошёл.
Но была ведь, была – попытка!
***
Показал я поэту строчки.
Лучше их ничего не писал!
Обсудили.
Он – между прочем -
и такие слова сказал
( до сих пор во мне не стихают
те слова, что были тихи) :
- Я не вижу судьбы за стихами.
Для чего же тогда стихи?
***
Что подспудно в душе таится,
обнаружится в свой черёд…
Соловей – неприметная птица,
на зато когда запоёт…
Фальшивая нота
…И глохнет где-то в глотке,
стремясь прорваться в зал,
единственная нота,
которую – не взял.
***
В прекрасном парке, в воскресенье,
со всеми вместе, не спеша,
по золотой листве осенней,
иду – счастливая душа.
И слышу из толпы прохожих
при свете солнечного дня:
-Какой сегодня он пригожий!..
Как славно, если – про меня…
Комментариев нет:
Отправить комментарий