ВОЙНА
(1941-1945)
Поэма
О, наше военное детство!
Как трудно его вспоминать.
Мне память досталась в наследство,
Чтоб мог я о нём рассказать.
1.
Уж слово «война» прозвучало,
И всё изменилось вокруг.
И думали люди сначала,
Что быстро врага разобьют.
Но всё оказалось страшнее:
Не вынесла натиск страна.
И враг оказался сильнее.
И армия наша слаба.
А наши войска отступали,
И Гитлер своих торопил.
Над городом немцы летали
И целью их Новгород был.
Листовки нам сверху бросали,
И ветер их долго кружил.
Мы, дети, их дружно топтали,
Хотя нас никто не просил.
Мы знали, что в них предлагали
Сдаваться на «милость» врагу.
Тогда мы уже понимали,
Что ждёт нас в фашистском плену.
И если в Европе сдавали
Без боя свои города,
В России стеною вставали,
Когда приближалась орда.
2.
Вновь оживают в памяти картины.
Не суждено их, видно, мне забыть.
Проходят строем новгородцы мимо,
С лопатами, идут траншеи рыть.
Идут, как в бой... Лопаты вместо ружей.
Подростки, женщины... В строю и старики.
Страна в опасности! Они поднялись дружно.
Простые люди. Наши земляки.
Звучит сигнал «Воздушная тревога!»,
И самолёты к городу летят.
Зенитки преграждают им дорогу
И заставляют повернуть назад.
А люди постепенно уезжали.
Исчезли и соседи-латыши.
Они, быть может, правду лучше знали.
Ведь не заглянешь в тайники души.
В редакцию с утра мать уходила.
Там ночевала даже иногда.
Газета регулярно выходила,
Как и всегда, в те мирные года.
А мы тогда, что делать нам, не знали.
Иль, может, думали, что немцев разобьют.
Воздушные налеты нас терзали.
Бомбоубежища вновь в памяти встают.
Бомбоубежища всегда людьми набиты.
И ночью к ним непросто добежать.
Я помню, чтоб не быть тогда убитым,
Мы с братом залезали под кровать.
Воздушные налеты стали чаше,
И немец всё отчаянней бомбил.
Весь город рвал, как дикий зверь, на части,
Как будто город в горле костью был.
И вот я вижу сбитый самолет,
Горящий, с рёвом, в Волхов устремился.
Из самолёта выпрыгнул пилот,
И вскоре парашют над ним раскрылся.
Несущий смерть закончил свой полет.
«Ура-а-а!» Раздались радостные крики.
Кричал и я. Я верил в свой народ.
Придёт Победа в Новгород Великий!
В ту сторону машины пронеслись,
Чтоб захватить немецкого пилота...
Воспоминанья — это наша жизнь.
Идёт война — смертельная охота.
3.
И люди тогда говорили:
«Война нас застала врасплох».
А где же вожди наши были.
Иль наш бронепоезд заглох?
Власть каждую можно в сердцах бичевать,
Когда вокруг стало тревожно.
Тогда надо было так много спасать,
Но всё же спасти невозможно.
Останутся Кремль — наш древнейший музей
И много церквей и церквушек,
Но жаль мне всегда наших бедных людей
И всех стариков и старушек.
И жили мы бедно и трудно всегда,
Но верили в разные «измы».
В стране проходила все годы борьба
Во имя идей коммунизма.
За что столько люда погибло тогда.
Ведь были те мирными годы.
И вот начинается снова война,
И снова страдают народы.
Нельзя бесконечно народам страдать.
Нельзя столько мучить народы.
С народом опасно всегда воевать
И жить по законам природы.
Кто сильный, тот слабого быстро сожрёт.
Сорняк всё полезное душит.
А мелкая тварь кровь безжалостно пьёт.
Микроб великана разрушит.
Фашизм хотел мир навсегда покорить,
Славянский народ уничтожить.
Тогда на весь мир прозвучало: «Не быть!»
Фашистов пора урезонить.
4.
Опять воздушная тревога
И утро, полное забот.
Неслась телега по дороге
На пристань, где был пароход.
Тогда шёл дождь, дул сильный ветер,
Но пароход не будет ждать.
Бывает так на этом свете,
Когда нельзя нам опоздать.
Мне не забыть той сильной бури
И скрип отчаянный колёс,
Как возчик, наш сосед Бандурин,
Тогда нас во время довёз.
5.
Когда по Волхову мы плыли,
То вновь попали в переплет.
Фашисты чуть не потопили
Наш безоружный пароход.
Их самолет как вор подкрался.
Остался маленький рывок.
Но вдруг откуда-то прорвался
К нам краснозвёздный ястребок.
За ним второй явился с неба.
Над нами завязался бой.
Кто в положеньи таком не был,
Храним и Богом и судьбой.
Кто знает, сколько самолётов
Сошлись над нами в том бою,
Но наших доблестных пилотов
Я до сих пор боготворю.
Я через круглое окошко
Разрывы видел на воде.
Война всерьёз, непонарошку,
Явилась здесь, как в страшном сне.
Когда на бреющем полёте
Они летали над водой,
Я видел звёзды самолётов
И близко настоящий бой.
И что потом творилось в небе,
Я лишь по звуку представлял.
И нашим лётчикам Победы
Я, как и все, тогда желал.
И я со всеми жив остался
И не исчез в пучине вод...
Но так случилось, оказался
Последним этот пароход.
А следующий не прорвался.
Будь проклят вражеский пилот!
Был атакован и взорвался,
Погиб с людьми тот пароход.
Война везде так начиналась.
Потери были велики.
Но ополченье поднималось
И на подмогу шли полки.
6.
До пристани, нужной, под вечер
Добрался живым пароход.
Взвалив свои вещи на плечи,
На станцию плёлся народ.
И где-то, почти уже рядом,
Нас звал паровозный гудок.
Отсюда нам всем было надо
Продолжить свой путь на Восток.
Вагоны все старыми были.
В них раньше везли лошадей.
Их женщины быстро помыли,
Чтоб сделать вагон для людей.
В углу были сломаны доски,
Чтоб сбрасывать конский навоз
И доскам от старой повозки
Тогда примененье нашлось.
И угол завесили тряпкой,
Устроив в углу туалет.
При нашей смекалке и хватке
Препятствий в фантазии нет.
Мы сено на пол постелили,
Добром помянув лошадей.
Такими мы тихими были...
Жить стало опять веселей.
И мест на полу всем хватило.
Стал спальным товарный вагон.
Беда нас давно всех сплотила,
И тронулся наш эшелон.
7.
И было мучительно больно
Родные места покидать.
Но мы понимали невольно:
От немцев нам надо бежать.
Под ними нам жить невозможно.
Они нас начнут истреблять.
И было на сердце тревожно -
Жизнь снова свою начинать.
Решения все принимали,
Кто мыслить и двигаться мог.
Тогда добровольно бежали
В Сибирь, за Урал, на Восток.
Но многие не успевали.
Была их тяжёлой судьба.
Фашисты тогда окружали
И брали в кольцо города.
О, сколько людей там погибло!
Замучено, угнано в плен!
Жаль, память у многих отшибло
И совесть исчезла совсем.
Но живы ещё поколенья
И память о мёртвых жива.
Фашистам не будет прощенья
И вечной их будет вина.
8.
Вагон наш закрытым держали.
Понятен был взрослых испуг.
Для воздуха щель оставляли,
Чтоб дети не выпали вдруг.
Я помню, как плакал ребёнок.
Его утешал весь вагон.
И не было даже пелёнок.
Фашисты бомбили роддом.
И как уцелел он под взрывом?
Живой оказалась и мать.
Но мало родиться счастливым.
Война заставляет страдать.
Конечно, нашлись и пелёнки,
Но не было с нами врача.
И стало не слышно ребёнка.
С ним мать по дороге сошла.
9.
Не помню, в пути чем кормили.
На станциях был кипяток.
Его остужали и пили,
И дорог был каждый глоток.
Тогда одного все боялись:
От поезда чтоб не отстать.
И все друг у друга старались
Узнать: «Сколько будем стоять?»
Стоянки все разными были,
А радио не разберёшь.
Когда за водой уходили,
То била нас лёгкая дрожь.
Как страшно в пути потеряться,
От поезда если отстать,
Без матери вдруг оказаться
И делать, что дальше не знать.
10.
О, матери, бабушки, тёти!
С кем вместе мы были тогда.
Без вашей любви и заботы
Не выжили б мы в те года.
Отцы наши все воевали.
Без них приходилось нам жить.
Но то, что вы все испытали,
Нам всем никогда не забыть.
Мы помним, как вы нас спасали,
От холода нас берегли.
Последний кусок отдавали
Нам, детям, той страшной войны.
Откуда у вас брались силы?
Тогда мы понять не могли...
Разбросаны многих могилы
В бескрайних просторах страны.
11.
Менялась дорожная местность,
И шли проливные дожди.
Дорога вела в неизвестность,
Но там были только свои.
Куда нас везли, мы не знали.
Лишь знали: от немцев спасут.
Мы долго, как зайцы, петляли,
Как будто скрывали маршрут.
Не раз мы подолгу стояли
И нас оставлял паровоз.
Но снова колёса стучали
И поезд куда-то нас вёз.
Мы долгие дни так плутали,
Всерьёз изучая страну,
Но мы не роптали, мы знали:
Составы идут на войну.
И надо им всем обеспечить
На Запад свободный маршрут.
А путь наш, ведь, будет не вечен:
Куда-нибудь нас привезут.
12.
Стучали по рельсам вагоны.
Их стук превращался в набат.
Навстречу нам шли эшелоны.
И было в них много солдат.
Они на стоянках шутили.
Их каждый увидеть был рад.
Они не похожими были
На тех, воевавших солдат.
И были они в форме новой,
От фронта ещё далеки,
Но были идти в бой готовы
Сибирские наши полки.
Красивые русские лица
И твёрдый, уверенный взгляд.
Как предки они будут биться.
Они всё равно победят!
Звучала задорно гармошка
И было спокойнее с ней.
И не вспоминалась бомбёжка
Впервые за множество дней.
13.
Как долог был путь до Победы.
Не год и не два, целых пять.
И будет война свои беды
Безжалостно всем раздавать.
Она никого не забудет,
В далёкие сёла придёт,
И ненависть в душах разбудит,
И всех на борьбу позовёт.
И тыл станет фронтом отныне,
Все силы свои соберёт.
И мать малолетнего сына
С собой на работу возьмёт.
И будет он делать снаряды
И в поле за плугом шагать.
И все понимали, что надо
Фашистов скорее прогнать.
«Враг будет разбит!» — сказал Сталин.
И так тоже думал народ.
Мы, дети, тогда понимали,
Что время Победы придёт.
14.
И вот, наконец, остановка.
«Приехали! Всем вылезать!»
Удмуртия — место зимовки.
Здесь нам предстоит выживать.
Хотя было мирно и тихо,
Но было о чём горевать.
Хватили по горло мы лиха:
Нас некуда было девать.
Здесь беженцев столько не ждали,
Но дан был приказ: «Принимать!»
По сёлам тогда нас гоняли,
Чтоб было нам, где переждать.
Но в сёлах не будет работы,
И сёла придётся менять.
Нелёгкие эти заботы
Всем взрослым пришлось испытать.
Мы, словно, брели по этапу:
Волѝпельга... Дальше - Вавóж...
Большая Уча. Здесь по штату
Рабочее место нашлось.
Нигде мать покоя не знала.
О, как всех терзала война!
Газету она издавала
И диктором тоже была.
И было нас двое голодных
И плохо одетых детей.
О, сколько же снежных, холодных
В Удмуртии прожито дней!
15.
А те, кто под немцем остались
И выжили в ужасе том,
Виновными вдруг оказались
И жить будут с вечным клеймом.
И детям в дальнейшем припомнят,
Что им не пришлось убежать.
Анкеты об этом напомнят
И будешь потом ты страдать.
В анкетах тогда появился
Большой вопросительный знак.
Как будто бы ты провинился
И жил в эти годы не так.
И «органы» всё проверяли.
Крутился во всю патефон.
Заданье они выполняли:
«А может ты с детства шпион?»
И, видно, всерьёз уточняли
Ту, детскую, степень вины.
Неужто они-то не знали
Историю страшной войны?
Как наши войска отступали,
Дойдя, аж, до самой Москвы.
И многие не успевали
Бежать от врага в глубь страны.
16.
Тогда было время такое.
Сверхбдительность нормой была.
Не знали спецслужбы покоя
И видели всюду врага.
Доносы в стране процветали.
В почете был мерзкий стукач.
По этим доносам хватали.
Работал ударно палач.
Откуда в стране появилось
Так много коварных Иуд?
Не с неба же это свалилось?
Неужто причиной — испуг?
Иль зависть, стремленье нажиться,
Себе обеспечить уют?
Иль с властью всерьёз подружиться?
«Своих» они не выдают.
Тогда и Иудам попало,
Настиг их трагичный финал.
Но сколько невинно страдало,
Никто тогда точно не знал.
17.
И будут продолжаться наши беды.
Ещё придётся столько испытать!
Не доживёт и мама до Победы,
\В Большой Учѐ придется умирать.
Я помню, как мы голодали
И карточек скудный паёк.
Как крошки потом собирали,
Забыть никогда я не мог.
Без карточек жить невозможно —
Не будешь паёк получать.
И жизнь станет в миг безнадёжной ,
И время придет умирать.
Я помню, как шли похоронки,
И семьи рыдали при мне,
И дикторы тихо иль громко
Вещали стране о войне.
По голосу мы узнавали,
Что скажет сейчас Левитан.
С печалью: опять отступали,
И город фашистам был сдан.
Торжественно: мы наступали,
И взяли назад города,
Что немцы в боях потеряли
Мы этого ждали всегда!
18.
Учиться всегда мы хотели.
Не в тягость был каждый урок,
Хотя все в одежде сидели,
Порою не чувствуя ног.
Тетрадей тогда не хватало.
В ход старые книги пошли.
Писали на всём, что попало,
Лишь были бы строчки видны.
Чернила порой замерзали.
Их грели за пазухой мы.
Мы детским умом понимали:
Нам знания будут нужны.
Мы в классе сидели, как мыши.
Иначе вести не могли.
Учителя слово услышать
Стремились в те трудные дни.
И с детства я истину понял,
Что будет жесток этот век.
Нас всех к испытаньям готовил
Учитель — святой человек.
19.
По сводкам войну изучали,
Следили, как там на войне.
Мы вместе с народом страдали...
Страдали, конечно, не все.
Я видел их сытых, довольных.
Я помню ту местную власть.
В войну они жили привольно.
Они не хотели пропасть.
Дома окружали заборы.
Собаки войти не дадут.
Так честные люди (не воры!)
Скрываясь от всех, не живут.
И детям своим говорили:
Не надо с такими дружить!
Детей постоянно учили:
Не смейте их в дом приводить!
А вдруг они что-то попросят...
А вдруг что-нибудь украдут...
Иль вшей незаметно подбросят,
Увидят, как власти живут.
И если об этом расскажут,
Потом разговоры пойдут.
Напишут куда-нибудь даже,
И вдруг на войну призовут.
И были они тогда в силе.
У всех был партийный билет.
Как жаль на просторах России
Давно уже равенства нет.
А мы ни о чём не просили
И жили мы в мире ином.
Мы честными, гордыми были
И с совестью чистой живём.
20.
Нас с детством война разлучила.
Мы знаем, что значит «война».
И память её сохранила.
И вот что тревожит меня.
Как быстро же люди забыли
Освенцим, Хатынь, Бухенвальд.
Всё то, что фашисты творили,
Создав на земле сущий ад.
Найдутся в России подонки.
Историю будут менять.
И голосом наглым и звонким
Фашистов начнут восхвалять.
Как мы хорошо в войну жили,
Фашисты несли нам добро.
И плохо, что нас не разбили,
Мы жили бы лучше давно.
И тех, кто фашистам служили,
Вдруг станут «героями» звать.
А всех, кто фашистов разбили,
Публично начнут унижать.
И кладбища подлым убийцам
Начнут в городах создавать.
А всем протестующим лицам
Свои измышленья внушать.
«Всех, якобы, смерть уровняла...»
«Нет! Врёте! Нельзя уровнять!
Россия себя защищала.
Фашисты пришли убивать».
Нас мало. Но мы ещё сила,
И правда всегда в нас жива.
Война нас отчаянно била,
Но смерть стороной обошла.
Мы прожили трудные годы
С начала Великой Войны.
С фашизмом боролись народы
Всей нашей родимой страны.
Россия удар на себя приняла
И Гитлеру путь преградила.
Она от фашизма народы спасла
И в страшной войне победила.
И надо Победой гордиться,
Но цену нельзя нам забыть.
Война не должна повториться,
Россия должна в мире жить.
(1941-1945)
Поэма
О, наше военное детство!
Как трудно его вспоминать.
Мне память досталась в наследство,
Чтоб мог я о нём рассказать.
1.
Уж слово «война» прозвучало,
И всё изменилось вокруг.
И думали люди сначала,
Что быстро врага разобьют.
Но всё оказалось страшнее:
Не вынесла натиск страна.
И враг оказался сильнее.
И армия наша слаба.
А наши войска отступали,
И Гитлер своих торопил.
Над городом немцы летали
И целью их Новгород был.
Листовки нам сверху бросали,
И ветер их долго кружил.
Мы, дети, их дружно топтали,
Хотя нас никто не просил.
Мы знали, что в них предлагали
Сдаваться на «милость» врагу.
Тогда мы уже понимали,
Что ждёт нас в фашистском плену.
И если в Европе сдавали
Без боя свои города,
В России стеною вставали,
Когда приближалась орда.
2.
Вновь оживают в памяти картины.
Не суждено их, видно, мне забыть.
Проходят строем новгородцы мимо,
С лопатами, идут траншеи рыть.
Идут, как в бой... Лопаты вместо ружей.
Подростки, женщины... В строю и старики.
Страна в опасности! Они поднялись дружно.
Простые люди. Наши земляки.
Звучит сигнал «Воздушная тревога!»,
И самолёты к городу летят.
Зенитки преграждают им дорогу
И заставляют повернуть назад.
А люди постепенно уезжали.
Исчезли и соседи-латыши.
Они, быть может, правду лучше знали.
Ведь не заглянешь в тайники души.
В редакцию с утра мать уходила.
Там ночевала даже иногда.
Газета регулярно выходила,
Как и всегда, в те мирные года.
А мы тогда, что делать нам, не знали.
Иль, может, думали, что немцев разобьют.
Воздушные налеты нас терзали.
Бомбоубежища вновь в памяти встают.
Бомбоубежища всегда людьми набиты.
И ночью к ним непросто добежать.
Я помню, чтоб не быть тогда убитым,
Мы с братом залезали под кровать.
Воздушные налеты стали чаше,
И немец всё отчаянней бомбил.
Весь город рвал, как дикий зверь, на части,
Как будто город в горле костью был.
И вот я вижу сбитый самолет,
Горящий, с рёвом, в Волхов устремился.
Из самолёта выпрыгнул пилот,
И вскоре парашют над ним раскрылся.
Несущий смерть закончил свой полет.
«Ура-а-а!» Раздались радостные крики.
Кричал и я. Я верил в свой народ.
Придёт Победа в Новгород Великий!
В ту сторону машины пронеслись,
Чтоб захватить немецкого пилота...
Воспоминанья — это наша жизнь.
Идёт война — смертельная охота.
3.
И люди тогда говорили:
«Война нас застала врасплох».
А где же вожди наши были.
Иль наш бронепоезд заглох?
Власть каждую можно в сердцах бичевать,
Когда вокруг стало тревожно.
Тогда надо было так много спасать,
Но всё же спасти невозможно.
Останутся Кремль — наш древнейший музей
И много церквей и церквушек,
Но жаль мне всегда наших бедных людей
И всех стариков и старушек.
И жили мы бедно и трудно всегда,
Но верили в разные «измы».
В стране проходила все годы борьба
Во имя идей коммунизма.
За что столько люда погибло тогда.
Ведь были те мирными годы.
И вот начинается снова война,
И снова страдают народы.
Нельзя бесконечно народам страдать.
Нельзя столько мучить народы.
С народом опасно всегда воевать
И жить по законам природы.
Кто сильный, тот слабого быстро сожрёт.
Сорняк всё полезное душит.
А мелкая тварь кровь безжалостно пьёт.
Микроб великана разрушит.
Фашизм хотел мир навсегда покорить,
Славянский народ уничтожить.
Тогда на весь мир прозвучало: «Не быть!»
Фашистов пора урезонить.
4.
Опять воздушная тревога
И утро, полное забот.
Неслась телега по дороге
На пристань, где был пароход.
Тогда шёл дождь, дул сильный ветер,
Но пароход не будет ждать.
Бывает так на этом свете,
Когда нельзя нам опоздать.
Мне не забыть той сильной бури
И скрип отчаянный колёс,
Как возчик, наш сосед Бандурин,
Тогда нас во время довёз.
5.
Когда по Волхову мы плыли,
То вновь попали в переплет.
Фашисты чуть не потопили
Наш безоружный пароход.
Их самолет как вор подкрался.
Остался маленький рывок.
Но вдруг откуда-то прорвался
К нам краснозвёздный ястребок.
За ним второй явился с неба.
Над нами завязался бой.
Кто в положеньи таком не был,
Храним и Богом и судьбой.
Кто знает, сколько самолётов
Сошлись над нами в том бою,
Но наших доблестных пилотов
Я до сих пор боготворю.
Я через круглое окошко
Разрывы видел на воде.
Война всерьёз, непонарошку,
Явилась здесь, как в страшном сне.
Когда на бреющем полёте
Они летали над водой,
Я видел звёзды самолётов
И близко настоящий бой.
И что потом творилось в небе,
Я лишь по звуку представлял.
И нашим лётчикам Победы
Я, как и все, тогда желал.
И я со всеми жив остался
И не исчез в пучине вод...
Но так случилось, оказался
Последним этот пароход.
А следующий не прорвался.
Будь проклят вражеский пилот!
Был атакован и взорвался,
Погиб с людьми тот пароход.
Война везде так начиналась.
Потери были велики.
Но ополченье поднималось
И на подмогу шли полки.
6.
До пристани, нужной, под вечер
Добрался живым пароход.
Взвалив свои вещи на плечи,
На станцию плёлся народ.
И где-то, почти уже рядом,
Нас звал паровозный гудок.
Отсюда нам всем было надо
Продолжить свой путь на Восток.
Вагоны все старыми были.
В них раньше везли лошадей.
Их женщины быстро помыли,
Чтоб сделать вагон для людей.
В углу были сломаны доски,
Чтоб сбрасывать конский навоз
И доскам от старой повозки
Тогда примененье нашлось.
И угол завесили тряпкой,
Устроив в углу туалет.
При нашей смекалке и хватке
Препятствий в фантазии нет.
Мы сено на пол постелили,
Добром помянув лошадей.
Такими мы тихими были...
Жить стало опять веселей.
И мест на полу всем хватило.
Стал спальным товарный вагон.
Беда нас давно всех сплотила,
И тронулся наш эшелон.
7.
И было мучительно больно
Родные места покидать.
Но мы понимали невольно:
От немцев нам надо бежать.
Под ними нам жить невозможно.
Они нас начнут истреблять.
И было на сердце тревожно -
Жизнь снова свою начинать.
Решения все принимали,
Кто мыслить и двигаться мог.
Тогда добровольно бежали
В Сибирь, за Урал, на Восток.
Но многие не успевали.
Была их тяжёлой судьба.
Фашисты тогда окружали
И брали в кольцо города.
О, сколько людей там погибло!
Замучено, угнано в плен!
Жаль, память у многих отшибло
И совесть исчезла совсем.
Но живы ещё поколенья
И память о мёртвых жива.
Фашистам не будет прощенья
И вечной их будет вина.
8.
Вагон наш закрытым держали.
Понятен был взрослых испуг.
Для воздуха щель оставляли,
Чтоб дети не выпали вдруг.
Я помню, как плакал ребёнок.
Его утешал весь вагон.
И не было даже пелёнок.
Фашисты бомбили роддом.
И как уцелел он под взрывом?
Живой оказалась и мать.
Но мало родиться счастливым.
Война заставляет страдать.
Конечно, нашлись и пелёнки,
Но не было с нами врача.
И стало не слышно ребёнка.
С ним мать по дороге сошла.
9.
Не помню, в пути чем кормили.
На станциях был кипяток.
Его остужали и пили,
И дорог был каждый глоток.
Тогда одного все боялись:
От поезда чтоб не отстать.
И все друг у друга старались
Узнать: «Сколько будем стоять?»
Стоянки все разными были,
А радио не разберёшь.
Когда за водой уходили,
То била нас лёгкая дрожь.
Как страшно в пути потеряться,
От поезда если отстать,
Без матери вдруг оказаться
И делать, что дальше не знать.
10.
О, матери, бабушки, тёти!
С кем вместе мы были тогда.
Без вашей любви и заботы
Не выжили б мы в те года.
Отцы наши все воевали.
Без них приходилось нам жить.
Но то, что вы все испытали,
Нам всем никогда не забыть.
Мы помним, как вы нас спасали,
От холода нас берегли.
Последний кусок отдавали
Нам, детям, той страшной войны.
Откуда у вас брались силы?
Тогда мы понять не могли...
Разбросаны многих могилы
В бескрайних просторах страны.
11.
Менялась дорожная местность,
И шли проливные дожди.
Дорога вела в неизвестность,
Но там были только свои.
Куда нас везли, мы не знали.
Лишь знали: от немцев спасут.
Мы долго, как зайцы, петляли,
Как будто скрывали маршрут.
Не раз мы подолгу стояли
И нас оставлял паровоз.
Но снова колёса стучали
И поезд куда-то нас вёз.
Мы долгие дни так плутали,
Всерьёз изучая страну,
Но мы не роптали, мы знали:
Составы идут на войну.
И надо им всем обеспечить
На Запад свободный маршрут.
А путь наш, ведь, будет не вечен:
Куда-нибудь нас привезут.
12.
Стучали по рельсам вагоны.
Их стук превращался в набат.
Навстречу нам шли эшелоны.
И было в них много солдат.
Они на стоянках шутили.
Их каждый увидеть был рад.
Они не похожими были
На тех, воевавших солдат.
И были они в форме новой,
От фронта ещё далеки,
Но были идти в бой готовы
Сибирские наши полки.
Красивые русские лица
И твёрдый, уверенный взгляд.
Как предки они будут биться.
Они всё равно победят!
Звучала задорно гармошка
И было спокойнее с ней.
И не вспоминалась бомбёжка
Впервые за множество дней.
13.
Как долог был путь до Победы.
Не год и не два, целых пять.
И будет война свои беды
Безжалостно всем раздавать.
Она никого не забудет,
В далёкие сёла придёт,
И ненависть в душах разбудит,
И всех на борьбу позовёт.
И тыл станет фронтом отныне,
Все силы свои соберёт.
И мать малолетнего сына
С собой на работу возьмёт.
И будет он делать снаряды
И в поле за плугом шагать.
И все понимали, что надо
Фашистов скорее прогнать.
«Враг будет разбит!» — сказал Сталин.
И так тоже думал народ.
Мы, дети, тогда понимали,
Что время Победы придёт.
14.
И вот, наконец, остановка.
«Приехали! Всем вылезать!»
Удмуртия — место зимовки.
Здесь нам предстоит выживать.
Хотя было мирно и тихо,
Но было о чём горевать.
Хватили по горло мы лиха:
Нас некуда было девать.
Здесь беженцев столько не ждали,
Но дан был приказ: «Принимать!»
По сёлам тогда нас гоняли,
Чтоб было нам, где переждать.
Но в сёлах не будет работы,
И сёла придётся менять.
Нелёгкие эти заботы
Всем взрослым пришлось испытать.
Мы, словно, брели по этапу:
Волѝпельга... Дальше - Вавóж...
Большая Уча. Здесь по штату
Рабочее место нашлось.
Нигде мать покоя не знала.
О, как всех терзала война!
Газету она издавала
И диктором тоже была.
И было нас двое голодных
И плохо одетых детей.
О, сколько же снежных, холодных
В Удмуртии прожито дней!
15.
А те, кто под немцем остались
И выжили в ужасе том,
Виновными вдруг оказались
И жить будут с вечным клеймом.
И детям в дальнейшем припомнят,
Что им не пришлось убежать.
Анкеты об этом напомнят
И будешь потом ты страдать.
В анкетах тогда появился
Большой вопросительный знак.
Как будто бы ты провинился
И жил в эти годы не так.
И «органы» всё проверяли.
Крутился во всю патефон.
Заданье они выполняли:
«А может ты с детства шпион?»
И, видно, всерьёз уточняли
Ту, детскую, степень вины.
Неужто они-то не знали
Историю страшной войны?
Как наши войска отступали,
Дойдя, аж, до самой Москвы.
И многие не успевали
Бежать от врага в глубь страны.
16.
Тогда было время такое.
Сверхбдительность нормой была.
Не знали спецслужбы покоя
И видели всюду врага.
Доносы в стране процветали.
В почете был мерзкий стукач.
По этим доносам хватали.
Работал ударно палач.
Откуда в стране появилось
Так много коварных Иуд?
Не с неба же это свалилось?
Неужто причиной — испуг?
Иль зависть, стремленье нажиться,
Себе обеспечить уют?
Иль с властью всерьёз подружиться?
«Своих» они не выдают.
Тогда и Иудам попало,
Настиг их трагичный финал.
Но сколько невинно страдало,
Никто тогда точно не знал.
17.
И будут продолжаться наши беды.
Ещё придётся столько испытать!
Не доживёт и мама до Победы,
\В Большой Учѐ придется умирать.
Я помню, как мы голодали
И карточек скудный паёк.
Как крошки потом собирали,
Забыть никогда я не мог.
Без карточек жить невозможно —
Не будешь паёк получать.
И жизнь станет в миг безнадёжной ,
И время придет умирать.
Я помню, как шли похоронки,
И семьи рыдали при мне,
И дикторы тихо иль громко
Вещали стране о войне.
По голосу мы узнавали,
Что скажет сейчас Левитан.
С печалью: опять отступали,
И город фашистам был сдан.
Торжественно: мы наступали,
И взяли назад города,
Что немцы в боях потеряли
Мы этого ждали всегда!
18.
Учиться всегда мы хотели.
Не в тягость был каждый урок,
Хотя все в одежде сидели,
Порою не чувствуя ног.
Тетрадей тогда не хватало.
В ход старые книги пошли.
Писали на всём, что попало,
Лишь были бы строчки видны.
Чернила порой замерзали.
Их грели за пазухой мы.
Мы детским умом понимали:
Нам знания будут нужны.
Мы в классе сидели, как мыши.
Иначе вести не могли.
Учителя слово услышать
Стремились в те трудные дни.
И с детства я истину понял,
Что будет жесток этот век.
Нас всех к испытаньям готовил
Учитель — святой человек.
19.
По сводкам войну изучали,
Следили, как там на войне.
Мы вместе с народом страдали...
Страдали, конечно, не все.
Я видел их сытых, довольных.
Я помню ту местную власть.
В войну они жили привольно.
Они не хотели пропасть.
Дома окружали заборы.
Собаки войти не дадут.
Так честные люди (не воры!)
Скрываясь от всех, не живут.
И детям своим говорили:
Не надо с такими дружить!
Детей постоянно учили:
Не смейте их в дом приводить!
А вдруг они что-то попросят...
А вдруг что-нибудь украдут...
Иль вшей незаметно подбросят,
Увидят, как власти живут.
И если об этом расскажут,
Потом разговоры пойдут.
Напишут куда-нибудь даже,
И вдруг на войну призовут.
И были они тогда в силе.
У всех был партийный билет.
Как жаль на просторах России
Давно уже равенства нет.
А мы ни о чём не просили
И жили мы в мире ином.
Мы честными, гордыми были
И с совестью чистой живём.
20.
Нас с детством война разлучила.
Мы знаем, что значит «война».
И память её сохранила.
И вот что тревожит меня.
Как быстро же люди забыли
Освенцим, Хатынь, Бухенвальд.
Всё то, что фашисты творили,
Создав на земле сущий ад.
Найдутся в России подонки.
Историю будут менять.
И голосом наглым и звонким
Фашистов начнут восхвалять.
Как мы хорошо в войну жили,
Фашисты несли нам добро.
И плохо, что нас не разбили,
Мы жили бы лучше давно.
И тех, кто фашистам служили,
Вдруг станут «героями» звать.
А всех, кто фашистов разбили,
Публично начнут унижать.
И кладбища подлым убийцам
Начнут в городах создавать.
А всем протестующим лицам
Свои измышленья внушать.
«Всех, якобы, смерть уровняла...»
«Нет! Врёте! Нельзя уровнять!
Россия себя защищала.
Фашисты пришли убивать».
Нас мало. Но мы ещё сила,
И правда всегда в нас жива.
Война нас отчаянно била,
Но смерть стороной обошла.
Мы прожили трудные годы
С начала Великой Войны.
С фашизмом боролись народы
Всей нашей родимой страны.
Россия удар на себя приняла
И Гитлеру путь преградила.
Она от фашизма народы спасла
И в страшной войне победила.
И надо Победой гордиться,
Но цену нельзя нам забыть.
Война не должна повториться,
Россия должна в мире жить.
Комментариев нет:
Отправить комментарий