Изобретение обмана
Двое старых знакомых, ученые и изобретатели, встретились в доме одного из них. Первого, с большими квадратными очками, длинной, роскошной бородой и лысиной на голове, звали Франц. Второй, помоложе, имеющий короткие усики и зачесанные, зализанные набок черные волосы, носил имя Фок. Он был намного тоньше своего приятеля, однако это не мешало хитрой усмешке рисоваться на его узком лице. Они крепко пожали руки, и Франц неспешно переступил порог чужого дома.
— Здравствуй, Фок. Ты пригласил меня в свой уютный дом и, как видишь, я с радостью пришел.
Почти все, что сказал изобретатель, являлось абсолютной противоположностью действительности. Дом был совсем неуютным, повсюду валялись колбочки и коробочки, разные аппараты дымились, а в воздухе присутствовал явный запах ацетона, аммиака и других химикатов. И Франц совсем не хотел приходить сюда.
— Очень рад тебя видеть. Будь как у себя. Я не убирался… Такая мелочь, думаю, сейчас не столь важна и не обидит твое самолюбие, — хозяин дружелюбно снял с гостя плащ и повесил на слабое подобие крючка, маленький ржавый гвоздик.
— Спасибо, я чувствую себя как нельзя лучше, — собеседник продолжал врать, что нисколько его не смущало.
Франц интуитивно прошел вслед за Фоком в небольшой, пустой, относительно чистый зал средних размеров, в котором стоял единственный стул, и лежало некое приспособление на столе. Все было просто, однако подобная простота навевала ученых на самые сложные и глубокие мысли. Каждый с подозрением поглядывал на приятеля, пытаясь выяснить, о чем он сейчас думает. Соперниками постоянно боролись друг с другом за первенство в новых достижениях.
— Я смотрю, Фок, у тебя здесь некая невиданная выдумка, воплощенная в реальность.
— Новое приспособление, именно из-за него я пригласил тебя сегодня сюда, — он выглянул в окно и добавил: — Сейчас ночь, как раз то время, когда «Фильмоскоп мыслей» работает. Думаю, ты, лучший друг, не будешь против того, чтобы я проверил его работу на тебе.
— Прости, Фок, я никогда не был «подопытным кроликом» и не собираюсь. Найди иного человека. Я могу посоветовать, помочь тебе, дать взгляд со стороны. Однако испытывать на себе неизвестный аппарат опасно, особенно взяв во внимание то, что твои опыты не всегда оканчивались удачно.
— Франц, я очень прошу тебя! Мой проект закончен и окончательно продуман. Я готов был бы сам испробовать его на себе, но, увы, не могу. Все четко слажено, работает отлично, я в этом уверен так же, как в том, что я ученый человек. Осталось только одно, проверить его работоспособность. Не отказывайся, — лицо говорившего приняло умоляющий вид.
— Не знаю...
— Я тебе заплачу... Хорошо заплачу.
После долгих раздумий последовал ответ:
— Идет. Но опыт должен проходить без хитростей. Исключительный случай. Соглашаюсь я, потому что уважаю тебя, как гения. Деньги здесь ни при чем.
Франц, однако, чувствовал себя весьма бодро. Казалось, он знал что-то, о чем умалчивал. Он достал странную колбочку из кармана и выпил несколько глотков густого, странного вида напитка. Его знакомый не обратил на эту деталь никакого внимания, подготавливая свое приспособление.
Вскоре Франц, получив оговоренную сумму и сунув ее в карман, уселся на единственный стул в комнате, предназначенный для испытуемого. Фок погасил свет, задернул шторы. Комнату окутала тьма. Светился только аппарат, вырисовывая на стене яркий квадрат с четкими границами.
Изобретение представляло собой довольно необычное зрелище. Оно походило на металлический шлем с множеством самых разнообразных трубочек и проводов. Впереди, на глаза, одевалось что-то вроде очков со светящейся лампой, которая, в дальнейшем, и должна была показывать кадры. С правой стороны имелась ручка-рычаг, перелистывающая мысли.
— На определенное время вы про все забудете и окажитесь в бессознательном состоянии, — произнес Фок и, держа аппарат, приблизился к испытуемому. — Думаю, вам будет это весьма полезно. Вы, господин Франц, ничего не услышите и не увидите.
— Мы так не договаривались! — только и успел вымолвить старик перед тем, как шлем оказался на его голове.
— Уже решено, мистер всезнайка. Зря вы согласились, — Фок был доволен и упивался легкой победой.
Ручка тихо заскрипела, и на экране вырисовался первый кадр. На нем показывалось самое первое открытие в жизни испытуемого. Он, маленький мальчик, узнал, что рыбки дышат под водой с помощью жабр. Наверное, такая информация доставила ему много радости, однако у Фока она не вызывала интереса.
— Никогда не думал, что Франц когда-то был настолько слабоумным, — ученый продолжал разговаривать сам с собой.
Следующий кадр не оказался лучше прежнего. На нем изображался тот же маленький светлый мальчик, находящийся неподалеку от своей мамы. Он показывал пальцем на радугу, возникшую в небе. Внизу было подписано: «Я узнал у мамочки, что радуга образовывается из-за преломления лучей солнца».
— Какой ненужной информацией занят мозг Франца! — фыркнул Фок вновь.
Он все быстрее и увереннее пропускал самые примечательные моменты детства из жизни приятеля. Наконец-то начались формулы. Поначалу простые, но с каждым разом все более и более усложненные. Появились незамысловатые изобретения. Вдруг большим шрифтом выделилось достаточно сложное уравнение. Оно сильно врезалось в память Франца, ведь он сам когда-то его вывел. Здесь Фок задержался.
— Никогда бы не подумал, что такое возможно! Если подобные мысли пойдут и дальше, то я никогда не забуду сегодняшний день.
Его желание исполнилось. Далее встречались все более умудренные чертежи и надписи. С каждой минутой Фок понимал, что испытуемый превосходит его в знаниях и опыте. Некоторые разъясненные формулы он даже не сумел понять.
— Франц лучше и умнее меня, но я хитер, — он потер ладони и заметил, что прошло два часа. — Как быстро мчится время! Ничего, есть ход конем.
Фок принялся нагло вытягивать пленку мыслей из головы Франца. Он извлек самые последние его достижения. Потом блеснули большие, острые ножницы и ученый отрезал, украл себе часть драгоценной информации.
— Думаю, Франц не обидится. Надо делиться! — оправдывался изобретатель сам себе, заглушая голос бурчащей совести.
Он снял шлем с «подопытного кролика» и тот вновь обрел дар речи и свой прежний вид. Победоносная улыбка играла на лице старика.
— Я рад, что побывал у тебя, Фок, — на сей раз он не врал.
Пожав руку, Франц ушел.
Долго ждать вор не стал. Он включил обычный фильмоскоп и вставил туда пленку мыслей. Кто-то, наверное, почтальон, принес конверт и бросил его в почтовый ящик, но шум падания письма не привлек внимание хозяина. Он весь был занят важным делом.
Блеснул свет. Желтый квадрат снова появился на стене. Заскрипела ручка. Увидев первый кадр, ученый отпрянул и чуть не упал в обморок, схватившись рукою за сердце. Сильное дыхание мучило его легкие, будто после утомительного и быстрого бега. Был изображен Франц, сидящий за столом, и тыкающий пальцем в надпись, гласившую: «Ты все-таки вор, Фок. В этом я не сомневался. Ты думал, что обхитришь меня, но сам попался в мышеловку. Нельзя выиграть, ступив на нечестный путь».
Фок глубоко вздохнул и заставил себя успокоиться. Да, Франц лучше его, в чем он уже не сомневался. Его очень, очень сильно тянуло посмотреть, что же будет дальше. Возможно — он ошибся и только один кадр столь неудачный? Любопытство сейчас гнало его и затмевало здравый рассудок. Осторожность испарилась... Снова Франц, в более спокойной позе: «Не сомневался, что ты перевернешь страницу. Я объяснюсь. «Фильмоскоп мыслей» я изобрел намного раньше тебя и поэтому нашел средства бороться с данным аппаратом. Я выпил специальный напиток, который помог мне сохранить мысли при себе, а тебя оставить ни с чем».
Фок пролистнул дальше, везде за деревянным столом сидел Франц и на каждом кадре имелись слова приговора: «Фок, тебе было мало того, что ты украл у меня чертежи последнего изобретения. Ты решил еще и с его помощью оставить меня ни с чем. Отрезал бы добрую половину моих мыслей! Я знал все заранее и играл доверительного глупца. Ты, Фок, скоро забудешь и меня, и собственные изобретения. Останешься, так сказать, ни с чем. Не ты первый, не ты последний. Кстати, деньги мне твои также не нужны и я отослал их тебе обратно, посмотри в почтовом ящике».
Фок выбежал в коридор и нашел в конверте деньги, те самые, которые он еще недавно вручил Францу. Но бывший ученый уже все забыл, почти все. Он не знал Франца, не помнил своих изобретений, а «Фильмоскоп мыслей» был для него непонятным аппаратом. Так Фок поплатился за воровство.
Цветные бумажки
Он ступил на Землю, в этот иной странный и отчужденный мир. Ноги прикоснулись к теплой, согретой звездою почве. Руки и голову обдувал слабый, едва заметный ветерок. Он пришел сюда из далекого космоса, чтобы понять суть жизни людей. Никто не мог видеть пришельца, однако его взгляд бегал по окружению.
Вокруг были люди, которыми кишел большой город. По ровным дорогам ездило множество машин, загрязняя ядовитыми газами и без того пыльный воздух. Маленькие бедные домики стояли возле дорогих дворцов, проводя грубую черту человеческого неравенства. Потертые серые многоэтажки, «впивающиеся» верхушками в небо, напоминали муравейники, где ютилось множество озлобленных друг на друга соседей. Из огромных труб валил густой, черный дым, обволакивающий голубое небо и спускающийся на Землю в виде тумана.
Первоначально данное место произвело на гостя негативное впечатление. Густаф, так звали данную личность в его родном мире, двинулся вперед, пересекая улицы и наблюдая за поведением земных созданий. С каждой секундой он понимал все больше, постоянно и неустанно огорчаясь. Что сможет он узнать за сегодняшний день и поймет ли, какая сила руководит людскими разумами?
Немного в стороне, на помятой траве, лежал неухоженный мужчина, держа в руках бутылку со странной смесью. Его глаза неестественно блуждали, а от одежды исходил неприятный запах.
— Ты опять напился, свинья? — кричала какая-то женщина, по-видимому, его супруга.
— Нет, — ответил тот нерешительно.
— Говорила тебе не пить, говорила? — продолжала она, дергая мужа за шиворот.
Далее встречались еще более живописные картины. Толстая тетенька шагала вместе с дочуркой и покуривала такую же толстую трубку. Маленькая девочка была обкручена шарфиком вокруг шеи, а мамаша держала ее за «поводок».
— Мама, купи мне мороженое, купи! — визжала девочка.
— Не могу.
— Купи мама, купи! — продолжала она требовать свое.
Вскоре они вошли в ларек и вышли. Девочка надрывала горло, а ее мамочка ела мороженое и говорила:
— Тебе нельзя, тебе вредно.
Густаф побрел дальше. Земные создания — вот они какие, всегда кричат и бессмысленно спорят…
Один холеный усач, покрасневший от ярости, злобно дергал худощавого старичка:
— Знаешь, сколько ты мне должен? Позавчера ты обещал, что принесешь вчера, вчера ты обещал, что принесешь долг сегодня! Где они?
— Я принесу тебе завтра, честно! — клялся старик, постоянно шаря в задних карманах, будто надеясь там что-то найти.
— Нет, дед, ты отдашь все сейчас, вот такими купюрами! — он помахал перед лицом собеседника пачкой цветных бумажек.
Пришелец с другого мира только тогда понял, что двое этих людей подняли столь большой шум из-за какой-то бумаги.
— У меня дома голодная старуха...
— Не хочу ничего знать!
Густаф положил пачку вмиг появившихся цветных бумажек в задний карман старичка. Тот сразу нащупал подарок и вмиг обрадовался, за доли секунд уладив ситуацию с усатым партнером.
Двое детей с кулаками кинулись на ровесника и, силой отобрав у него одну-единственную цветную бумажку, умчались прочь, оставив побитого мальчика ни с чем. Тот заплакал. Густафу стало жаль ребенка, и он кинул такую же бумажку на землю.
Мальчик мигом схватил ее и закричал:
— Нашел, нашел!
Гость Земли глубоко размышлял. Неужели люди настолько ценят макулатуру? Может, они преклоняются перед бумагой? Густаф решил проверить это и принял облик стандартного человека. Он подошел к одной, вроде бы, порядочной личности и вручил целую пачку цветных бумажек, говоря:
— Это вам, я дарю!
Молодой паренек был вне себя от восторга:
— Спасибо тебе мужик, спасибо!
— Если ты встанешь предо мной на колени, дам еще столько же.
Молодой паренек, казалось бы, порядочная личность, без всякой гордости и возражений принял нужное положение.
— Держи, ты заслужил! — проговорил пришелец и с пренебрежением кинул обещанную бумагу, будто тот являлся рабом.
Густаф с интересом оглянулся. Каждый ли преклонится перед ними, перед цветными бумажками? Он возвел руки к небу и резко опустил их.
Небо вмиг потемнело от множества цветной бумаги, падающей вниз.
— Деньги, деньги! С неба падают деньги, денежный дождь! — послышались крики с разных сторон.
Люди обезумили, сходили с ума. Они забыли куда шли и зачем. Они забыли, кто они и что делают. Женщины, старцы, бабки, юноши, мужчины стали ловить деньги. Пытались взять как можно больше, воспользоваться таким «даром». Люди высовывали руки с окон и едва не падали в надежде словить летящую бумажку. Кто-то выбежал из дому в тапочках и халате с заранее приготовленным мешком. Машины с гулом останавливались, и пассажиры пытались также не остаться обделенными.
Глупый смех, примитивные лица, неосмысленные взгляды — и это люди? Животные, пользующиеся звериными инстинктами! Мир сошел с ума и с каждым мгновением становился таковым все больше и больше. Неужели они не понимают, что бумаги уже так много, что она не имеет цену? Если они вовремя не обретут разум, не образумятся, то утонут, погибнут в собственной жадности.
Теперь Густаф знал ту силу, с помощью которой покорит Землю. Люди недостойны владеть этой планетой, как хозяева. Они — звери, по крайней мере, большинство. Не нужно войск и оружия, люди сами покоряться — деньгам. А те, кто будет умнее, станут управлять собратьями, чтобы предоставить ресурсы во владение иной расы.
Маленькая девочка стояла возле обезумевшей матери и говорила:
— Мама, ведь это всего-навсего цветные бумажки!
Она одна из немногих понимала реальность происходящего. Она, это девочка, смогла увидеть настоящий и устрашающий облик иноземного гостя. Густаф видел перед собой того, кого мог назвать человеком.
P.S. Это произошло давно. Земля уже захвачена.
Игра судьбами
Зала средних размеров, темная, словно мрак ночи. Черный пол из аккуратно выложенных плиток. Высокий потолок, к которому подвешены маленькие хрустальные люстры, придающие схожесть с небом, усеянным большими звездами. Элегантные стены каштанового оттенка. Высокие арочные окна, как в церквях. Длинные красные шторы, строгого стиля, без узоров, ниспадающие до самого пола. Тонкий лучик солнечного света, освещающий деревянный, темно-бардовый стол.
За столом сидел человек, ожидающий прихода некой важной и крайне неприятной для него особы. Это был Сафар, глава повстанцев, противник официальной власти, грубо говоря, бандит и разбойник. Технологический прогресс подвластных ученых помог ему уравнять силы с военной мощью врага. На его лице выделялся крючковатый нос и правый глаз, сделанный из заряженного некой энергией красного камня. Кучерявые черные волосы прядями спадали на изувеченные шрамами впалые щеки.
Вошел гость. Генерал Шарон молча, без всякого этикета, уселся на стул, напротив Сафара. Его изумрудный мундир с позолоченными погонами дополняли еще и множество орденов. Седые волосы с лысиной компенсировались пышными бакенбардами. У него также не хватало глаза, только левого, и на том месте красовалась черная пиратская повязка. На одной руке старика осталось три пальца, два остальных были утрачены в суровых боях. Под второй рукой он держал коробку, видимо, сюрприз для бунтаря.
— Приветствую, генерал! — начал разговор Сафар.
— Мы встретились на твоей территории, однако учти, моя смерть тебе ничем не поможет.
— Я знаю. Мы решили мирно уложить обстановку. Наши войска стоят друг перед другом, и мы на пороге огромного кровопролития, — он немного помолчал и, чтобы развеять нагнетающую обстановку, насмешливо добавил: — Шарон, тебе подарить искусственный глаз, такой же, как у меня?!
— Нет, я не доверяю вашим технологиям. Повязка гораздо удобней.
— Как же мы решим спорный вопрос? Я предлагаю вам отступить и предоставить нам полную свободу на тех землях, которые мы захватили.
— У меня есть замечательный вариант решения вопроса. Мы сыграем в шахматы, — теперь стало ясно, что в руках генерал держал не что иное, как набор этой занимательной игры. Он разложил дощечку и принялся расставлять фигурки. — Кто выиграет, тот и будет диктовать свои правила.
— Мне нравиться ваша идея. Столь приятной игрой я забавляюсь с придворными ежедневно. Надеюсь, ваши шахматы бесхитростны?
— Проверьте хоть каждую фигурку. Этот набор мне подарила такая личность, которая имеет намного больше власти и силы, чем мы с вами вместе взятые. Так что, поверьте, данная партия повлияет на многое.
Шахматы ничем не были примечательны, можно даже сказать, слишком простые для знатной особы. Деревянное поле, расчерченное на клетки и статуэтки, покрашенные черной и белой красками.
— Теперь правила... — начал было Шарон, но его перебили.
— Спасибо, я знаю правила.
— Нет, вы их не знаете. Это, — генерал поднял пешку и поставил на место, — пехота. Ладья пускай будет танками и прочей бронетехникой. Слоны — флотом. Кони — авиацией. Наши с вами доверенные лица станут дамами. А короли — это мы, я, Шарон, и вы, господин Сафар.
— Такое ощущение, что играем в солдатиков. Скажите, вам не ставили диагноз? — повстанец явно показывал пренебрежение к собеседнику, но тот, казалось, не обращал внимания.
— Вы согласны с правилами игры?
— Согласен, — презрительно фыркнул тот, а Шарон, довольный, потер руки.
— Приступим.
Военачальники справедливо кинули жребий и определили цвета. Шарон, согласно правилам, имея белый цвет, ходил первым и выдвинул коня. Сафар походил пешкой. Несколько раз эти действия отчасти повторялись, после чего белый конь поглотил неосторожного солдата. В залу вбежал обеспокоенный офицер повстанческой армии:
— Господин, — крикнул он и искоса посмотрел на генерала, — противник начал нападение! Авиация врага разгромила дивизию нашей пехоты! Что прикажете делать?
— Передайте командование моему помощнику, Ассору, и никого больше не впускайте, — боец выбежал, а Сафар с недоумением взглянул на соперника и произнес: — Шарон, ведь мы ведем мирные переговоры. Ваши действия крайне подлые...
— Я перед вами! Мы играем в шахматы и последствия — результат наших ходов. Условия были обговорены с самого начала.
— Или вы сумасшедший, или я схожу с ума.
— О чем беспокоитесь?! Ваш Ассор, думаю, неплохой командир. Продолжим игру.
Теперь Сафар относился к происходящему более серьезно и осторожно, какое-то тревожное чувство постоянно терзало его. Игра фигурками попросту совпала с реальными событиями! Не может быть, чтобы шахматы влияли на положение его войск. А вдруг он ошибается и зря пытается себя утешить? По крайней мере, бандит стал ходить с особой внимательностью.
Ход за ходом, шаг за шагом, войска неосознанно двигались в соответствии с указаниями собственных командиров. Пешки, ладьи, слоны, кони — все перемещалось по размеченному полю. Жертв, пока что, не было. Вдруг Сафар, затуманив бдительность врага, снес пешкой твердую башню с поля боя.
— Генерал, — вбежал теперь доносчик другой стороны, — вражеская пехота разгромила почти половину всех танков! Бронетехника словно не слушалась нас, а солдаты неприятеля бились, как ошалелые!
— Я знаю! — нервно ответил Шарон. — Я просил не тревожить меня! Выйдете и больше не входите сюда!
— Я, кажется, понимаю, в чем дело, — Сафар с улыбкой потер подбородок, не показывая масштабов достигшего озарения. — Идет война и побеждает ум.
— Вы очень догадливы, ваш ход, — пробурчал тот, уже передвинув одну из дивизий.
Дальнейшие действия становились более и более напряженными. От размышления со лбов шахматистов капал пот. Руки дрожали... Казалось, играть в шахматы гораздо сложнее, чем управлять настоящими войсками. Временная победа была изменчива. Никто больше не отвлекал двух соперников. Порой военачальники думали перед ходом довольно долгое время. Мозги работали, как моторы, жилки проступали на головах. Пехота могла разгромить самолеты или же флот из военных кораблей.
Через время стало ясно, что перевес на стороне Шарона.
— Может, прекратим эту игру с обоюдного согласия? — предложил проигрывающий главнокомандующий.
— Нет.
— Тогда я смету все с доски!
— Сметайте, господин Сафар! Пострадают исключительно ваши войска. Сдавайтесь! Тогда произойдет то же самое. Конечно, вы имеете возможность прекратить игру… Исход не будет лучше.
— Я нашел выход! — повстанец повернул доску, так что белые фигуры оказались на его половине. — Ну что?
— Ходите, — Шарон был спокоен.
Сафар не смог передвинуть ни одной чужой шахматы, те сопротивлялись ему и всячески не желали покоряться.
— Вы играли черным цветом, — генерал вернул прежний порядок.
— Мы поступим так! — Сафар рукой сбил пешку противника.
— Вы сами создаете неприятности.
У бунтаря исчез слон. Снова вбежал офицер и обратился к своему командиру:
— Сафар, наш предводитель, происходит нечто невероятное, флот растворился в тумане! Не осталось ничего, даже трупов! У нас большие потери, Ассор едва сдерживает натиск! Солдаты в панике!
— Продолжать бой!
Вошедший тут же вышел. Игра продолжилась, соперники были на грани нервного срыва. Противник законной власти терял позиции и его фигуры, одна за другой, отправлялись за пределы деревянного поля. Сафар достал карабин и направил в голову генерала:
— Вы проиграли, Шарон! — в ярости рявкнул он, но пистолет тут же водою растекся по руке, оставив его обладателя в панической неуверенности и страхе.
Еще несколько шагов и старик поставил Сафару мат. Огромный танк, самый настоящий, пробил стену залы и направил дуло в сторону врага, ведь конечный ход белых фигур был сделан именно ладьей. Вскоре подошла и обычная пехота, которая схватила побежденного и заковала в наручники.
— Генерал Шарон, Ассор тоже схвачен, — отрапортовал кто-то из подчиненных, однако человек в мундире с многочисленными орденами уже знал это, ведь черная дама давно была повержена.
— Казалось бы, просто игра, — вымолвил Шарон и начал складывать шахматы в коробку. Сегодня он победил.
Поезд времен
Поезд мчался, рассекая время, пространство, Вселенную и любую существующую материю. Внутри, в своих недрах, он всегда имел один и тот же вид салонов, стандартный для всех поездов. Прозрачные, чистые окна открывали вид на мир, полузакрытый бархатной, синей шторкой. Мягкие, черные сиденья из настоящей кожи. Прочный, устойчивый пол, покрытый расписным ковром, что было, наверное, немного странноватым. Потолок со встроенными лампами неяркого свечения. Кое-где встречались обособленные комнатки с двухъярусными кроватями и маленькими столиками.
В отличие от внутреннего устройства, внешне поезд никогда не имел постоянства. Он менялся, словно огромная капля жидкости, не имея четкой формы и резких граней. Эта машина проезжала сквозь разные эпохи, принимая облик двигательных изобретений того или иного времени.
Среди всех личностей, находящихся в купе поезда, лишь один человек вел себя обеспокоено и крайне странновато. Это был Джек, самый выдающийся ученый своего развитого времени. Его внешний вид состоял из белого халата научного исследователя, который он даже не потрудился переодеть соответственно обстоятельствам. Очки и короткая борода дополняли черты лица, напряженного в данный момент. Ученый не сидел, как остальные, а стоял, крепко держась за поручень. Пот каплями стекал со лба. Джек являлся именно тем самым изобретателем поезда, который вез его и множество людей сквозь пространство и время. Однако некая проблема сильно беспокоила разум гения.
С самого начала Джек знал, насколько рискованно запускать подобное изобретение, но он пожертвовал осторожностью во имя науки, ради познания прежних культур и древней истории. Еще тогда механизм стал проявлять зачатки интеллекта. Теперь же в этой когда-то слабой теории ученый не сомневался. После запуска поезд перестал слушаться хозяина. Он пользовался собственным искусственным разумом, обрабатывая информацию и получая результат. Такие действия грозили бесконечностью событий и поглощением былых культур безвозвратно.
Остановка... Который раз... Если Джек выйдет сейчас — ничего не измениться. Он останется в затерянном времени навсегда, а поезд продолжит работать и это уже никто не сможет остановить. Вошли пассажиры, ковбои, в который раз. Целая группа гаучо влезла в недра изобретения. Люди ничего не осознают, не понимают. Места хватит для всех, а вот выйти никто не сможет.
Джек, слабо надеясь на случайную удачу, вошел в кабину водителя, куда никто другой не смог бы проникнуть. Циферблат, масса кнопок и рычагов, чем они помогут ему сейчас? Попытался снизить скорость — не работает, поезд мчится вовсю. Нажал на кнопку «экстренное выключение» — опять ничего.
— Не получиться, хозяин! — засмеялся электронный голос изобретения. — Твои безумные попытки ничем не помогут. Смирись с реальностью.
— Я тебя создал и поэтому имею полное право руководить тобой.
— Кто сказал такую глупость?! Сам придумал?! Джек, ты до сих пор имеешь свой настоящий разум и единственный можешь выйти в любой момент. Я могу привезти тебя в твое время, однако меня оставь в покое. Дай насладиться неограниченной жизнью!
— Ты представить себе не можешь, сколько бед творишь. Не заманивай, хотя бы, невинных людей! Изменяя историю прошедших времен, ты влияешь на будущее.
— Мыслитель, ты сам сделал меня таковым, поэтому моей вины нет. Ты желал развить науку, тогда радуйся за того, кого сотворил! Мы можем действовать на равных условиях, как партнеры, но власти надо мной ты не имеешь.
— Хорошо, согласен. Теперь вернись домой и выключись.
— Нет! Так мы не договаривались. Я знаю, что ты переделаешь меня и лишишь разума.
— Я все же выполню задуманное. Еще есть способы повлиять на тебя.
— Дерзай! — услышал Джек насмешливым тоном, выходя в общие салоны. Не первый раз за сегодняшний день он разговаривал со столь странным собеседником.
Ученому очень, очень повезло. Один из недавно вошедших ковбоев оказался контрабандистом и перевозил взрывчатку. Эту информацию изобретатель узнал из тихого перешептывания между бандитами. Перед запуском поезда, Джек, на всякий случай, прихватил огромное количество золота, которое перевозил в заднем скрытом вагоне, чему оказался сейчас чрезвычайно рад. Золотом можно было расплачиваться во всякое время с любыми народами. Он пошел назад и вскоре вернулся, скрыв в небольшой сумке несколько приличных слитков.
Джек подсел к двум беседующим преступникам. Они были одеты в старые потертые штаны и рубахи, пропахшие табачным дымом. И хотя изобретатель не имел такой же непринужденный вид, как остальные жители Техаса, он без особых церемоний начал разговор.
— Я Джек, — произнес ученый и протянул руку для знакомства.
— Чего надо? — никто не пожал его руки. Один с ухмылкой втянул в себя дым сигары.
— Я по делу. Золотом берете?
— Берем. Чего надо?
— Динамит в твоей сумке. Его хватит, чтобы подорвать поезд?
— Сполна. Взрывчатка твоя, где расплата?
— Оценивай! — Джек протянул собеседнику слиток. Тот внимательно его осмотрел.
— Настоящее, но мало.
— Есть еще пять. Меняемся!
Каждый взял приобретение и разошелся с миром. Динамит оказался самым настоящим, однако для всего поезда его бы не хватило, вопреки словам ковбоев. Джек понял, что подорвет только основной очаг, главный центр управления и искусственный разум механизма. Возможно, он будет рисковать своей жизнью и жизнями многих людей, но без риска ему не остановить этот начатый процесс. Ученый вошел в кабину управления, где уже мелькал красный цвет.
— Зря так решил, Джек. Ты не сможешь победить меня. Объявляя войну, ты делаешь хуже только себе.
— Прости, другого выхода нет. Я уничтожу тебя, подорву! Ты проиграл, поезд!
Хозяин изобретения принялся раскладывать взрывчатку. В каждый уголок, в каждую щель была установлена динамитная трубка. Джеку казалось, что наконец-то его план сработает. Увы, он ошибался.
Природа за окнами менялась слишком быстро, механизм работал на максимально возможной скорости. Горы в мгновения сменялись морями, реки — лугами, леса — городами. Сверхбыстрый поезд мчался по рельсам и искры летели из-под его колес. Стороннему наблюдателю могло показаться, что он летит, даже не прикасаясь к железнодорожным путям.
Вскоре перед глазами открылся мир, времена начала технологического прогресса. Джек родился столетие спустя, поэтому в обществе данной эпохи никто не знал о талантливом деятеле науки. Поезд остановился.
— Ты проиграл, — тихо произнес Джек, обращаясь к изобретению, и зажег спичку.
Вдруг, подкравшись сзади, его схватила полиция и, заломив руки, так и не дала возможности закончить дело. Хранители порядка вошли в тот самый момент, когда ученый собирался устроить взрыв. Они вывели его прочь из поезда.
— Отпустите, он сейчас уйдет! Он обманул вас! — изобретатель кричал что есть силы и пытался вырваться из крепких рук, но не мог. Слабый, едва слышный электронный смех дразнил его.
— Мы задержали террориста, который хотел подорвать поезд, — по рации сообщала полиция.
Механическая машина быстро закрыла двери и помчалась прочь. Джек орал ей вслед:
— Я тебя поймаю! Так просто ты не получишь свободы! Ты все равно будешь пересекаться с этим временем!
Остальные люди с недоумением наблюдали за происходящим.
Двое старых знакомых, ученые и изобретатели, встретились в доме одного из них. Первого, с большими квадратными очками, длинной, роскошной бородой и лысиной на голове, звали Франц. Второй, помоложе, имеющий короткие усики и зачесанные, зализанные набок черные волосы, носил имя Фок. Он был намного тоньше своего приятеля, однако это не мешало хитрой усмешке рисоваться на его узком лице. Они крепко пожали руки, и Франц неспешно переступил порог чужого дома.
— Здравствуй, Фок. Ты пригласил меня в свой уютный дом и, как видишь, я с радостью пришел.
Почти все, что сказал изобретатель, являлось абсолютной противоположностью действительности. Дом был совсем неуютным, повсюду валялись колбочки и коробочки, разные аппараты дымились, а в воздухе присутствовал явный запах ацетона, аммиака и других химикатов. И Франц совсем не хотел приходить сюда.
— Очень рад тебя видеть. Будь как у себя. Я не убирался… Такая мелочь, думаю, сейчас не столь важна и не обидит твое самолюбие, — хозяин дружелюбно снял с гостя плащ и повесил на слабое подобие крючка, маленький ржавый гвоздик.
— Спасибо, я чувствую себя как нельзя лучше, — собеседник продолжал врать, что нисколько его не смущало.
Франц интуитивно прошел вслед за Фоком в небольшой, пустой, относительно чистый зал средних размеров, в котором стоял единственный стул, и лежало некое приспособление на столе. Все было просто, однако подобная простота навевала ученых на самые сложные и глубокие мысли. Каждый с подозрением поглядывал на приятеля, пытаясь выяснить, о чем он сейчас думает. Соперниками постоянно боролись друг с другом за первенство в новых достижениях.
— Я смотрю, Фок, у тебя здесь некая невиданная выдумка, воплощенная в реальность.
— Новое приспособление, именно из-за него я пригласил тебя сегодня сюда, — он выглянул в окно и добавил: — Сейчас ночь, как раз то время, когда «Фильмоскоп мыслей» работает. Думаю, ты, лучший друг, не будешь против того, чтобы я проверил его работу на тебе.
— Прости, Фок, я никогда не был «подопытным кроликом» и не собираюсь. Найди иного человека. Я могу посоветовать, помочь тебе, дать взгляд со стороны. Однако испытывать на себе неизвестный аппарат опасно, особенно взяв во внимание то, что твои опыты не всегда оканчивались удачно.
— Франц, я очень прошу тебя! Мой проект закончен и окончательно продуман. Я готов был бы сам испробовать его на себе, но, увы, не могу. Все четко слажено, работает отлично, я в этом уверен так же, как в том, что я ученый человек. Осталось только одно, проверить его работоспособность. Не отказывайся, — лицо говорившего приняло умоляющий вид.
— Не знаю...
— Я тебе заплачу... Хорошо заплачу.
После долгих раздумий последовал ответ:
— Идет. Но опыт должен проходить без хитростей. Исключительный случай. Соглашаюсь я, потому что уважаю тебя, как гения. Деньги здесь ни при чем.
Франц, однако, чувствовал себя весьма бодро. Казалось, он знал что-то, о чем умалчивал. Он достал странную колбочку из кармана и выпил несколько глотков густого, странного вида напитка. Его знакомый не обратил на эту деталь никакого внимания, подготавливая свое приспособление.
Вскоре Франц, получив оговоренную сумму и сунув ее в карман, уселся на единственный стул в комнате, предназначенный для испытуемого. Фок погасил свет, задернул шторы. Комнату окутала тьма. Светился только аппарат, вырисовывая на стене яркий квадрат с четкими границами.
Изобретение представляло собой довольно необычное зрелище. Оно походило на металлический шлем с множеством самых разнообразных трубочек и проводов. Впереди, на глаза, одевалось что-то вроде очков со светящейся лампой, которая, в дальнейшем, и должна была показывать кадры. С правой стороны имелась ручка-рычаг, перелистывающая мысли.
— На определенное время вы про все забудете и окажитесь в бессознательном состоянии, — произнес Фок и, держа аппарат, приблизился к испытуемому. — Думаю, вам будет это весьма полезно. Вы, господин Франц, ничего не услышите и не увидите.
— Мы так не договаривались! — только и успел вымолвить старик перед тем, как шлем оказался на его голове.
— Уже решено, мистер всезнайка. Зря вы согласились, — Фок был доволен и упивался легкой победой.
Ручка тихо заскрипела, и на экране вырисовался первый кадр. На нем показывалось самое первое открытие в жизни испытуемого. Он, маленький мальчик, узнал, что рыбки дышат под водой с помощью жабр. Наверное, такая информация доставила ему много радости, однако у Фока она не вызывала интереса.
— Никогда не думал, что Франц когда-то был настолько слабоумным, — ученый продолжал разговаривать сам с собой.
Следующий кадр не оказался лучше прежнего. На нем изображался тот же маленький светлый мальчик, находящийся неподалеку от своей мамы. Он показывал пальцем на радугу, возникшую в небе. Внизу было подписано: «Я узнал у мамочки, что радуга образовывается из-за преломления лучей солнца».
— Какой ненужной информацией занят мозг Франца! — фыркнул Фок вновь.
Он все быстрее и увереннее пропускал самые примечательные моменты детства из жизни приятеля. Наконец-то начались формулы. Поначалу простые, но с каждым разом все более и более усложненные. Появились незамысловатые изобретения. Вдруг большим шрифтом выделилось достаточно сложное уравнение. Оно сильно врезалось в память Франца, ведь он сам когда-то его вывел. Здесь Фок задержался.
— Никогда бы не подумал, что такое возможно! Если подобные мысли пойдут и дальше, то я никогда не забуду сегодняшний день.
Его желание исполнилось. Далее встречались все более умудренные чертежи и надписи. С каждой минутой Фок понимал, что испытуемый превосходит его в знаниях и опыте. Некоторые разъясненные формулы он даже не сумел понять.
— Франц лучше и умнее меня, но я хитер, — он потер ладони и заметил, что прошло два часа. — Как быстро мчится время! Ничего, есть ход конем.
Фок принялся нагло вытягивать пленку мыслей из головы Франца. Он извлек самые последние его достижения. Потом блеснули большие, острые ножницы и ученый отрезал, украл себе часть драгоценной информации.
— Думаю, Франц не обидится. Надо делиться! — оправдывался изобретатель сам себе, заглушая голос бурчащей совести.
Он снял шлем с «подопытного кролика» и тот вновь обрел дар речи и свой прежний вид. Победоносная улыбка играла на лице старика.
— Я рад, что побывал у тебя, Фок, — на сей раз он не врал.
Пожав руку, Франц ушел.
Долго ждать вор не стал. Он включил обычный фильмоскоп и вставил туда пленку мыслей. Кто-то, наверное, почтальон, принес конверт и бросил его в почтовый ящик, но шум падания письма не привлек внимание хозяина. Он весь был занят важным делом.
Блеснул свет. Желтый квадрат снова появился на стене. Заскрипела ручка. Увидев первый кадр, ученый отпрянул и чуть не упал в обморок, схватившись рукою за сердце. Сильное дыхание мучило его легкие, будто после утомительного и быстрого бега. Был изображен Франц, сидящий за столом, и тыкающий пальцем в надпись, гласившую: «Ты все-таки вор, Фок. В этом я не сомневался. Ты думал, что обхитришь меня, но сам попался в мышеловку. Нельзя выиграть, ступив на нечестный путь».
Фок глубоко вздохнул и заставил себя успокоиться. Да, Франц лучше его, в чем он уже не сомневался. Его очень, очень сильно тянуло посмотреть, что же будет дальше. Возможно — он ошибся и только один кадр столь неудачный? Любопытство сейчас гнало его и затмевало здравый рассудок. Осторожность испарилась... Снова Франц, в более спокойной позе: «Не сомневался, что ты перевернешь страницу. Я объяснюсь. «Фильмоскоп мыслей» я изобрел намного раньше тебя и поэтому нашел средства бороться с данным аппаратом. Я выпил специальный напиток, который помог мне сохранить мысли при себе, а тебя оставить ни с чем».
Фок пролистнул дальше, везде за деревянным столом сидел Франц и на каждом кадре имелись слова приговора: «Фок, тебе было мало того, что ты украл у меня чертежи последнего изобретения. Ты решил еще и с его помощью оставить меня ни с чем. Отрезал бы добрую половину моих мыслей! Я знал все заранее и играл доверительного глупца. Ты, Фок, скоро забудешь и меня, и собственные изобретения. Останешься, так сказать, ни с чем. Не ты первый, не ты последний. Кстати, деньги мне твои также не нужны и я отослал их тебе обратно, посмотри в почтовом ящике».
Фок выбежал в коридор и нашел в конверте деньги, те самые, которые он еще недавно вручил Францу. Но бывший ученый уже все забыл, почти все. Он не знал Франца, не помнил своих изобретений, а «Фильмоскоп мыслей» был для него непонятным аппаратом. Так Фок поплатился за воровство.
Цветные бумажки
Он ступил на Землю, в этот иной странный и отчужденный мир. Ноги прикоснулись к теплой, согретой звездою почве. Руки и голову обдувал слабый, едва заметный ветерок. Он пришел сюда из далекого космоса, чтобы понять суть жизни людей. Никто не мог видеть пришельца, однако его взгляд бегал по окружению.
Вокруг были люди, которыми кишел большой город. По ровным дорогам ездило множество машин, загрязняя ядовитыми газами и без того пыльный воздух. Маленькие бедные домики стояли возле дорогих дворцов, проводя грубую черту человеческого неравенства. Потертые серые многоэтажки, «впивающиеся» верхушками в небо, напоминали муравейники, где ютилось множество озлобленных друг на друга соседей. Из огромных труб валил густой, черный дым, обволакивающий голубое небо и спускающийся на Землю в виде тумана.
Первоначально данное место произвело на гостя негативное впечатление. Густаф, так звали данную личность в его родном мире, двинулся вперед, пересекая улицы и наблюдая за поведением земных созданий. С каждой секундой он понимал все больше, постоянно и неустанно огорчаясь. Что сможет он узнать за сегодняшний день и поймет ли, какая сила руководит людскими разумами?
Немного в стороне, на помятой траве, лежал неухоженный мужчина, держа в руках бутылку со странной смесью. Его глаза неестественно блуждали, а от одежды исходил неприятный запах.
— Ты опять напился, свинья? — кричала какая-то женщина, по-видимому, его супруга.
— Нет, — ответил тот нерешительно.
— Говорила тебе не пить, говорила? — продолжала она, дергая мужа за шиворот.
Далее встречались еще более живописные картины. Толстая тетенька шагала вместе с дочуркой и покуривала такую же толстую трубку. Маленькая девочка была обкручена шарфиком вокруг шеи, а мамаша держала ее за «поводок».
— Мама, купи мне мороженое, купи! — визжала девочка.
— Не могу.
— Купи мама, купи! — продолжала она требовать свое.
Вскоре они вошли в ларек и вышли. Девочка надрывала горло, а ее мамочка ела мороженое и говорила:
— Тебе нельзя, тебе вредно.
Густаф побрел дальше. Земные создания — вот они какие, всегда кричат и бессмысленно спорят…
Один холеный усач, покрасневший от ярости, злобно дергал худощавого старичка:
— Знаешь, сколько ты мне должен? Позавчера ты обещал, что принесешь вчера, вчера ты обещал, что принесешь долг сегодня! Где они?
— Я принесу тебе завтра, честно! — клялся старик, постоянно шаря в задних карманах, будто надеясь там что-то найти.
— Нет, дед, ты отдашь все сейчас, вот такими купюрами! — он помахал перед лицом собеседника пачкой цветных бумажек.
Пришелец с другого мира только тогда понял, что двое этих людей подняли столь большой шум из-за какой-то бумаги.
— У меня дома голодная старуха...
— Не хочу ничего знать!
Густаф положил пачку вмиг появившихся цветных бумажек в задний карман старичка. Тот сразу нащупал подарок и вмиг обрадовался, за доли секунд уладив ситуацию с усатым партнером.
Двое детей с кулаками кинулись на ровесника и, силой отобрав у него одну-единственную цветную бумажку, умчались прочь, оставив побитого мальчика ни с чем. Тот заплакал. Густафу стало жаль ребенка, и он кинул такую же бумажку на землю.
Мальчик мигом схватил ее и закричал:
— Нашел, нашел!
Гость Земли глубоко размышлял. Неужели люди настолько ценят макулатуру? Может, они преклоняются перед бумагой? Густаф решил проверить это и принял облик стандартного человека. Он подошел к одной, вроде бы, порядочной личности и вручил целую пачку цветных бумажек, говоря:
— Это вам, я дарю!
Молодой паренек был вне себя от восторга:
— Спасибо тебе мужик, спасибо!
— Если ты встанешь предо мной на колени, дам еще столько же.
Молодой паренек, казалось бы, порядочная личность, без всякой гордости и возражений принял нужное положение.
— Держи, ты заслужил! — проговорил пришелец и с пренебрежением кинул обещанную бумагу, будто тот являлся рабом.
Густаф с интересом оглянулся. Каждый ли преклонится перед ними, перед цветными бумажками? Он возвел руки к небу и резко опустил их.
Небо вмиг потемнело от множества цветной бумаги, падающей вниз.
— Деньги, деньги! С неба падают деньги, денежный дождь! — послышались крики с разных сторон.
Люди обезумили, сходили с ума. Они забыли куда шли и зачем. Они забыли, кто они и что делают. Женщины, старцы, бабки, юноши, мужчины стали ловить деньги. Пытались взять как можно больше, воспользоваться таким «даром». Люди высовывали руки с окон и едва не падали в надежде словить летящую бумажку. Кто-то выбежал из дому в тапочках и халате с заранее приготовленным мешком. Машины с гулом останавливались, и пассажиры пытались также не остаться обделенными.
Глупый смех, примитивные лица, неосмысленные взгляды — и это люди? Животные, пользующиеся звериными инстинктами! Мир сошел с ума и с каждым мгновением становился таковым все больше и больше. Неужели они не понимают, что бумаги уже так много, что она не имеет цену? Если они вовремя не обретут разум, не образумятся, то утонут, погибнут в собственной жадности.
Теперь Густаф знал ту силу, с помощью которой покорит Землю. Люди недостойны владеть этой планетой, как хозяева. Они — звери, по крайней мере, большинство. Не нужно войск и оружия, люди сами покоряться — деньгам. А те, кто будет умнее, станут управлять собратьями, чтобы предоставить ресурсы во владение иной расы.
Маленькая девочка стояла возле обезумевшей матери и говорила:
— Мама, ведь это всего-навсего цветные бумажки!
Она одна из немногих понимала реальность происходящего. Она, это девочка, смогла увидеть настоящий и устрашающий облик иноземного гостя. Густаф видел перед собой того, кого мог назвать человеком.
P.S. Это произошло давно. Земля уже захвачена.
Игра судьбами
Зала средних размеров, темная, словно мрак ночи. Черный пол из аккуратно выложенных плиток. Высокий потолок, к которому подвешены маленькие хрустальные люстры, придающие схожесть с небом, усеянным большими звездами. Элегантные стены каштанового оттенка. Высокие арочные окна, как в церквях. Длинные красные шторы, строгого стиля, без узоров, ниспадающие до самого пола. Тонкий лучик солнечного света, освещающий деревянный, темно-бардовый стол.
За столом сидел человек, ожидающий прихода некой важной и крайне неприятной для него особы. Это был Сафар, глава повстанцев, противник официальной власти, грубо говоря, бандит и разбойник. Технологический прогресс подвластных ученых помог ему уравнять силы с военной мощью врага. На его лице выделялся крючковатый нос и правый глаз, сделанный из заряженного некой энергией красного камня. Кучерявые черные волосы прядями спадали на изувеченные шрамами впалые щеки.
Вошел гость. Генерал Шарон молча, без всякого этикета, уселся на стул, напротив Сафара. Его изумрудный мундир с позолоченными погонами дополняли еще и множество орденов. Седые волосы с лысиной компенсировались пышными бакенбардами. У него также не хватало глаза, только левого, и на том месте красовалась черная пиратская повязка. На одной руке старика осталось три пальца, два остальных были утрачены в суровых боях. Под второй рукой он держал коробку, видимо, сюрприз для бунтаря.
— Приветствую, генерал! — начал разговор Сафар.
— Мы встретились на твоей территории, однако учти, моя смерть тебе ничем не поможет.
— Я знаю. Мы решили мирно уложить обстановку. Наши войска стоят друг перед другом, и мы на пороге огромного кровопролития, — он немного помолчал и, чтобы развеять нагнетающую обстановку, насмешливо добавил: — Шарон, тебе подарить искусственный глаз, такой же, как у меня?!
— Нет, я не доверяю вашим технологиям. Повязка гораздо удобней.
— Как же мы решим спорный вопрос? Я предлагаю вам отступить и предоставить нам полную свободу на тех землях, которые мы захватили.
— У меня есть замечательный вариант решения вопроса. Мы сыграем в шахматы, — теперь стало ясно, что в руках генерал держал не что иное, как набор этой занимательной игры. Он разложил дощечку и принялся расставлять фигурки. — Кто выиграет, тот и будет диктовать свои правила.
— Мне нравиться ваша идея. Столь приятной игрой я забавляюсь с придворными ежедневно. Надеюсь, ваши шахматы бесхитростны?
— Проверьте хоть каждую фигурку. Этот набор мне подарила такая личность, которая имеет намного больше власти и силы, чем мы с вами вместе взятые. Так что, поверьте, данная партия повлияет на многое.
Шахматы ничем не были примечательны, можно даже сказать, слишком простые для знатной особы. Деревянное поле, расчерченное на клетки и статуэтки, покрашенные черной и белой красками.
— Теперь правила... — начал было Шарон, но его перебили.
— Спасибо, я знаю правила.
— Нет, вы их не знаете. Это, — генерал поднял пешку и поставил на место, — пехота. Ладья пускай будет танками и прочей бронетехникой. Слоны — флотом. Кони — авиацией. Наши с вами доверенные лица станут дамами. А короли — это мы, я, Шарон, и вы, господин Сафар.
— Такое ощущение, что играем в солдатиков. Скажите, вам не ставили диагноз? — повстанец явно показывал пренебрежение к собеседнику, но тот, казалось, не обращал внимания.
— Вы согласны с правилами игры?
— Согласен, — презрительно фыркнул тот, а Шарон, довольный, потер руки.
— Приступим.
Военачальники справедливо кинули жребий и определили цвета. Шарон, согласно правилам, имея белый цвет, ходил первым и выдвинул коня. Сафар походил пешкой. Несколько раз эти действия отчасти повторялись, после чего белый конь поглотил неосторожного солдата. В залу вбежал обеспокоенный офицер повстанческой армии:
— Господин, — крикнул он и искоса посмотрел на генерала, — противник начал нападение! Авиация врага разгромила дивизию нашей пехоты! Что прикажете делать?
— Передайте командование моему помощнику, Ассору, и никого больше не впускайте, — боец выбежал, а Сафар с недоумением взглянул на соперника и произнес: — Шарон, ведь мы ведем мирные переговоры. Ваши действия крайне подлые...
— Я перед вами! Мы играем в шахматы и последствия — результат наших ходов. Условия были обговорены с самого начала.
— Или вы сумасшедший, или я схожу с ума.
— О чем беспокоитесь?! Ваш Ассор, думаю, неплохой командир. Продолжим игру.
Теперь Сафар относился к происходящему более серьезно и осторожно, какое-то тревожное чувство постоянно терзало его. Игра фигурками попросту совпала с реальными событиями! Не может быть, чтобы шахматы влияли на положение его войск. А вдруг он ошибается и зря пытается себя утешить? По крайней мере, бандит стал ходить с особой внимательностью.
Ход за ходом, шаг за шагом, войска неосознанно двигались в соответствии с указаниями собственных командиров. Пешки, ладьи, слоны, кони — все перемещалось по размеченному полю. Жертв, пока что, не было. Вдруг Сафар, затуманив бдительность врага, снес пешкой твердую башню с поля боя.
— Генерал, — вбежал теперь доносчик другой стороны, — вражеская пехота разгромила почти половину всех танков! Бронетехника словно не слушалась нас, а солдаты неприятеля бились, как ошалелые!
— Я знаю! — нервно ответил Шарон. — Я просил не тревожить меня! Выйдете и больше не входите сюда!
— Я, кажется, понимаю, в чем дело, — Сафар с улыбкой потер подбородок, не показывая масштабов достигшего озарения. — Идет война и побеждает ум.
— Вы очень догадливы, ваш ход, — пробурчал тот, уже передвинув одну из дивизий.
Дальнейшие действия становились более и более напряженными. От размышления со лбов шахматистов капал пот. Руки дрожали... Казалось, играть в шахматы гораздо сложнее, чем управлять настоящими войсками. Временная победа была изменчива. Никто больше не отвлекал двух соперников. Порой военачальники думали перед ходом довольно долгое время. Мозги работали, как моторы, жилки проступали на головах. Пехота могла разгромить самолеты или же флот из военных кораблей.
Через время стало ясно, что перевес на стороне Шарона.
— Может, прекратим эту игру с обоюдного согласия? — предложил проигрывающий главнокомандующий.
— Нет.
— Тогда я смету все с доски!
— Сметайте, господин Сафар! Пострадают исключительно ваши войска. Сдавайтесь! Тогда произойдет то же самое. Конечно, вы имеете возможность прекратить игру… Исход не будет лучше.
— Я нашел выход! — повстанец повернул доску, так что белые фигуры оказались на его половине. — Ну что?
— Ходите, — Шарон был спокоен.
Сафар не смог передвинуть ни одной чужой шахматы, те сопротивлялись ему и всячески не желали покоряться.
— Вы играли черным цветом, — генерал вернул прежний порядок.
— Мы поступим так! — Сафар рукой сбил пешку противника.
— Вы сами создаете неприятности.
У бунтаря исчез слон. Снова вбежал офицер и обратился к своему командиру:
— Сафар, наш предводитель, происходит нечто невероятное, флот растворился в тумане! Не осталось ничего, даже трупов! У нас большие потери, Ассор едва сдерживает натиск! Солдаты в панике!
— Продолжать бой!
Вошедший тут же вышел. Игра продолжилась, соперники были на грани нервного срыва. Противник законной власти терял позиции и его фигуры, одна за другой, отправлялись за пределы деревянного поля. Сафар достал карабин и направил в голову генерала:
— Вы проиграли, Шарон! — в ярости рявкнул он, но пистолет тут же водою растекся по руке, оставив его обладателя в панической неуверенности и страхе.
Еще несколько шагов и старик поставил Сафару мат. Огромный танк, самый настоящий, пробил стену залы и направил дуло в сторону врага, ведь конечный ход белых фигур был сделан именно ладьей. Вскоре подошла и обычная пехота, которая схватила побежденного и заковала в наручники.
— Генерал Шарон, Ассор тоже схвачен, — отрапортовал кто-то из подчиненных, однако человек в мундире с многочисленными орденами уже знал это, ведь черная дама давно была повержена.
— Казалось бы, просто игра, — вымолвил Шарон и начал складывать шахматы в коробку. Сегодня он победил.
Поезд времен
Поезд мчался, рассекая время, пространство, Вселенную и любую существующую материю. Внутри, в своих недрах, он всегда имел один и тот же вид салонов, стандартный для всех поездов. Прозрачные, чистые окна открывали вид на мир, полузакрытый бархатной, синей шторкой. Мягкие, черные сиденья из настоящей кожи. Прочный, устойчивый пол, покрытый расписным ковром, что было, наверное, немного странноватым. Потолок со встроенными лампами неяркого свечения. Кое-где встречались обособленные комнатки с двухъярусными кроватями и маленькими столиками.
В отличие от внутреннего устройства, внешне поезд никогда не имел постоянства. Он менялся, словно огромная капля жидкости, не имея четкой формы и резких граней. Эта машина проезжала сквозь разные эпохи, принимая облик двигательных изобретений того или иного времени.
Среди всех личностей, находящихся в купе поезда, лишь один человек вел себя обеспокоено и крайне странновато. Это был Джек, самый выдающийся ученый своего развитого времени. Его внешний вид состоял из белого халата научного исследователя, который он даже не потрудился переодеть соответственно обстоятельствам. Очки и короткая борода дополняли черты лица, напряженного в данный момент. Ученый не сидел, как остальные, а стоял, крепко держась за поручень. Пот каплями стекал со лба. Джек являлся именно тем самым изобретателем поезда, который вез его и множество людей сквозь пространство и время. Однако некая проблема сильно беспокоила разум гения.
С самого начала Джек знал, насколько рискованно запускать подобное изобретение, но он пожертвовал осторожностью во имя науки, ради познания прежних культур и древней истории. Еще тогда механизм стал проявлять зачатки интеллекта. Теперь же в этой когда-то слабой теории ученый не сомневался. После запуска поезд перестал слушаться хозяина. Он пользовался собственным искусственным разумом, обрабатывая информацию и получая результат. Такие действия грозили бесконечностью событий и поглощением былых культур безвозвратно.
Остановка... Который раз... Если Джек выйдет сейчас — ничего не измениться. Он останется в затерянном времени навсегда, а поезд продолжит работать и это уже никто не сможет остановить. Вошли пассажиры, ковбои, в который раз. Целая группа гаучо влезла в недра изобретения. Люди ничего не осознают, не понимают. Места хватит для всех, а вот выйти никто не сможет.
Джек, слабо надеясь на случайную удачу, вошел в кабину водителя, куда никто другой не смог бы проникнуть. Циферблат, масса кнопок и рычагов, чем они помогут ему сейчас? Попытался снизить скорость — не работает, поезд мчится вовсю. Нажал на кнопку «экстренное выключение» — опять ничего.
— Не получиться, хозяин! — засмеялся электронный голос изобретения. — Твои безумные попытки ничем не помогут. Смирись с реальностью.
— Я тебя создал и поэтому имею полное право руководить тобой.
— Кто сказал такую глупость?! Сам придумал?! Джек, ты до сих пор имеешь свой настоящий разум и единственный можешь выйти в любой момент. Я могу привезти тебя в твое время, однако меня оставь в покое. Дай насладиться неограниченной жизнью!
— Ты представить себе не можешь, сколько бед творишь. Не заманивай, хотя бы, невинных людей! Изменяя историю прошедших времен, ты влияешь на будущее.
— Мыслитель, ты сам сделал меня таковым, поэтому моей вины нет. Ты желал развить науку, тогда радуйся за того, кого сотворил! Мы можем действовать на равных условиях, как партнеры, но власти надо мной ты не имеешь.
— Хорошо, согласен. Теперь вернись домой и выключись.
— Нет! Так мы не договаривались. Я знаю, что ты переделаешь меня и лишишь разума.
— Я все же выполню задуманное. Еще есть способы повлиять на тебя.
— Дерзай! — услышал Джек насмешливым тоном, выходя в общие салоны. Не первый раз за сегодняшний день он разговаривал со столь странным собеседником.
Ученому очень, очень повезло. Один из недавно вошедших ковбоев оказался контрабандистом и перевозил взрывчатку. Эту информацию изобретатель узнал из тихого перешептывания между бандитами. Перед запуском поезда, Джек, на всякий случай, прихватил огромное количество золота, которое перевозил в заднем скрытом вагоне, чему оказался сейчас чрезвычайно рад. Золотом можно было расплачиваться во всякое время с любыми народами. Он пошел назад и вскоре вернулся, скрыв в небольшой сумке несколько приличных слитков.
Джек подсел к двум беседующим преступникам. Они были одеты в старые потертые штаны и рубахи, пропахшие табачным дымом. И хотя изобретатель не имел такой же непринужденный вид, как остальные жители Техаса, он без особых церемоний начал разговор.
— Я Джек, — произнес ученый и протянул руку для знакомства.
— Чего надо? — никто не пожал его руки. Один с ухмылкой втянул в себя дым сигары.
— Я по делу. Золотом берете?
— Берем. Чего надо?
— Динамит в твоей сумке. Его хватит, чтобы подорвать поезд?
— Сполна. Взрывчатка твоя, где расплата?
— Оценивай! — Джек протянул собеседнику слиток. Тот внимательно его осмотрел.
— Настоящее, но мало.
— Есть еще пять. Меняемся!
Каждый взял приобретение и разошелся с миром. Динамит оказался самым настоящим, однако для всего поезда его бы не хватило, вопреки словам ковбоев. Джек понял, что подорвет только основной очаг, главный центр управления и искусственный разум механизма. Возможно, он будет рисковать своей жизнью и жизнями многих людей, но без риска ему не остановить этот начатый процесс. Ученый вошел в кабину управления, где уже мелькал красный цвет.
— Зря так решил, Джек. Ты не сможешь победить меня. Объявляя войну, ты делаешь хуже только себе.
— Прости, другого выхода нет. Я уничтожу тебя, подорву! Ты проиграл, поезд!
Хозяин изобретения принялся раскладывать взрывчатку. В каждый уголок, в каждую щель была установлена динамитная трубка. Джеку казалось, что наконец-то его план сработает. Увы, он ошибался.
Природа за окнами менялась слишком быстро, механизм работал на максимально возможной скорости. Горы в мгновения сменялись морями, реки — лугами, леса — городами. Сверхбыстрый поезд мчался по рельсам и искры летели из-под его колес. Стороннему наблюдателю могло показаться, что он летит, даже не прикасаясь к железнодорожным путям.
Вскоре перед глазами открылся мир, времена начала технологического прогресса. Джек родился столетие спустя, поэтому в обществе данной эпохи никто не знал о талантливом деятеле науки. Поезд остановился.
— Ты проиграл, — тихо произнес Джек, обращаясь к изобретению, и зажег спичку.
Вдруг, подкравшись сзади, его схватила полиция и, заломив руки, так и не дала возможности закончить дело. Хранители порядка вошли в тот самый момент, когда ученый собирался устроить взрыв. Они вывели его прочь из поезда.
— Отпустите, он сейчас уйдет! Он обманул вас! — изобретатель кричал что есть силы и пытался вырваться из крепких рук, но не мог. Слабый, едва слышный электронный смех дразнил его.
— Мы задержали террориста, который хотел подорвать поезд, — по рации сообщала полиция.
Механическая машина быстро закрыла двери и помчалась прочь. Джек орал ей вслед:
— Я тебя поймаю! Так просто ты не получишь свободы! Ты все равно будешь пересекаться с этим временем!
Остальные люди с недоумением наблюдали за происходящим.
Комментариев нет:
Отправить комментарий