Блюз городских подземелий
Тень твоя утратится, когда
Эскалатор ты переплывёшь
И, что метрополитен, поймёшь,
Связывает с адом города.
В миг один за мизерную плату
Древним обездоленным героем
Ты сойдешь во мрак, на дно земное, –
И никто не ощутит утрату.
А потом в другом конце столицы
Без малейшего усилья духа
Возродишься, в тьме найдя проруху, –
И никто сему не удивится.
Зная назубок названья станций,
С важностью почище театральной,
От ближайших мест до самых дальних
Ты привык аидом добираться.
Ты доволен этим мрачным краем,
Весело приняв его в объятья,
Не воспринимая как проклятье
Невозможность сообщенья раем.
____________
Воспоминания не заживают
И не срастаются, а лунной ночью,
Когда бессонница одолевает,
Вдруг наливаются и мироточат.
И ни бинты, ни пластырь, ни внушенье,
Ни сильнодействующие лекарства,
Нет, не дают искомого спасенья,
Не останавливают, нет, мытарства.
От них не спрятаться ни в сон, ни в кому,
Не схорониться ни в Потом, ни в Ныне.
Ослабь жгуты и отворись Былому,
Подставь тазы и жди, когда отхлынет.
Гамлет
1
Опустело, опустело
лицо Земли.
Ее тело, ее тело
несли, несли.
Еле слышно раздавался
вдали набат.
Нарушался, нарушался
святой обряд.
Опустили, опустили
в могилу гроб.
Не простили, не крестили
безумный лоб.
Как сдержать мне, как сдержать мне
горе мое?
Я, как сорок тысяч братьев,
любил ее.
Облака бегут седые
след в след. След в след.
Опостылел, опостылел
весь свет, весь свет.
2
Хотел любить – да не смог владеть,
хотел устать – не люблю потеть.
Солнце лилось изо всех окон,
петь хотелось – да вышел стон.
Воля – птица, да разум – клеть.
Жить да жить бы, когда б не смерть,
плыть да плыть бы, кабы не гать,
любить отца, ненавидеть мать...
3
После смерти
Мой разум так казним и так светла
не потому ли чувств моих природа,
что Бог судил им совершенье зла
во имя блага датского народа?
Господь не посчитался с тем, что я
так раздираем поиском единства.
Оборвалась бы миссия моя,
когда б мне полномочья на убийства
безумие не выдало, когда б
бессмертьем призрак зрение не ранил.
Принадлежа истории, как раб,
без права отказаться от избранья,
я сопричастность к Божеским трудам
вдруг ощутил. Но боль не стала тише.
Что голос справедливости, когда
зов совести мучительней и выше?
* * *
Как иногда, от боли завизжав,
Мы мчимся за докучливою мошкой
И бьем ее, настигнув, без оплошки,
Так ангелы в иные дни, устав
Внушать нам Слово Божье поутру,
Советы раздавать, чинить изъяны,
Терпеть пороки и безумства, рьяно
Прихлопывают нас, как мошкару.
Как удивляются они, когда,
На нас обрушив холода и вьюги,
Измены, катастрофы и недуги,
Мы уползаем прочь от их суда.
Так мы, бывает, не прибив козявку,
Цедим сквозь зубы: «Ускреблась, мерзавка!»
* * *
Когда душа торит себе путь к свету,
Известна ль ей цена за рвенье это?
За право слышать говор Божьей свиты
Придется рассчитаться по кредитам.
Войдет к тебе однажды Гость нездешний,
Которого все звал ты безутешно,
Вопрос задаст, и скрючишься от боли:
«А что предложишь, смертный, кроме воли?»
Подумай крепко, прежде чем храбриться,
С каким из благ готов ты распроститься
За дар Любви, что вечно возрастает?
И лишь тогда взывай к небесной стае.
Когда, внемля томлениям туманным,
Ты занимаешь очередь за манной
Небесной, драгоценной и желанной,
Похлопай свое сердце по карманам.
* * *
Снова дождь. И пасынки никнут к окнам,
Думая: «Как хорошо куковать в тепле,
Жить под тучами, как под мечом Дамокла,
И ничего, кроме туч, не ждать на земле!»
Снова дождь. И дети бегут по лужам
К дому, над которым витает дым,
К маме, которая приготовила ужин,
По дороге к счастью, ведомой им.
Снова дождь. И старикам не заснуть,
Чьи колени тем несноснее ноют,
Чем прошедшее больше тщетой и длиною
И чем дальше от бытия его суть.
Снова дождь. И мертвые смотрят в оба
Смутных мира, которыми им дано
Изумляться, не понимая одно:
Что первичней – жизнь до или после гроба?
Серый фонарь
Серый фонарь, колупающий тьму
нитью вольфрама, светишь кому?
Яркому снегу с искрящейся стужей,
город обнявшим, свет ли твой нужен?
В мертвом подъезде под батареей
спящую псину свет ли твой греет?
Сквозь прохудившийся мрак на работу
заспанных жителей свет ли ведет твой?
Хоть одному из созданий Земли
пыл твой безумный надобен ли?
Так же, как ты, непутев, неприкаян,
тьму безызвестности я ковыряю.
Светом полдневным буду ли встречен?
Мрак непроглядный, чудится, вечен.
Слабо царапает бездну рука.
Тьма беспощадна. Тьма глубока.
Шесть часов ночи. В небе луна.
Щурит от света глазки жена,
на часы смотрит, белеет, как мел.
– Ты что, совсем, что ль, офонарел?
* * *
«С тех пор, как мой ангел меня не хранит...»
Р. М. Рильке
С тех пор, как я Ангелу крикнул: «Я сам»,
Тринадцать кощунственных минуло лет.
Я больше не верю знаменьям и снам,
Я больше не знаю ни горя, ни бед.
С тех пор, как я Ангелу крикнул: «Уйди»,
Злословье с тоской от меня отступили,
Стальной метроном так колотит в груди,
Как будто о нем на том свете забыли.
С тех пор, как я выкрикнул Ангелу: «Брысь!»,
Я в церкви служу и все клянчу: вернись.
27 июня 2000
Орфею
Не озирайся нараспев,
Прислушиваясь к разнобою
Дорических ладов с ходьбою,
Стези, певец, не одолев,
Прикуй к лучу свой шалый взгляд,
Шуруй вперед напропалую,
Сопи, мурлычь, вой аллилуйю
И не растягивай фермат.
Ужель ее палящий взор
Не нагревает твой затылок?
Ужель тенетами прожилок
Не чувствуешь ее? Позор!
Не запинайся, не дрожи,
Сжимай в руках справнее лиру,
Подземному с надземным миру,
Как любишь, певчий, покажи.
Ритм и мелодию не рви.
На острый камень ставя ногу,
Скули о той лишь всю дорогу,
По ком сдыхаешь от любви,
Кто наблюдает за тобой
Из безвозвратного оттуда,
Страшась и вожделея чуда
С надеждой, с жалостью, с тоской.
О шансах не гадай, иди,
Пусть даже подвиг твой напрасен,
Пусть не изменишь древних басен
Фонтаном крови из груди,
Пускай из адских областей
Не возвратима Евридика,
Пусть боль медлительной гвоздикой
Распустится под хруст костей,
Когда познаешь, как дурят
Нас олимпийские паяцы,
Ступай, и пой, и лирой бряцай,
Ни вбок не глядя, ни назад.
17 октября 2006
Завещание
На южном продувном ветру,
Где горе близких сгрудит,
Светло и пусто поутру,
Тепло и сухо будет.
Я, видимо, уйду в жару,
И смерть меня остудит.
И кто-нибудь, мечом звеня
Под тихим небосводом,
Проводит, может быть, меня
До входа на свободу,
Когда, чрез Лету семеня,
Поволокусь я бродом.
И, может быть, меня там ждет
У притолоки рая
Отдохновенье от забот,
А не собака злая,
Чей ропот и мордоворот
Прохожих в дрожь бросает.
И может быть, меня тот пес,
Не покусав, приветит,
И за порогом алконост
Веселой песней встретит.
И заживу я, словно Крез,
На том прекрасном свете.
И пусть там, на небе, совсем
Ничуть не будет хуже,
Чем бытность в нашей полосе,
Где меж жарой и стужей
Мы, словно белки в колесе,
На месте стоя, кружим.
И пусть там храмы и дворцы
Под звездами сияют,
И в них пророки и творцы
Отца благословляют,
И Волопасы и Стрельцы
Пусть миром управляют.
И, по идее, чудный сад
Там должен быть, я верю,
И, коли правду говорят,
Я там увижу зверя
Мудрей земного во сто крат,
Да и людей мудрее.
Меня окликнут голоса,
И должностные лица
Меня восхитят в небеса
Летать, порхать, кружиться,
И я, чему, не знаю сам,
Начну с азов учиться.
И где-нибудь, средь синих льдов,
Над шумом водопада,
Быть может, ждет меня гнездо
С бумагой и лампадой,
Чтоб, коротая дни в бардо,
Я сочинял баллады.
И обрету я там покой,
И встречусь на тропинке
С прекрасной ангельской душой,
С моею половинкой.
И, следовательно, на кой
По мне справлять поминки?
Когда настанет грозный час,
И упадет завеса,
Беритесь за руки и в пляс
Пускайтесь все, балбесы.
Кого увижу грустным, враз
Пусть в пекло тащат бесы.
Поэзия сродни раскопкам
Поэзия похожа на раскопки.
Сначала ты, случайно наступив
Ногою в яму, отрываешь тропку,
Ведущую в загадочный массив.
Затем, заинтригованный строеньем,
Воздвигнутым неясно, кем и как,
Ты, крепче ухватившись за черпак,
Осваиваешь чуждые владенья.
Помалу возникают из тенет
План здания и назначенье комнат.
Все тайны проясняются, и вот
Уже возник из тлена храм огромный.
Но к главному вопросу путь зарыт:
А кто же созидатель этих плит?
Мой Высоцкий
1
Красота на Голгофе. На крест марафет наведен.
Люд спешит на погост. Ожидают приезда Пилата.
Раскупают святыни. От тех беспокойных времен
Сохранились лишь смутные снимки да круглые даты,
Да кошмарные сны с оглушительным ревом: «Распят!»
Да нечистая совесть, когда окликают: «Апостол?..»
«Да, апостол»… «Да, пил с ним, бывало»… «Да он мне как брат»… –
Верещат, горлопанят иуды с фальшивым юродством.
Вот кортеж прокуратора. Скоро начнется обряд.
Фарисеи из скиний с волнением вынут скрижали
И на полную мощность заблеют, заржут, заскулят…
Ах, как жаль, ну, как жаль, что теперь распинать перестали!
Никого больше дрожь не дерет от неистовых слов,
И ничто не мешает гулять на поминках державе.
Только оторопь нескольких преданных учеников –
Как немое предостереженье безбожной ораве.
2
Он говорит со мной, он здесь,
Он – на Грузинской, он не умер.
И потому лишь, что он есть,
Все сущее – уже не втуне.
Все спетое – не зряшный пыл,
Все прожитое – не напрасно,
Любые небыль, боль и быль
Важны, понятны и прекрасны.
В июньской колдовской ночи
Вдвоем с бессмертьем, с глазу на глаз,
Он на коней своих кричит,
Чтоб шли помедленнее малость.
Чтоб нот и строчек злая рать,
Изнеженность гоня в исподнем,
Не позволяла б забывать
Об одолжении господнем.
Чтоб знали мы: сейчас, пока
Еще звучит его гитара,
Безумцев, тонущих в грехах,
Нас не настигнет божья кара.
Помни себя
Старых целуя в чубы,
малым песни пища,
помни себя, сжав зубы,
помни, по швам треща.
В гору под гнетом шагая,
в пропасть с ужасом мчась,
помни себя, убивая,
помни себя, смеясь.
Восклицая: «О чудо!»,
щерясь: «Так, ерунда!»,
помни себя повсюду,
помни себя всегда.
Кувыркаясь на ложе,
подчиняясь врагу,
помни, покуда можешь,
помни сквозь «не могу».
Помни, смежая веки,
помни сквозь зной и стынь,
помни себя во веки,
помни себя. Аминь.
29.06.07
___________
Все то, что я сказать тебе хотел,
Когда меня ты перестала слушать,
Я разбазарил стенам в темноте,
Имеющим, как всем известно, уши.
И стены осыпающимся ртом
Камням, колесам, рельсам на вокзале,
Мостам, садам и улицам о том,
Что недослушала ты, рассказали.
И пыль, пропитанную той молвой,
Подброшенную ввысь гулякой-ветром
Беспечным, наблюдали над Москвой-
Рекой за сто каким-то километром.
А позже, недалече от Земли,
Особенного не придав значенья,
Зарегистрировали корабли
Космические странное свеченье.
Два ангела, тем возмущеньям вняв,
Все утро твое имя повторяли.
Вот потому-то нынче среди дня
Так радуги столицу озаряли.
Премия VIII поэтического
конкурса «Мавлид 2014» (3 место)
Молитва
Отец, меня, как Иоанна,
Укрой бедой и одиночеством,
Пусти запутанным пророчеством
Смущать толпу у Иордана,
Возьми главу и кинь на блюдо.
Иль дай в поборники Иуду.
На объявление джихада
Родным, отчизне и сомненьям,
На униженья и гоненья
Меня, Отец, как Мухаммада,
Сподобь, иль выбрось остов шаткий
На растерзание припадкам.
Скорбь и унынье щедро сея,
На мор и глад, на жизнь в эпоху
Тельца, Ваала и Молоха
Швырни, Отец, как Моисея,
Или, ярмом украсив выю,
В ров смрада плюнь, как Йеремию.
На клевету и на сожженье,
На поражение и сдачу,
На непосильную задачу
Пошли, Отец, как на служенье.
Пошли и не жалей ненастья
На дух, не требующий счастья.
15.06.07
____________
В этом мире все мы – гости,
Всем нам место – на погосте
Под присмотром вечных звезд.
Погостили – на погост.
Тень твоя утратится, когда
Эскалатор ты переплывёшь
И, что метрополитен, поймёшь,
Связывает с адом города.
В миг один за мизерную плату
Древним обездоленным героем
Ты сойдешь во мрак, на дно земное, –
И никто не ощутит утрату.
А потом в другом конце столицы
Без малейшего усилья духа
Возродишься, в тьме найдя проруху, –
И никто сему не удивится.
Зная назубок названья станций,
С важностью почище театральной,
От ближайших мест до самых дальних
Ты привык аидом добираться.
Ты доволен этим мрачным краем,
Весело приняв его в объятья,
Не воспринимая как проклятье
Невозможность сообщенья раем.
____________
Воспоминания не заживают
И не срастаются, а лунной ночью,
Когда бессонница одолевает,
Вдруг наливаются и мироточат.
И ни бинты, ни пластырь, ни внушенье,
Ни сильнодействующие лекарства,
Нет, не дают искомого спасенья,
Не останавливают, нет, мытарства.
От них не спрятаться ни в сон, ни в кому,
Не схорониться ни в Потом, ни в Ныне.
Ослабь жгуты и отворись Былому,
Подставь тазы и жди, когда отхлынет.
Гамлет
1
Опустело, опустело
лицо Земли.
Ее тело, ее тело
несли, несли.
Еле слышно раздавался
вдали набат.
Нарушался, нарушался
святой обряд.
Опустили, опустили
в могилу гроб.
Не простили, не крестили
безумный лоб.
Как сдержать мне, как сдержать мне
горе мое?
Я, как сорок тысяч братьев,
любил ее.
Облака бегут седые
след в след. След в след.
Опостылел, опостылел
весь свет, весь свет.
2
Хотел любить – да не смог владеть,
хотел устать – не люблю потеть.
Солнце лилось изо всех окон,
петь хотелось – да вышел стон.
Воля – птица, да разум – клеть.
Жить да жить бы, когда б не смерть,
плыть да плыть бы, кабы не гать,
любить отца, ненавидеть мать...
3
После смерти
Мой разум так казним и так светла
не потому ли чувств моих природа,
что Бог судил им совершенье зла
во имя блага датского народа?
Господь не посчитался с тем, что я
так раздираем поиском единства.
Оборвалась бы миссия моя,
когда б мне полномочья на убийства
безумие не выдало, когда б
бессмертьем призрак зрение не ранил.
Принадлежа истории, как раб,
без права отказаться от избранья,
я сопричастность к Божеским трудам
вдруг ощутил. Но боль не стала тише.
Что голос справедливости, когда
зов совести мучительней и выше?
* * *
Как иногда, от боли завизжав,
Мы мчимся за докучливою мошкой
И бьем ее, настигнув, без оплошки,
Так ангелы в иные дни, устав
Внушать нам Слово Божье поутру,
Советы раздавать, чинить изъяны,
Терпеть пороки и безумства, рьяно
Прихлопывают нас, как мошкару.
Как удивляются они, когда,
На нас обрушив холода и вьюги,
Измены, катастрофы и недуги,
Мы уползаем прочь от их суда.
Так мы, бывает, не прибив козявку,
Цедим сквозь зубы: «Ускреблась, мерзавка!»
* * *
Когда душа торит себе путь к свету,
Известна ль ей цена за рвенье это?
За право слышать говор Божьей свиты
Придется рассчитаться по кредитам.
Войдет к тебе однажды Гость нездешний,
Которого все звал ты безутешно,
Вопрос задаст, и скрючишься от боли:
«А что предложишь, смертный, кроме воли?»
Подумай крепко, прежде чем храбриться,
С каким из благ готов ты распроститься
За дар Любви, что вечно возрастает?
И лишь тогда взывай к небесной стае.
Когда, внемля томлениям туманным,
Ты занимаешь очередь за манной
Небесной, драгоценной и желанной,
Похлопай свое сердце по карманам.
* * *
Снова дождь. И пасынки никнут к окнам,
Думая: «Как хорошо куковать в тепле,
Жить под тучами, как под мечом Дамокла,
И ничего, кроме туч, не ждать на земле!»
Снова дождь. И дети бегут по лужам
К дому, над которым витает дым,
К маме, которая приготовила ужин,
По дороге к счастью, ведомой им.
Снова дождь. И старикам не заснуть,
Чьи колени тем несноснее ноют,
Чем прошедшее больше тщетой и длиною
И чем дальше от бытия его суть.
Снова дождь. И мертвые смотрят в оба
Смутных мира, которыми им дано
Изумляться, не понимая одно:
Что первичней – жизнь до или после гроба?
Серый фонарь
Серый фонарь, колупающий тьму
нитью вольфрама, светишь кому?
Яркому снегу с искрящейся стужей,
город обнявшим, свет ли твой нужен?
В мертвом подъезде под батареей
спящую псину свет ли твой греет?
Сквозь прохудившийся мрак на работу
заспанных жителей свет ли ведет твой?
Хоть одному из созданий Земли
пыл твой безумный надобен ли?
Так же, как ты, непутев, неприкаян,
тьму безызвестности я ковыряю.
Светом полдневным буду ли встречен?
Мрак непроглядный, чудится, вечен.
Слабо царапает бездну рука.
Тьма беспощадна. Тьма глубока.
Шесть часов ночи. В небе луна.
Щурит от света глазки жена,
на часы смотрит, белеет, как мел.
– Ты что, совсем, что ль, офонарел?
* * *
«С тех пор, как мой ангел меня не хранит...»
Р. М. Рильке
С тех пор, как я Ангелу крикнул: «Я сам»,
Тринадцать кощунственных минуло лет.
Я больше не верю знаменьям и снам,
Я больше не знаю ни горя, ни бед.
С тех пор, как я Ангелу крикнул: «Уйди»,
Злословье с тоской от меня отступили,
Стальной метроном так колотит в груди,
Как будто о нем на том свете забыли.
С тех пор, как я выкрикнул Ангелу: «Брысь!»,
Я в церкви служу и все клянчу: вернись.
27 июня 2000
Орфею
Не озирайся нараспев,
Прислушиваясь к разнобою
Дорических ладов с ходьбою,
Стези, певец, не одолев,
Прикуй к лучу свой шалый взгляд,
Шуруй вперед напропалую,
Сопи, мурлычь, вой аллилуйю
И не растягивай фермат.
Ужель ее палящий взор
Не нагревает твой затылок?
Ужель тенетами прожилок
Не чувствуешь ее? Позор!
Не запинайся, не дрожи,
Сжимай в руках справнее лиру,
Подземному с надземным миру,
Как любишь, певчий, покажи.
Ритм и мелодию не рви.
На острый камень ставя ногу,
Скули о той лишь всю дорогу,
По ком сдыхаешь от любви,
Кто наблюдает за тобой
Из безвозвратного оттуда,
Страшась и вожделея чуда
С надеждой, с жалостью, с тоской.
О шансах не гадай, иди,
Пусть даже подвиг твой напрасен,
Пусть не изменишь древних басен
Фонтаном крови из груди,
Пускай из адских областей
Не возвратима Евридика,
Пусть боль медлительной гвоздикой
Распустится под хруст костей,
Когда познаешь, как дурят
Нас олимпийские паяцы,
Ступай, и пой, и лирой бряцай,
Ни вбок не глядя, ни назад.
17 октября 2006
Завещание
На южном продувном ветру,
Где горе близких сгрудит,
Светло и пусто поутру,
Тепло и сухо будет.
Я, видимо, уйду в жару,
И смерть меня остудит.
И кто-нибудь, мечом звеня
Под тихим небосводом,
Проводит, может быть, меня
До входа на свободу,
Когда, чрез Лету семеня,
Поволокусь я бродом.
И, может быть, меня там ждет
У притолоки рая
Отдохновенье от забот,
А не собака злая,
Чей ропот и мордоворот
Прохожих в дрожь бросает.
И может быть, меня тот пес,
Не покусав, приветит,
И за порогом алконост
Веселой песней встретит.
И заживу я, словно Крез,
На том прекрасном свете.
И пусть там, на небе, совсем
Ничуть не будет хуже,
Чем бытность в нашей полосе,
Где меж жарой и стужей
Мы, словно белки в колесе,
На месте стоя, кружим.
И пусть там храмы и дворцы
Под звездами сияют,
И в них пророки и творцы
Отца благословляют,
И Волопасы и Стрельцы
Пусть миром управляют.
И, по идее, чудный сад
Там должен быть, я верю,
И, коли правду говорят,
Я там увижу зверя
Мудрей земного во сто крат,
Да и людей мудрее.
Меня окликнут голоса,
И должностные лица
Меня восхитят в небеса
Летать, порхать, кружиться,
И я, чему, не знаю сам,
Начну с азов учиться.
И где-нибудь, средь синих льдов,
Над шумом водопада,
Быть может, ждет меня гнездо
С бумагой и лампадой,
Чтоб, коротая дни в бардо,
Я сочинял баллады.
И обрету я там покой,
И встречусь на тропинке
С прекрасной ангельской душой,
С моею половинкой.
И, следовательно, на кой
По мне справлять поминки?
Когда настанет грозный час,
И упадет завеса,
Беритесь за руки и в пляс
Пускайтесь все, балбесы.
Кого увижу грустным, враз
Пусть в пекло тащат бесы.
Поэзия сродни раскопкам
Поэзия похожа на раскопки.
Сначала ты, случайно наступив
Ногою в яму, отрываешь тропку,
Ведущую в загадочный массив.
Затем, заинтригованный строеньем,
Воздвигнутым неясно, кем и как,
Ты, крепче ухватившись за черпак,
Осваиваешь чуждые владенья.
Помалу возникают из тенет
План здания и назначенье комнат.
Все тайны проясняются, и вот
Уже возник из тлена храм огромный.
Но к главному вопросу путь зарыт:
А кто же созидатель этих плит?
Мой Высоцкий
1
Красота на Голгофе. На крест марафет наведен.
Люд спешит на погост. Ожидают приезда Пилата.
Раскупают святыни. От тех беспокойных времен
Сохранились лишь смутные снимки да круглые даты,
Да кошмарные сны с оглушительным ревом: «Распят!»
Да нечистая совесть, когда окликают: «Апостол?..»
«Да, апостол»… «Да, пил с ним, бывало»… «Да он мне как брат»… –
Верещат, горлопанят иуды с фальшивым юродством.
Вот кортеж прокуратора. Скоро начнется обряд.
Фарисеи из скиний с волнением вынут скрижали
И на полную мощность заблеют, заржут, заскулят…
Ах, как жаль, ну, как жаль, что теперь распинать перестали!
Никого больше дрожь не дерет от неистовых слов,
И ничто не мешает гулять на поминках державе.
Только оторопь нескольких преданных учеников –
Как немое предостереженье безбожной ораве.
2
Он говорит со мной, он здесь,
Он – на Грузинской, он не умер.
И потому лишь, что он есть,
Все сущее – уже не втуне.
Все спетое – не зряшный пыл,
Все прожитое – не напрасно,
Любые небыль, боль и быль
Важны, понятны и прекрасны.
В июньской колдовской ночи
Вдвоем с бессмертьем, с глазу на глаз,
Он на коней своих кричит,
Чтоб шли помедленнее малость.
Чтоб нот и строчек злая рать,
Изнеженность гоня в исподнем,
Не позволяла б забывать
Об одолжении господнем.
Чтоб знали мы: сейчас, пока
Еще звучит его гитара,
Безумцев, тонущих в грехах,
Нас не настигнет божья кара.
Помни себя
Старых целуя в чубы,
малым песни пища,
помни себя, сжав зубы,
помни, по швам треща.
В гору под гнетом шагая,
в пропасть с ужасом мчась,
помни себя, убивая,
помни себя, смеясь.
Восклицая: «О чудо!»,
щерясь: «Так, ерунда!»,
помни себя повсюду,
помни себя всегда.
Кувыркаясь на ложе,
подчиняясь врагу,
помни, покуда можешь,
помни сквозь «не могу».
Помни, смежая веки,
помни сквозь зной и стынь,
помни себя во веки,
помни себя. Аминь.
29.06.07
___________
Все то, что я сказать тебе хотел,
Когда меня ты перестала слушать,
Я разбазарил стенам в темноте,
Имеющим, как всем известно, уши.
И стены осыпающимся ртом
Камням, колесам, рельсам на вокзале,
Мостам, садам и улицам о том,
Что недослушала ты, рассказали.
И пыль, пропитанную той молвой,
Подброшенную ввысь гулякой-ветром
Беспечным, наблюдали над Москвой-
Рекой за сто каким-то километром.
А позже, недалече от Земли,
Особенного не придав значенья,
Зарегистрировали корабли
Космические странное свеченье.
Два ангела, тем возмущеньям вняв,
Все утро твое имя повторяли.
Вот потому-то нынче среди дня
Так радуги столицу озаряли.
Премия VIII поэтического
конкурса «Мавлид 2014» (3 место)
Молитва
Отец, меня, как Иоанна,
Укрой бедой и одиночеством,
Пусти запутанным пророчеством
Смущать толпу у Иордана,
Возьми главу и кинь на блюдо.
Иль дай в поборники Иуду.
На объявление джихада
Родным, отчизне и сомненьям,
На униженья и гоненья
Меня, Отец, как Мухаммада,
Сподобь, иль выбрось остов шаткий
На растерзание припадкам.
Скорбь и унынье щедро сея,
На мор и глад, на жизнь в эпоху
Тельца, Ваала и Молоха
Швырни, Отец, как Моисея,
Или, ярмом украсив выю,
В ров смрада плюнь, как Йеремию.
На клевету и на сожженье,
На поражение и сдачу,
На непосильную задачу
Пошли, Отец, как на служенье.
Пошли и не жалей ненастья
На дух, не требующий счастья.
15.06.07
____________
В этом мире все мы – гости,
Всем нам место – на погосте
Под присмотром вечных звезд.
Погостили – на погост.
Комментариев нет:
Отправить комментарий