Участник конкурса в номинации "Поэзия" Геннадий Косточаков

Тихая моя родина.
                             Н.Рубцов.

Отчизна моя таёжная:
Солнце, слякоть и снег,
Вершины спокойно-тревожные,
Примглённые  в вышине;

Кедры кряхтят, слабея;
Влажная вздыхает земля;
Примглённую гору у шеи
Сжимают ручьи, как петля;


То грозы, то радуги россыпь,
То птичья песнь – высока,
То падают росы – как слёзы,
От солнечного ветерка.

И в зимнюю пору – красавица,
На вечный Мустаг взойди:
Горы бегут – как зайцы,
Слипшиеся почти.

Я думал, ты – родина счастья:
Богатства есть и дары!
Но – страшно срываются страсти,
Гор рушат – гордый порыв.

К душе и народу глухи,
Жадные, без креста,
Сжимают тебя, как шлюху, –
И руки, и города.

Челяди этой нужна ты, –
Покуда что черпать – есть.
Обладания ­–
Грязная радость
Им милей,
Чем – душа и честь.

Но высокой своей красотою
Ты прощаешь им их суету.
От людей скрываешь хвоёю
Роскошную свою нищету.

Отчизна моя таёжная:
Солнце, слякоть и снег,
Вершины спокойно-тревожные,
Примглённые в вышине.

А над Алтаем, над нами,
Летает орёл веков.
Пока он горазд над горами –
Есть вера, надежда, любовь.
                       
Ветка родимого кедра

            Если на тебя упала ветка,
            и она от Бога, это к счастью.
                                        Народное поверье.

Ветка родимого кедра
Упала на плечи мои.
– От человека иль ветра?
– Не знаю: не видно с земли.

Совсем не сухая ветка:
Шишки сгрудились на ней.
– От Бога иль человека?
– Привет иль проклятье мне?

Мне в жизни и горе знакомо,
Ветку поднял, стою.
Поставлю в вазу обломок,
Заботой его обовью.

Ведь сам я той ветке – как ровня:
И мне б пережить мою ночь!
Мы оба остались без корня,
Никто нам не сможет помочь…

– Наверно, ту хвойную лапу
Выбрось вон и забудь?!
…Как горько в руках своих слабых
Народа держать судьбу…
                             

Нет выше гор, чем горы Родины


Нет выше гор, чем горы Родины,
От них полвзмаха до луны!
Они, как чувства, давно пройденные, –
Очарования полны!

В горах, укрывшись хвойной чащею,
Дома – как гнёзда на стволах,
Вода, бурунами кричащая, –
Чиста, питательна, светла!

Нет лучше гор, чем горы Родины:
Здесь даже камень – как цветок!
Простые краски здесь дополнены –
Тем, что прошло и мило что…

А впрочем, в красоте и сказке –
Все родины! Иди, смотри,
Но не найти – чужие краски:
Они не вне, они – внутри.
                     

Село моё Сыркаш
                                           
Родное село высокое
Показалось – сто горных гнёзд,
Смотрело – блестящими стёклами,
Полными радостных слёз…

Как только я был замечен, –
Деревья, сорвавшись с мест,
Бежали, роняясь, навстречу:
Тополя и кладбищенский лес.

Я тоже был так взволнован –
Сколько времени не был здесь!
Целую я землю отцову,
Обнимаю тополя и лес!

Не осталось друзей здесь: кто – умер,
Кто – далече, кто – горькую пьёт.
Выползает крапива – на улицу.
И мне горько, село моё!

Обжигают – образы детства:
Поляна, турбаза, курья!..
Не найти их, лишь Томь полураздетая
И Югус плешивый, как я.

Где он – высился – дом отцовский?
Ныне на месте том –
Резкой травы и засохшей
Спутанный горький ком.

На меня тут нахлынули – души,
Их хозяев я – не хоронил,
И – горечь кустов обрюзгших,
И укор – сельчан и родни.

Горчащим счастьем обласкан,
Как факел, пылаю здесь.
Сыркаш, ты был мне – как сказка,
Теперь ты мне – память и честь.

Стою средь села родного
И его я благодарю
За жизнь, за счастье, за слово!
И – землю целую свою,
Чистую землю мою!
                                     

* * *
                                  М. Кадышеву, художнику

Нарисуй мне любовь к материнской земле,
К той земле, что – даём на закланье.
Пусть лучи, как сейчас, – не блуждают во мгле,
А протягивают – сиянье!

Пусть вершины купаются в нимбе небес,
А не смешиваются – со смрадом.
Пусть тоску утоляет – таинственный лес,
И займёт отреченье – отрадой.

Нарисуй... Нет,– рисуй, как всегда,– бережа
Вечно-веское  – в мимолётном!
Ведь тайга – обнажённая наша душа,
Если есть в нас – она,
Мы – не дрогнем!


   Наша тайга
                     
В тайге не осталось уже берёзы,
Не остаётся уже и кедра, –
Одна лишь пихта, проклятье и слёзы,
Да с корнем выкорчеванные недра.

У нас не будет уже рассветов:
Солнце затмил ворвавшийся варвар.
А вслед за варваром втёрся ветер,
Выдул таёжное очарованье...

А мы века проживали под кедром,
Молились берёзе, дружили с медведем;
Была нам храмом – суровым, но – светлым
Тайга, – ведь солнце всходило на ветви!

Ушли нас. Очаг растоптали и память.
Но сердце, страдая,
Всё там, –
В чаще, бьётся.
Ныне у нас и навечно с нами –
Тоски толчея и тиски сиротства.

Тайга нас зовёт назад, окликая,
Мы ж корчимся здесь, – в общежитской клети.
…Вернуться б в тайгу, но она уж – пустая,
Да и стали – бояться её наши дети.
                                           2001 г.

    Пожалейте
                            Был край тайги, стал – тайги край.
                                              Из заметок.
Пожалейте тайги полог древний!
Чище нет на земле от века
И – беспомощней – этих деревьев!
Разве только – душа человека!
Пожалейте тайги полог древний!

Нам тайга казалась – бескрайней,
Гляньте ныне – видны пределы;
Порадела – вздыбь притязанья,
Пред природою дрожь – порадела:
Ведь тайга казалась бескрайней.

Состраданием не засорялись,
Лес роняли, смеясь, что – валится.
Мы себе казались – царями,
Но догадывались, что – самозванцы.
Состраданием не засорялись.

Вместе с кротко кричащим лесом
Что-то в нас небесное рушилось.
Улетали птицы и песни,
И – пустели пространства и души
Вместе с кротко кричащим лесом.

Пожалейте таёжные своды,
Душ своих пожалейте остаток!
Ведь природа – не враг и не брат нам,
Лес – мы сами, – с душою и плотью!
Пожалейте таёжные своды!
                                    2001 г