Участник конкурса в номинации "Поэзия" Константинова Алевтина.

***
Белый медведь на льдине.
Как далеко унесёт?
Ночью привычно-синей
Треснул предательски лёд.


Волны холодным строем
Берега рвут голоса.
Сшиты неясным кроем
Давят на лёд небеса.

Море чернее ночи –
Страшно в таком утонуть.
Кто же ему пророчил
Столь изнуряющий путь?

Жаль, что медведь – не птица.
Плыть по течению - крест.
К берегу возвратиться
Из неизведанных мест

Море ему не позволит.
Небо блестит, как медь.
На горизонте воет
Белый, как солнце, медведь



Весна
Я сегодня займусь уборкой,
Ведь сегодня чудесное утро:
На небесной поверхности мокрой
Облака, как прозрачная пудра.

Свежий ветер, дождавшись свободы,
Вскрыл суровый оконный затвор,
И земля, и небесные своды
Наконец-то запахли весной.

Я сегодня займусь уборкой –
Постираю больную душу.
В кипяток бы её, да с хлоркой,
Да отжать бы её потуже.

Пусть летят нерадивые птицы –
Слёзы, сотни ночей без сна,
Имена, телефоны, лица…
Отстираю! Ну, здравствуй, весна!

После стирки я сразу забуду
Этот ворох прогнившей листвы.
Нет. Пожалуй, стирать не буду.
Я боюсь, разойдутся швы.


Поэзия
Выносить, выстрадать, выстрелить,
Выстроить на костях
Того, что приходится вымыслить,
На внутриутробных страстях;

В шёпот минут переломанных
Вылить кровавый сок
Из подожжённых соломенных,
Но несгорающих строк;


И горечью внутренней вымазать,
Сплетая слова в канат.
Поэзию больно выпустить,
Больнее – внутри держать.

Папоротник

Околдована сиянием сказки
Необъятной величины,
Я беру чёрно-белые краски
И рисую цветные сны:

Мы у счастья стоим на причале,
И растаял колющий лёд!
Но мне люди зачем-то сказали,
Что папоротник не цветёт.

Подождите. Откуда вы знаете?
Потому лишь, что сами не видели,
Вы за папоротник всё решаете?
Вот как сказки склоняются к гибели.

В громе диких колёс электричкиных,
Под печальный собачий вой,
Обездушена, обезжизненна
Еду, еду к себе домой.

Вы, собака, не войте жалобно,
Ваш хозяин – простой человечишка,
И душонке его не надобно
Видеть слёз ваших глаз черешневых.

Вы ему свою жизнь даруете,
А ему это мыло мыльное –
То, о чём вы так горько тоскуете.
Я прошу вас, не плачьте, милая!

А давайте, собака, вместе
Мы отыщем волшебный цветок?
Он быть должен… в священном месте,
В перекрёстке крапивных дорог.

Не пойдёте? Я вас понимаю,
Вам теплей у хозяйских ног.
Я в болезненном слышу лае,
Что папоротник не цветёт.

Ну и где ты, всесильный Боже!
Дай мне сил, чтоб идти вперёд!
Или ты мне ответишь тоже,
Что папоротник не цветёт?

А в ответ – ни шумочка, ни голоса,
Ни дождинки, ни ветра, ни молнии,
И от страха внутри раскололось всё
На пылинки скупые, безвольные.

Неужели мечту придётся
В деревянный с крестом переплёт?
У неё же так сердце бьётся!
Но папоротник не цветёт.

Я найду! Я сама его выращу!
По заросшим крапивой полям
Я дорогу, пусть больно, но вымощу,
Я сказку свою не предам!

Руки – в кровь, а душа – в огонь,
Сил последних лишилась и сна.
Я теперь как горбатый конь,
Заслуживший на старость овса.

Больше я не гоняюсь за сказками,
Я в крапиву уже не ходок.
Но ведь разве это не счастье ли –
Я нашла заветный цветок!

Молчание

Вспыхнул костёр, озаряя глубокую тьму.
Крик оглушающий стёкла из окон выбил.
Вороны в стаю сбивались один к одному.
Взрыв под водой пруд единственный обезрыбил.

Тучи сгущались, а дым поднимался столбом.
Жарило пламя. Стучалась о берег рыба.
Рыба стучалась о берег чернеющим лбом.
Рыба погибла от ярости и ушиба.

Пруд помертвел, задыхаясь без рыбы в дыму.
Алый костёр разрастался безмерной силой.
Вороны рыбу хватали, несли во тьму.
Кто-то кричал и от страха вцепился в вилы.

Резал огонь пополам города, пустыри.
Тучи трещали по швам, почернев от копоти.
Пламя меня разрывало и жгло изнутри.
Только ни слова сказать не могла даже шёпотом.

Кровью забрызгать и сжечь этот мир не хочу –
Столько огня, что попросят взаймы в аду.
Дымом вселенную высушить можно. Молчу!
Чтобы одной утонуть в помутневшем пруду.