Д Е М О К Р А Т И Я
Нынче очередями никого не удивишь, да этому явлению никто не удивляется, а даже наоборот все стараются побыстрее пристроиться в этот ряд людей с тайной надеждой что-то приобрести. Такой у нас народ, что он быстренько пристраивается в любую очередь, и только потом разбирается, что же все-таки продают и на каких условиях. Вот и скромный труженик интеллигентного труда Вадим Никодимов, нисколько не выделяясь из этой общности воспитанных в очередях людей, шел однажды без какой-либо цели и заметил ныне уже редко встречающуюся шикарную очередь, огибающую угол дома и уходящую в неведомые дали к каким-то неизвестным и потому таинственным прилавкам.
Не долго думая, Вадим с хода пристроился в эту очередь за женщиной вполне культурного вида, которая все время старалась сохранить дистанцию от стоящего впереди мужчины потрепанного вида в старенькой кепке. От этого она отчаянно наступала на ноги нашему интеллигентному герою. Вадим сразу всем своим видом показал, что он слишком крут для того, чтобы позволить какой-то толстой корове унизить перед всем народом и свободным Западом русскую интеллигенцию в его лице. Данное же обстоятельство не давало ему возможности выглядеть робко и потому он, постояв безмолвно минуты три, уверенно обратился к стоящей перед ним женщине с вполне законным вопросом, за чем же таким странным эта очередь образовалась...
Женщина оглядела внимательно Вадима и доверительно прошептала:
- Демократию, говорят, завезли...
Вадим Никодимов всегда считал себя приверженцем демократических принципов, как, впрочем, и все иные наши граждане, но никогда не мог представить, что демократию куда-то можно завести, но в данной ситуации он сделал вид, что совсем не удивлен, а даже наоборот, что ему уже не впервые стоять за этой демократией в очереди. Он опять промолчал пару минут, а только потом поинтересовался с самым безразличным видом, не по талонам ли нынче отпускает данный товар, на что мужчина в кепке заметил о полном отмирании в эпоху рыночных отношений всяких талонов и карточек.
Против рынка выступать в последнее время стало неприличным, и потому Вадим немного притих, а потом очень осторожно поинтересовался, много ли завезли товара, а то в такой огромной очереди не мудрено и зря простоять. Женщина опять откликнулась:
- Вот вчера моя соседка здесь простояла почти три часа...
Так она рассказывала, что сперва давали по паре в одни руки, а потом как все закричали, что надо давать по штуке, так продавец закрыл ларек, а когда открыл, товар пошел бракованный, который расхватали всякие инвалиды, а перед соседкой все и кончилось...
Вот как обидно!
Спрашивать о цене разговорившуюся женщину Вадим не решился, а стал судорожно прикидывать, хватит ли у него денег. Он почувствовал, что женщина желает поддержать разговор, и заметил неопределенно, что совсем не плохо бы узнать какого же нынче качества демократию продают. Женщина тотчас откликнулась и сказала, что знакомая продавщица ей шепнула по секрету, что сегодня завезли, вроде бы, качественную, возможно, даже гуманитарную. Эти слова возмутили мужчину в кепке, и он опять промолвил:
- Никакую, блин, не гуманитарную, а свою заразу завезли, в самую паршивую бумагу завернутая... А мне один кореш говорил, что им на работе как-то давали гуманитарную, так та была в отличной коробке и каждая, блин, в полиэтиленовый мешок запаянная... Да еще на каждой была этакая золоченая пробка...
В это время подошел пожилой мужчина и тоже поинтересовался, за чем это народ стоит, на что Вадим ответил точно так же, как ответили и ему десять минут назад. При упоминании о демократии пожилого мужчину несколько передернуло, но он тоже занял место в очереди и спросил с интересом:
- А по сколько этой штуки дают в одни руки сегодня?
Женщина охотно ответила, что, вроде бы, не более двух пар...
Пожилой мужчина примолк, а потом про себя тихонько говорит:
- Раньше-то давали, кому сколько требуется, да и гниль какую-то не пытались всучить... Продавцы так боялись всех обвесить, что даже лишнее привешивали... Цены были такие дешевые, что когда что купишь, то сразу и не заметишь, что денег поубавилось...
А на работе отношения были самые демократичные: начальник если рявкнет по-простому, а я ему в ответ, но в кулачок, то все довольны, но план давали любой ценой. Вот и вся демократия...
Потрепанный мужчина в кепке запетушился:
- Нечего вспоминать тото... Тота-литр... Тота-литаризм!
Только сейчас мы в очередях и вздохнули свободно... Сейчас отстоим, купим за свои кровные и выпьем...
Женщина так удивилась, что чуть не споткнулась:
- Так что вы демократию пить собираетесь? Моя подруга, что достала ее совсем недавно, рассказывала, что это такая добротная вещь, вот тут на груди все в цветочках, а по бокам - рюшечки...
Вся Европа второй сезон носит и радуется...
- Какие там рюшечки, - возразил мужчина в кепке, - это же водка новая такая в литровых бутылках... Этакая крепкая водяра на полсотни градусов...
Пожилой мужчина наступил Вадиму на ногу и тоже сказал:
- Пускай это водка или что там еще, но ветеранов надо бы пропускать без очереди, а то названия новые, а хамство старое, этакое неуважение к старшему поколению...
После этих слов наступило молчание, так как очередь, быстро продвигаясь, вынесла наших очередных собеседников за угол дома, и они увидели, что полчаса простояли в очереди за газетой, на первой странице которой чернело название "Демократия", а ниже мелким шрифтом было начертано, что цена на данную газету договорная.
Нынче очередями никого не удивишь, да этому явлению никто не удивляется, а даже наоборот все стараются побыстрее пристроиться в этот ряд людей с тайной надеждой что-то приобрести. Такой у нас народ, что он быстренько пристраивается в любую очередь, и только потом разбирается, что же все-таки продают и на каких условиях. Вот и скромный труженик интеллигентного труда Вадим Никодимов, нисколько не выделяясь из этой общности воспитанных в очередях людей, шел однажды без какой-либо цели и заметил ныне уже редко встречающуюся шикарную очередь, огибающую угол дома и уходящую в неведомые дали к каким-то неизвестным и потому таинственным прилавкам.
Не долго думая, Вадим с хода пристроился в эту очередь за женщиной вполне культурного вида, которая все время старалась сохранить дистанцию от стоящего впереди мужчины потрепанного вида в старенькой кепке. От этого она отчаянно наступала на ноги нашему интеллигентному герою. Вадим сразу всем своим видом показал, что он слишком крут для того, чтобы позволить какой-то толстой корове унизить перед всем народом и свободным Западом русскую интеллигенцию в его лице. Данное же обстоятельство не давало ему возможности выглядеть робко и потому он, постояв безмолвно минуты три, уверенно обратился к стоящей перед ним женщине с вполне законным вопросом, за чем же таким странным эта очередь образовалась...
Женщина оглядела внимательно Вадима и доверительно прошептала:
- Демократию, говорят, завезли...
Вадим Никодимов всегда считал себя приверженцем демократических принципов, как, впрочем, и все иные наши граждане, но никогда не мог представить, что демократию куда-то можно завести, но в данной ситуации он сделал вид, что совсем не удивлен, а даже наоборот, что ему уже не впервые стоять за этой демократией в очереди. Он опять промолчал пару минут, а только потом поинтересовался с самым безразличным видом, не по талонам ли нынче отпускает данный товар, на что мужчина в кепке заметил о полном отмирании в эпоху рыночных отношений всяких талонов и карточек.
Против рынка выступать в последнее время стало неприличным, и потому Вадим немного притих, а потом очень осторожно поинтересовался, много ли завезли товара, а то в такой огромной очереди не мудрено и зря простоять. Женщина опять откликнулась:
- Вот вчера моя соседка здесь простояла почти три часа...
Так она рассказывала, что сперва давали по паре в одни руки, а потом как все закричали, что надо давать по штуке, так продавец закрыл ларек, а когда открыл, товар пошел бракованный, который расхватали всякие инвалиды, а перед соседкой все и кончилось...
Вот как обидно!
Спрашивать о цене разговорившуюся женщину Вадим не решился, а стал судорожно прикидывать, хватит ли у него денег. Он почувствовал, что женщина желает поддержать разговор, и заметил неопределенно, что совсем не плохо бы узнать какого же нынче качества демократию продают. Женщина тотчас откликнулась и сказала, что знакомая продавщица ей шепнула по секрету, что сегодня завезли, вроде бы, качественную, возможно, даже гуманитарную. Эти слова возмутили мужчину в кепке, и он опять промолвил:
- Никакую, блин, не гуманитарную, а свою заразу завезли, в самую паршивую бумагу завернутая... А мне один кореш говорил, что им на работе как-то давали гуманитарную, так та была в отличной коробке и каждая, блин, в полиэтиленовый мешок запаянная... Да еще на каждой была этакая золоченая пробка...
В это время подошел пожилой мужчина и тоже поинтересовался, за чем это народ стоит, на что Вадим ответил точно так же, как ответили и ему десять минут назад. При упоминании о демократии пожилого мужчину несколько передернуло, но он тоже занял место в очереди и спросил с интересом:
- А по сколько этой штуки дают в одни руки сегодня?
Женщина охотно ответила, что, вроде бы, не более двух пар...
Пожилой мужчина примолк, а потом про себя тихонько говорит:
- Раньше-то давали, кому сколько требуется, да и гниль какую-то не пытались всучить... Продавцы так боялись всех обвесить, что даже лишнее привешивали... Цены были такие дешевые, что когда что купишь, то сразу и не заметишь, что денег поубавилось...
А на работе отношения были самые демократичные: начальник если рявкнет по-простому, а я ему в ответ, но в кулачок, то все довольны, но план давали любой ценой. Вот и вся демократия...
Потрепанный мужчина в кепке запетушился:
- Нечего вспоминать тото... Тота-литр... Тота-литаризм!
Только сейчас мы в очередях и вздохнули свободно... Сейчас отстоим, купим за свои кровные и выпьем...
Женщина так удивилась, что чуть не споткнулась:
- Так что вы демократию пить собираетесь? Моя подруга, что достала ее совсем недавно, рассказывала, что это такая добротная вещь, вот тут на груди все в цветочках, а по бокам - рюшечки...
Вся Европа второй сезон носит и радуется...
- Какие там рюшечки, - возразил мужчина в кепке, - это же водка новая такая в литровых бутылках... Этакая крепкая водяра на полсотни градусов...
Пожилой мужчина наступил Вадиму на ногу и тоже сказал:
- Пускай это водка или что там еще, но ветеранов надо бы пропускать без очереди, а то названия новые, а хамство старое, этакое неуважение к старшему поколению...
После этих слов наступило молчание, так как очередь, быстро продвигаясь, вынесла наших очередных собеседников за угол дома, и они увидели, что полчаса простояли в очереди за газетой, на первой странице которой чернело название "Демократия", а ниже мелким шрифтом было начертано, что цена на данную газету договорная.
Комментариев нет:
Отправить комментарий