«ПЕРВЫЙ И ПОСЛЕДНИЙ»
Вот, я и мой отец отправились на охоту. Мы охотились на зайцев. Мы с отцом долго ходили, искали, но вдруг, мы увидели одного, затем второго. Я старательно пытался подражать отцу, и даже один раз он мне позволил выстрелить с ружья. Я, конечно, промахнулся, зато был очень рад, что мне наконец-то удалось ощутить себя настоящим охотником. За весь день мы поймали шесть зайцев и к вечеру вернулись домой. Дома мама нам сказала, что мы ждём гостей и непременно нужно готовить ужин, и отправила отца сходить к соседям за нужным средством для него, а меня в детскую, чтобы я прибрался в ней до прихода гостей. Папы долго не было. Мама, не дождавшись отца, подумала, что он как всегда засиделся у соседей, и решила готовить без этого средства. Ужин готов, гости пришли, а папы всё нет и нет.
Мама уже собиралась идти за папой, как вдруг к нам в дверь позвонили, я её открыл в большом ожидании увидеть в дверях отца, но там его не оказалось, а была какая-то незнакомая нам всем женщина, которая сообщила весть. Когда мой папа проходил мимо почтовых ящиков, вниз на первый этаж к соседям, там пробегал вооружённый вор. Отец пытался его задержать, после чего, тот выстрелил и попал в отца. Папа с огнестрельным ранением в тяжёлом состоянии попал в больницу и скончался. Мама немедля ринулась в больницу, гости ушли, а я побежал за мамой. Я всё узнал.
Проходили годы, я становился всё взрослее и взрослее, но папу я ни когда не забывал; я помнил каждую минуту того коварного дня, и охоту, и мой первый выстрел, и тех несчастных шестерых зайцев, а особенно я запомнил тот звонок в дверь, и ту медсестру, которая сообщила нам такую весть. Я расту, и жизнь продолжается, но радоваться я больше не смогу, не смогу так, как радовался с отцом на охоте с моим первым выстрелом, который оказался последним для меня и моего папы. Первые дни октября. Я сегодня весь вечер прогулял с друзьями и домой пришёл голодным. Мама накормила меня, и я пошёл спать. На утро мама поздравила меня с Днём рождения и подарила мне самый первый охотничий папин лук. Каждый раз, когда я выходил гулять, я брал с собой отцовский лук и шёл в лес. Когда мимо меня пробегал шустрый зайчишка, я тут же целился в него, но сразу останавливался и думал, что это маленькое беззащитное существо ждут дома его родные, ждут так же, как я когда-то дожидался отца, и, что они будут чувствовать, если он не вернётся. В эту минуту вместе с моими мыслями у меня забивалось сердце, забивалось так, что будто оно, вот-вот, сейчас выскочит из моей груди; и на душе всё воздрогало. Тогда я уходил вглубь леса в одинокие просторы, и средь всей тишины я вслушивался в шорох листьев, которые шумный ветер разносил по всем просторам леса. Я останавливался, смотрел в даль и представлял себе, что я, вдруг, услышу шорох трескучих, по сухим осенним листьям, отцовские шаги, и с этими мечтами возвращался домой, поднимался по лестнице и видел всю картину случившегося, затем снова спускался вниз и вызывал лифт. Поднимаясь по нему вверх, я думал, что отцовская жизнь остановилась так неожиданно для всех нас, как нежданно остановился бы этот лифт, в котором находится живая душа.
Томск 2002
Суховерхова Анастасия Владимировна
«ОСТРОВ»
Иду по длинному мрачному коридору и вспоминаю прошлую жизнь. Как хорошо мне было с мамой и папой вместе. Теперь их нет, я осталась одна, у меня никого нет, лишь добрый друг Грей. Смотрю в его добрые светящиеся глаза и вижу маму с папой. Где они? Почему не возвращаются так долго? Ребята говорят, что я их никогда больше не увижу, что они живут на острове, на который можно попасть, когда закроешь глаза навсегда. Иногда я пытаюсь их закрыть и больше не открывать, но у меня ничего не получается. Как жаль! Мама, папа, я очень хочу увидеть вас, прижаться к добрым тёплым, любящем рукам. Вот сейчас выйду во двор к своему единственному доброму другу и буду долго-долго смотреть не отрываясь в его круглые серые глаза.
«Грей, Грей!!! Я так рада тебя видеть», - закричала Катя. Он стал ласкать маленькую девочку своим шероховатым языком. В скором времени на задней территории двора детского дома появились девочки, они захотели отобрать пса, Катя не хотела расставаться со своим верным другом, и девочки её за это побили.
Я сейчас сижу и плачу рядом с будкой Грейчика, мне больно, очень больно. Почему моя жизнь такая?! Я же родилась не для того, чтобы терпеть унижения, издевательства и ненависть. Практически все так относятся ко мне! Почему? А практически потому, что только мама и папа, мои единственные и дорогие люди меня любят. Недавно в моей жизни появился ещё один родной и близкий человек, который меня ценит, уважает и любит. Остальным до меня нет ни какого дела. Ни кто никогда не задумывался, как я существую, с чем мне приходится воевать, чтобы не умереть. Это настоящая борьба за выживание, я и война. Тяжело просыпаться и бояться. Ты не знаешь, что может случиться с тобой. Я не нужная, абсолютно всем плевать на меня, мои чувства. Порой я думаю, для чего я вообще родилась. Все люди живут и хорошо и плохо, но нет таких людей, которые с восьми лет не перестают плакать от горя. Какое же горе может случиться в таком возрасте. Кроме Грея меня никто не может защитить, даже мама. Трудно справляться со всеми бедами одной! Что делать? Куда деваться? К кому обратиться? Это очень тяжело. Мне кажется, что я одна, и порой я очень сильно боюсь, мне страшно за маму и папу, мне страшно умереть, чего я не хочу, но порой окружающие заставляют тебя думать об этом. Мне кажется, что моё сердце не выдерживает всю эту боль. Оно болит очень сильно и душа болит. Я чувствую такую сильную нестерпимую боль, которую не возможно терпеть! Но куда деваться. Я не хочу маме и папе причинять боль своими страданиями и слезами, ведь они меня видят и могут также страдать, как я, но я этого не хочу, совсем не хочу. Тогда я тихонько по ночам плачу и обдумываю всё, что я пережила! Мне тяжело! Я могу плакать не переставая. Но приходится всю боль сдерживать и прятать её в глубине душе и сердце, чтобы никто не видел и не слышал!
Пора идти на обед. Есть совсем не хочется. О чём я только и думаю, так это об острове. Вот и Грей бежит ко мне. «Грей, милый Грей, они тебя не обижали?» «Давай не пойдём на обед, а убежим к тёте Шуре!» Катя прицепила к псу поводок и отправилась в прачечную детского дома, где работала тётя Шура.
Девочка почти целый день провела с тётей Шурой, у неё же и обедала, разговаривала об острове, но тётя Шура пыталась отвести Катины мысли от заветного острова.
Наступила ночь. Кате снится сон, как будто она с мамой и папой на острове, ей очень хорошо, она больше не чувствует боль и страх, и даже с трудом просыпается от одёргивания одеяла. Катя сама создала для себя свой внутренний мир – остров, она теперь постоянно всё время проводит там, ей теперь легче жить, и её не так задевают издевательства, порой самим ребятам надоедает к ней приставать, да и пса почти не трогают, Катя так сильно изменилась, живя на «острове».
Суховерхова Анастасия Владимировна
«ЗА ПРЕДЕЛАМИ МИРА»
Однажды я проснулась там, где не должна была просыпаться. Это оказалось прошлое третьей Мировой войны. Я очутилась уже давно в разрушенном здание. Это был бывший Хобби Центр, в котором я когда-то занималась танцами и театр-студией, ходила на детские собрания; мы обсуждали различные темы, такие как: «Поколение Хобби», летний отдых и различные проекты, касающиеся Хобби Центра. В этом центре жили дети, я узнала об этом, когда услышала их голоса. В центре было довольно грязно и сыро, вокруг разрушенные плиты, разбитые стёкла. Я решила пойти в комнату, из которой слышались голоса. Дверей у комнаты не было, лишь какое-то полотно перекрывало вход туда. На полотне была заляпанная надпись. Я еле-еле разобрала, что там написано. «Грим-м-ма-с-ки», - прочла я. Я нежно отодвинула это полотно и зашла в комнату. На сером приступке сидел сильно напуганный мальчик. «Как, тебя, зовут?» - спросила я. «Д- Д - Денис», - ответил мальчик и спросил: «А вас?» «А меня Рита», - любезно представилась я.
- Ты здесь живёшь? Один?
- Да, но не один!
- А с кем?
Я с любопытством стала рассматривать комнату, и, заметила, что в этой комнате есть ещё два хода.
- Со мной ещё живут: Яна, Ира, Витя, Антон, Юля, но она часто с нами не бывает, потому что постоянно сбегает. Оля иногда с Таней и Аней приходят ночевать, а ещё наши вос-с-пи-тате-ли.
Я задумалась, почему Денис слово «воспитатели», так произнёс.
- А где они все?
- Все дети в той комнате!
Денис указал мне пальцем на комнату. «Пойдём, я тебя с ними познакомлю», - обратился Денис ко мне, и мы отправились в соседнюю комнату.
«Кого, ты, опять привёл?!» - закричала одна из девочек. Слышался лепет со стороны. Там, у стены сидели мальчики и пристально смотрели на меня. Мне стало неприятно. «Тебя, как зовут?» - спросила одна из девочек. «Меня зовут Рита!» - ответила я и спросила имя девочки. «Яна, а это Ира, Витя и Антон», - сказала девочка, представляя имена других детей. Так мы и познакомились. Я только по этой комнате могла определить, что здесь, когда-то находилась театр-студия.
Вдруг мы услышали чьи-то шаги. Дети очень быстро спрятали меня в шкаф, стоящий в конце комнаты, где был ещё один заваленный ход. В комнату зашла одна из воспитателей, которая спросила: «Здесь кто-то был?» Все дети ответили, что здесь никого не было. Через некоторое время в заваленный ход кто-то влез. Судя по всему, эта была Юля, которая так редко появлялась здесь. Воспитательница быстро подошла к ней, схватила её за руку и потащила, крича, за собой. Все дети прижались к стене.
«Ну, принесла?» - спросила воспитательница. «Ой, Татьяна Юрьевна, только не бейте; мне до ста рублей не хватает всего шестьдесят копеек! Я вам их принесу! Только не бейте!» – жалостным голоском кричала Юля. Худощавая, довольно страшная, тётка взяла у Юли деньги и стала их пересчитывать. «Да, действительно, не хватает ровно шестьдесят копеек! Я конечно их тебе прощаю», - говорила тётка. Юля с большой лёгкостью выдохнула весь воздух, который у неё был. «Но, за то, что сбежала, я тебя на-ка-жу!» – сказала тётка и достала из своих надутых брюк жёсткий ремень, подошла к Юле, сняла с неё всю верхнюю одежду и стала пороть. Ровно четырнадцать раз эта противная тётка ударила несчастного ребёнка, затем с деньгами вышла из комнаты, оставив за собой лишь шорох шагов. Девочки быстро помогли одеться Юле, а потом подошли мальчики, и все они стали её жалеть и успокаивать, вытирать с её красных, после мороза, щёк, прозрачные капельки слёз. В это время я тихонько приоткрыла дверцу шкафа и вышла из него, подошла ко всем. Юля медленно подняла на меня глаза и улыбнулась, и все заметили, что я вся была одета в голубую одежду, и, лишь розовый бант на левой косичке, выбивался из моего общего вида. «Да, вы только посмотрите! Она же вся в голубом!» – поднимаясь, говорила Юля. Девочка стала меня рассматривать с ног до головы, и ни как не могла оторвать глаз с моих голубых колготок, выбитых в голубой цветочек. «Надеже, я никогда не видела таких колготок!» – говорила Юля. «Тебя, как зовут? Ты, кто такая? И откуда, ты, здесь взялась с такими колготками?» – спрашивала Юля. «Меня зовут Рита, мне девять лет и я живу в Велькере!» – сказала я. «В чём?» – все спросили хором. «В Велькере. Это такой небольшой город, где нет зла и где все друг друга любят! А я сама, где нахожусь?» – сказала и спросила я. «Ты в России, в городе Томске и сегодня 8 ноября 2006 года. Это знает, даже, самый маленький ребенок, живущий на Земле!» – сказал Антон. «Ты здесь, пока, самая маленькая!» – добавил Витя. «Надо немного подождать», - говорила Юля, потирая попу. «Чего?» – спросила я. «Иди сюда!» – обратилась Ира и подозвала меня к окну.
- Вон, видишь прилавок!
- Да.
- Так, вон там продают водку. Сейчас, Военкова пойдёт и купит, затем напьётся, заснёт и мы, наконец-то, сможем поесть!
«Да, вам, конечно, здесь не просто!» – с большим вздохом говорила я.
«А, где этот Велькер находится?» – стали расспрашивать меня ребята. «Далеко, очень далеко от сюда. Туда и не каждый может попасть!» – сказала я. «Почему?» – спросили все. «Потому что туда попадают только те, кто на Земле умер не своей смертью!» – сказала я. «Так, ты, что не живая!?» – говорили ребята, разинув рты и окружив меня со всех сторон. «Наверное, да!» – сказала я. «Тогда, почему мы тебя видим?» – спросил Денис. «Просто, наверное, потому, что вы в меня верите, вот и видите!» – сказала я. «Значит, получается, мы не сможем попасть в твою страну никогда!» – рассуждала Яна. «Да, но зато я могу помочь вам!» – сказала я. «Как?» – спросил Витя. «Я думаю, что та женщина меня видеть не может, только потому, что она не может поверить в меня, так как в ней нет столько добра, сколько есть в вас», - сказала я. В скором времени стемнело, и мы отправились в кабинет воспитателей, чтобы взять у них еду, купленную на Юлины деньги.
Мы прошли в одну из тех двух дверей, замеченные мной в начале, через разваленный зрительный зал и почти разрушенную сцену. В кабинете было довольно темно. Лишь тусклый свет свечи освещал кабинет, в котором крепким сном дрыхла Татьяна Юрьевна. Ребята друг другу и мне указали жестом «тихо» и Витя шёпотом сказал, что на верхнем этаже кабинета может находиться вторая воспитательница Ольга Викторовна, которая в любую минуту может нас заметить! На столе лежали свежевыпеченные булочки, колбаса и сливочное масло. Мы тихонечко всё это взяли, и не спеша, вышли из кабинета. Мы еле-еле через всю темноту добрались до комнаты «фойе театра», где были первоначально. Ира взяла свечу, которая стояла на чёрном сломанном пианино, достала из кармана спички и её зажгла. Ребята удобно устроились за круглым журнальным столиком и с жадностью стали уплетать еду. А я в это время стала рассматривать старые снимки, которые ещё сохранились после облома здания. Юля спросила меня: «Рита, почему ты не ешь с нами?» А я ответила, что на Земле, я ни в какой пище не нуждаюсь, и подсела к ребятам. Через длительный разговор о Велекере все ребята заснули. Но никто из них не знал, что мне спать нельзя. Ведь, если я засну, мне навсегда придется покинуть дом, и я никогда не смогу вернуться к своим друзьям! Но всё равно мои глаза сомкнулись, и мне пришлось вернуться в Велькер. А на прощанье, я для Юли оставила два своих банта.
50 лет спустя.
«Посмотрите, какая милая девочка!» – говорила незнакомка. Я сидела на качелях и не хотела отвечать. Через некоторое время к незнакомке подбежал мальчик и сказал ей, что он хочет покачаться на качелях. И незнакомке снова пришлось обратиться ко мне. Я уступила место мальчику и любезно представилась: «Меня зовут Рита». «А я баба Юля, бабушка Серёжи. А почему, ты, такая маленькая гуляешь одна?» – говорила незнакомка. «Я не маленькая, мне уже девять лет!» – сказала я. «А как, ты, думаешь, когда упала крыша здания, и под ней оказались маленькие дети, они попали в Велькер?» – спросила незнакомка. «Я не знаю, что такое «велькер»», - ответила я и убежала домой. На следующий день я с папой и мамой отправилась на прогулку. Не далеко от нас, на скамейке сидела та самая баба Юля. Незнакомка подошла к нам и дала мне маленький жёлтый пакетик, и сказала: «Рита, кажется, это принадлежит тебе!» Незнакомка ушла, подмигнув мне. Я открыла пакетик и увидела в нём два банта. Один был голубым, другой розовым. Мои папа и мама спросили у меня, кто эта женщина. А я сказала, что я вчера её внуку Серёжи дала покачаться на качелях, вот и всё. Я завязала эти два разноцветных банта на свои косички, и мы отправились дальше гулять.
Вот, я и мой отец отправились на охоту. Мы охотились на зайцев. Мы с отцом долго ходили, искали, но вдруг, мы увидели одного, затем второго. Я старательно пытался подражать отцу, и даже один раз он мне позволил выстрелить с ружья. Я, конечно, промахнулся, зато был очень рад, что мне наконец-то удалось ощутить себя настоящим охотником. За весь день мы поймали шесть зайцев и к вечеру вернулись домой. Дома мама нам сказала, что мы ждём гостей и непременно нужно готовить ужин, и отправила отца сходить к соседям за нужным средством для него, а меня в детскую, чтобы я прибрался в ней до прихода гостей. Папы долго не было. Мама, не дождавшись отца, подумала, что он как всегда засиделся у соседей, и решила готовить без этого средства. Ужин готов, гости пришли, а папы всё нет и нет.
Мама уже собиралась идти за папой, как вдруг к нам в дверь позвонили, я её открыл в большом ожидании увидеть в дверях отца, но там его не оказалось, а была какая-то незнакомая нам всем женщина, которая сообщила весть. Когда мой папа проходил мимо почтовых ящиков, вниз на первый этаж к соседям, там пробегал вооружённый вор. Отец пытался его задержать, после чего, тот выстрелил и попал в отца. Папа с огнестрельным ранением в тяжёлом состоянии попал в больницу и скончался. Мама немедля ринулась в больницу, гости ушли, а я побежал за мамой. Я всё узнал.
Проходили годы, я становился всё взрослее и взрослее, но папу я ни когда не забывал; я помнил каждую минуту того коварного дня, и охоту, и мой первый выстрел, и тех несчастных шестерых зайцев, а особенно я запомнил тот звонок в дверь, и ту медсестру, которая сообщила нам такую весть. Я расту, и жизнь продолжается, но радоваться я больше не смогу, не смогу так, как радовался с отцом на охоте с моим первым выстрелом, который оказался последним для меня и моего папы. Первые дни октября. Я сегодня весь вечер прогулял с друзьями и домой пришёл голодным. Мама накормила меня, и я пошёл спать. На утро мама поздравила меня с Днём рождения и подарила мне самый первый охотничий папин лук. Каждый раз, когда я выходил гулять, я брал с собой отцовский лук и шёл в лес. Когда мимо меня пробегал шустрый зайчишка, я тут же целился в него, но сразу останавливался и думал, что это маленькое беззащитное существо ждут дома его родные, ждут так же, как я когда-то дожидался отца, и, что они будут чувствовать, если он не вернётся. В эту минуту вместе с моими мыслями у меня забивалось сердце, забивалось так, что будто оно, вот-вот, сейчас выскочит из моей груди; и на душе всё воздрогало. Тогда я уходил вглубь леса в одинокие просторы, и средь всей тишины я вслушивался в шорох листьев, которые шумный ветер разносил по всем просторам леса. Я останавливался, смотрел в даль и представлял себе, что я, вдруг, услышу шорох трескучих, по сухим осенним листьям, отцовские шаги, и с этими мечтами возвращался домой, поднимался по лестнице и видел всю картину случившегося, затем снова спускался вниз и вызывал лифт. Поднимаясь по нему вверх, я думал, что отцовская жизнь остановилась так неожиданно для всех нас, как нежданно остановился бы этот лифт, в котором находится живая душа.
Томск 2002
Суховерхова Анастасия Владимировна
«ОСТРОВ»
Иду по длинному мрачному коридору и вспоминаю прошлую жизнь. Как хорошо мне было с мамой и папой вместе. Теперь их нет, я осталась одна, у меня никого нет, лишь добрый друг Грей. Смотрю в его добрые светящиеся глаза и вижу маму с папой. Где они? Почему не возвращаются так долго? Ребята говорят, что я их никогда больше не увижу, что они живут на острове, на который можно попасть, когда закроешь глаза навсегда. Иногда я пытаюсь их закрыть и больше не открывать, но у меня ничего не получается. Как жаль! Мама, папа, я очень хочу увидеть вас, прижаться к добрым тёплым, любящем рукам. Вот сейчас выйду во двор к своему единственному доброму другу и буду долго-долго смотреть не отрываясь в его круглые серые глаза.
«Грей, Грей!!! Я так рада тебя видеть», - закричала Катя. Он стал ласкать маленькую девочку своим шероховатым языком. В скором времени на задней территории двора детского дома появились девочки, они захотели отобрать пса, Катя не хотела расставаться со своим верным другом, и девочки её за это побили.
Я сейчас сижу и плачу рядом с будкой Грейчика, мне больно, очень больно. Почему моя жизнь такая?! Я же родилась не для того, чтобы терпеть унижения, издевательства и ненависть. Практически все так относятся ко мне! Почему? А практически потому, что только мама и папа, мои единственные и дорогие люди меня любят. Недавно в моей жизни появился ещё один родной и близкий человек, который меня ценит, уважает и любит. Остальным до меня нет ни какого дела. Ни кто никогда не задумывался, как я существую, с чем мне приходится воевать, чтобы не умереть. Это настоящая борьба за выживание, я и война. Тяжело просыпаться и бояться. Ты не знаешь, что может случиться с тобой. Я не нужная, абсолютно всем плевать на меня, мои чувства. Порой я думаю, для чего я вообще родилась. Все люди живут и хорошо и плохо, но нет таких людей, которые с восьми лет не перестают плакать от горя. Какое же горе может случиться в таком возрасте. Кроме Грея меня никто не может защитить, даже мама. Трудно справляться со всеми бедами одной! Что делать? Куда деваться? К кому обратиться? Это очень тяжело. Мне кажется, что я одна, и порой я очень сильно боюсь, мне страшно за маму и папу, мне страшно умереть, чего я не хочу, но порой окружающие заставляют тебя думать об этом. Мне кажется, что моё сердце не выдерживает всю эту боль. Оно болит очень сильно и душа болит. Я чувствую такую сильную нестерпимую боль, которую не возможно терпеть! Но куда деваться. Я не хочу маме и папе причинять боль своими страданиями и слезами, ведь они меня видят и могут также страдать, как я, но я этого не хочу, совсем не хочу. Тогда я тихонько по ночам плачу и обдумываю всё, что я пережила! Мне тяжело! Я могу плакать не переставая. Но приходится всю боль сдерживать и прятать её в глубине душе и сердце, чтобы никто не видел и не слышал!
Пора идти на обед. Есть совсем не хочется. О чём я только и думаю, так это об острове. Вот и Грей бежит ко мне. «Грей, милый Грей, они тебя не обижали?» «Давай не пойдём на обед, а убежим к тёте Шуре!» Катя прицепила к псу поводок и отправилась в прачечную детского дома, где работала тётя Шура.
Девочка почти целый день провела с тётей Шурой, у неё же и обедала, разговаривала об острове, но тётя Шура пыталась отвести Катины мысли от заветного острова.
Наступила ночь. Кате снится сон, как будто она с мамой и папой на острове, ей очень хорошо, она больше не чувствует боль и страх, и даже с трудом просыпается от одёргивания одеяла. Катя сама создала для себя свой внутренний мир – остров, она теперь постоянно всё время проводит там, ей теперь легче жить, и её не так задевают издевательства, порой самим ребятам надоедает к ней приставать, да и пса почти не трогают, Катя так сильно изменилась, живя на «острове».
Суховерхова Анастасия Владимировна
«ЗА ПРЕДЕЛАМИ МИРА»
Однажды я проснулась там, где не должна была просыпаться. Это оказалось прошлое третьей Мировой войны. Я очутилась уже давно в разрушенном здание. Это был бывший Хобби Центр, в котором я когда-то занималась танцами и театр-студией, ходила на детские собрания; мы обсуждали различные темы, такие как: «Поколение Хобби», летний отдых и различные проекты, касающиеся Хобби Центра. В этом центре жили дети, я узнала об этом, когда услышала их голоса. В центре было довольно грязно и сыро, вокруг разрушенные плиты, разбитые стёкла. Я решила пойти в комнату, из которой слышались голоса. Дверей у комнаты не было, лишь какое-то полотно перекрывало вход туда. На полотне была заляпанная надпись. Я еле-еле разобрала, что там написано. «Грим-м-ма-с-ки», - прочла я. Я нежно отодвинула это полотно и зашла в комнату. На сером приступке сидел сильно напуганный мальчик. «Как, тебя, зовут?» - спросила я. «Д- Д - Денис», - ответил мальчик и спросил: «А вас?» «А меня Рита», - любезно представилась я.
- Ты здесь живёшь? Один?
- Да, но не один!
- А с кем?
Я с любопытством стала рассматривать комнату, и, заметила, что в этой комнате есть ещё два хода.
- Со мной ещё живут: Яна, Ира, Витя, Антон, Юля, но она часто с нами не бывает, потому что постоянно сбегает. Оля иногда с Таней и Аней приходят ночевать, а ещё наши вос-с-пи-тате-ли.
Я задумалась, почему Денис слово «воспитатели», так произнёс.
- А где они все?
- Все дети в той комнате!
Денис указал мне пальцем на комнату. «Пойдём, я тебя с ними познакомлю», - обратился Денис ко мне, и мы отправились в соседнюю комнату.
«Кого, ты, опять привёл?!» - закричала одна из девочек. Слышался лепет со стороны. Там, у стены сидели мальчики и пристально смотрели на меня. Мне стало неприятно. «Тебя, как зовут?» - спросила одна из девочек. «Меня зовут Рита!» - ответила я и спросила имя девочки. «Яна, а это Ира, Витя и Антон», - сказала девочка, представляя имена других детей. Так мы и познакомились. Я только по этой комнате могла определить, что здесь, когда-то находилась театр-студия.
Вдруг мы услышали чьи-то шаги. Дети очень быстро спрятали меня в шкаф, стоящий в конце комнаты, где был ещё один заваленный ход. В комнату зашла одна из воспитателей, которая спросила: «Здесь кто-то был?» Все дети ответили, что здесь никого не было. Через некоторое время в заваленный ход кто-то влез. Судя по всему, эта была Юля, которая так редко появлялась здесь. Воспитательница быстро подошла к ней, схватила её за руку и потащила, крича, за собой. Все дети прижались к стене.
«Ну, принесла?» - спросила воспитательница. «Ой, Татьяна Юрьевна, только не бейте; мне до ста рублей не хватает всего шестьдесят копеек! Я вам их принесу! Только не бейте!» – жалостным голоском кричала Юля. Худощавая, довольно страшная, тётка взяла у Юли деньги и стала их пересчитывать. «Да, действительно, не хватает ровно шестьдесят копеек! Я конечно их тебе прощаю», - говорила тётка. Юля с большой лёгкостью выдохнула весь воздух, который у неё был. «Но, за то, что сбежала, я тебя на-ка-жу!» – сказала тётка и достала из своих надутых брюк жёсткий ремень, подошла к Юле, сняла с неё всю верхнюю одежду и стала пороть. Ровно четырнадцать раз эта противная тётка ударила несчастного ребёнка, затем с деньгами вышла из комнаты, оставив за собой лишь шорох шагов. Девочки быстро помогли одеться Юле, а потом подошли мальчики, и все они стали её жалеть и успокаивать, вытирать с её красных, после мороза, щёк, прозрачные капельки слёз. В это время я тихонько приоткрыла дверцу шкафа и вышла из него, подошла ко всем. Юля медленно подняла на меня глаза и улыбнулась, и все заметили, что я вся была одета в голубую одежду, и, лишь розовый бант на левой косичке, выбивался из моего общего вида. «Да, вы только посмотрите! Она же вся в голубом!» – поднимаясь, говорила Юля. Девочка стала меня рассматривать с ног до головы, и ни как не могла оторвать глаз с моих голубых колготок, выбитых в голубой цветочек. «Надеже, я никогда не видела таких колготок!» – говорила Юля. «Тебя, как зовут? Ты, кто такая? И откуда, ты, здесь взялась с такими колготками?» – спрашивала Юля. «Меня зовут Рита, мне девять лет и я живу в Велькере!» – сказала я. «В чём?» – все спросили хором. «В Велькере. Это такой небольшой город, где нет зла и где все друг друга любят! А я сама, где нахожусь?» – сказала и спросила я. «Ты в России, в городе Томске и сегодня 8 ноября 2006 года. Это знает, даже, самый маленький ребенок, живущий на Земле!» – сказал Антон. «Ты здесь, пока, самая маленькая!» – добавил Витя. «Надо немного подождать», - говорила Юля, потирая попу. «Чего?» – спросила я. «Иди сюда!» – обратилась Ира и подозвала меня к окну.
- Вон, видишь прилавок!
- Да.
- Так, вон там продают водку. Сейчас, Военкова пойдёт и купит, затем напьётся, заснёт и мы, наконец-то, сможем поесть!
«Да, вам, конечно, здесь не просто!» – с большим вздохом говорила я.
«А, где этот Велькер находится?» – стали расспрашивать меня ребята. «Далеко, очень далеко от сюда. Туда и не каждый может попасть!» – сказала я. «Почему?» – спросили все. «Потому что туда попадают только те, кто на Земле умер не своей смертью!» – сказала я. «Так, ты, что не живая!?» – говорили ребята, разинув рты и окружив меня со всех сторон. «Наверное, да!» – сказала я. «Тогда, почему мы тебя видим?» – спросил Денис. «Просто, наверное, потому, что вы в меня верите, вот и видите!» – сказала я. «Значит, получается, мы не сможем попасть в твою страну никогда!» – рассуждала Яна. «Да, но зато я могу помочь вам!» – сказала я. «Как?» – спросил Витя. «Я думаю, что та женщина меня видеть не может, только потому, что она не может поверить в меня, так как в ней нет столько добра, сколько есть в вас», - сказала я. В скором времени стемнело, и мы отправились в кабинет воспитателей, чтобы взять у них еду, купленную на Юлины деньги.
Мы прошли в одну из тех двух дверей, замеченные мной в начале, через разваленный зрительный зал и почти разрушенную сцену. В кабинете было довольно темно. Лишь тусклый свет свечи освещал кабинет, в котором крепким сном дрыхла Татьяна Юрьевна. Ребята друг другу и мне указали жестом «тихо» и Витя шёпотом сказал, что на верхнем этаже кабинета может находиться вторая воспитательница Ольга Викторовна, которая в любую минуту может нас заметить! На столе лежали свежевыпеченные булочки, колбаса и сливочное масло. Мы тихонечко всё это взяли, и не спеша, вышли из кабинета. Мы еле-еле через всю темноту добрались до комнаты «фойе театра», где были первоначально. Ира взяла свечу, которая стояла на чёрном сломанном пианино, достала из кармана спички и её зажгла. Ребята удобно устроились за круглым журнальным столиком и с жадностью стали уплетать еду. А я в это время стала рассматривать старые снимки, которые ещё сохранились после облома здания. Юля спросила меня: «Рита, почему ты не ешь с нами?» А я ответила, что на Земле, я ни в какой пище не нуждаюсь, и подсела к ребятам. Через длительный разговор о Велекере все ребята заснули. Но никто из них не знал, что мне спать нельзя. Ведь, если я засну, мне навсегда придется покинуть дом, и я никогда не смогу вернуться к своим друзьям! Но всё равно мои глаза сомкнулись, и мне пришлось вернуться в Велькер. А на прощанье, я для Юли оставила два своих банта.
50 лет спустя.
«Посмотрите, какая милая девочка!» – говорила незнакомка. Я сидела на качелях и не хотела отвечать. Через некоторое время к незнакомке подбежал мальчик и сказал ей, что он хочет покачаться на качелях. И незнакомке снова пришлось обратиться ко мне. Я уступила место мальчику и любезно представилась: «Меня зовут Рита». «А я баба Юля, бабушка Серёжи. А почему, ты, такая маленькая гуляешь одна?» – говорила незнакомка. «Я не маленькая, мне уже девять лет!» – сказала я. «А как, ты, думаешь, когда упала крыша здания, и под ней оказались маленькие дети, они попали в Велькер?» – спросила незнакомка. «Я не знаю, что такое «велькер»», - ответила я и убежала домой. На следующий день я с папой и мамой отправилась на прогулку. Не далеко от нас, на скамейке сидела та самая баба Юля. Незнакомка подошла к нам и дала мне маленький жёлтый пакетик, и сказала: «Рита, кажется, это принадлежит тебе!» Незнакомка ушла, подмигнув мне. Я открыла пакетик и увидела в нём два банта. Один был голубым, другой розовым. Мои папа и мама спросили у меня, кто эта женщина. А я сказала, что я вчера её внуку Серёжи дала покачаться на качелях, вот и всё. Я завязала эти два разноцветных банта на свои косички, и мы отправились дальше гулять.
Комментариев нет:
Отправить комментарий