Лакировщики искусства.
Есть нечто удивительное в работе лакировальщика глобусов. Пару раз обмакнул кисть , провел уверенной рукой по круглой поверхности и покрыл весь мир защитной пленкой. Теперь ему не страшен ни дождь, ни снег. Но все также страшен человек. От него трудно защитить такой хрупкий предмет, как мир. Вот мир и страдает. Страдает под слоем пыли, который постепенно окутывает его из-за людского бездействия и равнодушия. Человек покупает глобус и ставит его в дальний угол, полностью отделяясь от него, оставляя предмет стоять в одиночестве и ветшать. Так и в реальной жизни. Люди живут так, словно не существует ничего, кроме них. Нет мира вокруг, но, что еще страшнее, будто нет мира внутри.
Земля давно крутится сама по себе, вот человек и расслабился. Он глупо забыл, что жизнь –это не только процессы, протекающие в природе по ее законам, но и осознанная деятельность, создание чего-то нового и ценного, вечного, такого, что может соревноваться с природой в своей важности и необходимости- искусства. Обыкновенную еду человек в состоянии приготовить сам, а накормить свою душу может не каждый. У многих она так и остается голодной, пустой, но привыкшей к этому настолько, что не подает сигналов с призывами о помощи.
Люди черствеют, а мне так хочется остановить этот процесс! Медленно, почти незаметно обрастают коркой, наращивают панцирь и превращаются в животных, люди-оборотни среди каменных джунглей. Идет глобализация, резко и четко выстраивается новый мир, вырубается из камня. Он высекается грубо, без души, быстро подминая под себя все вокруг. Нет ничего плохого в строительстве- ужасна деятельность человека без души, культуры. Теперь все делается в спешке, в вечной погоне за … За чем? Куда так торопятся люди? Они живут настолько бездумно быстро, что стали подобны вспышкам- были и нет. Даже остается после них лишь груда кирпичей, старых газет и телевизор, которому без разницы, кто щелкает пультом. А следов их души нет. Кажется, что ее не было вовсе. Может, и не было. Страшно о таком думать…
Весь мир-театр. Однако в постановке 21 века очень мало действующих лиц, все больше массовка, декорациями же вовсе пренебрегли. Раньше ими были архитектура, живопись, литература, музыка- искусство, сейчас же ими стал бетон. На таком фоне сложно поставить хорошую пьесу. Есть художники, есть сценаристы, есть актеры, но слишком много помех на их пути- глухота и слепота. Люди не видят и не слышат их, продолжая действовать как обычно, спуская все старания на нет. Художники покрывают лаком картину, которая, подобно глобусу, является картой мира, внутреннего мира человека. Но не все люди не умеют использовать карты. И опять на тонком слое лака скапливается пыль человеческого равнодушия. Писатели тоже есть. Только вот сейчас актуальнее короткие статейки, нежели волнение из-за толстого переплета. Музыканты и композиторы еще есть. Они играют на своих красивых инструментах, пролаченных для защиты от сырости, прекрасные мотивы, стараясь наиграть удивительные мелодии души. Увы, есть клоуны, мимы, позеры. В театре не обойдется без шута. Эти шуты и ослепляют публику, подсыпают им смертельный яд из лжеориентиров, пустых желаний и глупых целей. Его заворачивают в шуршащие обертки, которые быстро снимаются, делая легкодоступными для всех отравленные плоды. Так люди и травятся. Они становятся калеками, которым уже нет дела до ухода за лаковыми поверхностями.
А лакировщики не едят и не пьют. У них нет на это времени. Необходимо покрыть лаком картины, переплеты книг, музыкальные инструменты, а лучше бы весь мир. К ним обращаются деятели искусства в последней надежде на защиту их творений. Лакировщики делают свое дело, а потом подыскивают подходящие приюты для готовых изделий. Иногда те сразу находят свое место, но бывает, что долго стоят в пыли, все накапливаясь и накапливаясь.
Рано или поздно яд перестанет действовать, люди прозреют, увидят вокруг себя пыльный город из причудливых образов, начнут наводить порядок. А под пылью окажется искусство, нетронутое временем, вечное и готовое вылечить больные души, принести в их мир свет и радость. Так всегда бывает: после долго молчания кто-то начинает говорить, слепой- видеть, глухой –слушать, а глупый- понимать. Просто необходимо дождаться этого часа, подготовив заранее лекарство.
Вот и я стану лакировальщиком. Буду покрывать защитным слоем картины, переплеты, инструменты, глобусы. Не важно –свои или чужие. Главное- во мне будет надежда, что пыль сотрут, а я помогу сохранить искусство для тех, кому оно не будет безразлично.
Земля давно крутится сама по себе, вот человек и расслабился. Он глупо забыл, что жизнь –это не только процессы, протекающие в природе по ее законам, но и осознанная деятельность, создание чего-то нового и ценного, вечного, такого, что может соревноваться с природой в своей важности и необходимости- искусства. Обыкновенную еду человек в состоянии приготовить сам, а накормить свою душу может не каждый. У многих она так и остается голодной, пустой, но привыкшей к этому настолько, что не подает сигналов с призывами о помощи.
Люди черствеют, а мне так хочется остановить этот процесс! Медленно, почти незаметно обрастают коркой, наращивают панцирь и превращаются в животных, люди-оборотни среди каменных джунглей. Идет глобализация, резко и четко выстраивается новый мир, вырубается из камня. Он высекается грубо, без души, быстро подминая под себя все вокруг. Нет ничего плохого в строительстве- ужасна деятельность человека без души, культуры. Теперь все делается в спешке, в вечной погоне за … За чем? Куда так торопятся люди? Они живут настолько бездумно быстро, что стали подобны вспышкам- были и нет. Даже остается после них лишь груда кирпичей, старых газет и телевизор, которому без разницы, кто щелкает пультом. А следов их души нет. Кажется, что ее не было вовсе. Может, и не было. Страшно о таком думать…
Весь мир-театр. Однако в постановке 21 века очень мало действующих лиц, все больше массовка, декорациями же вовсе пренебрегли. Раньше ими были архитектура, живопись, литература, музыка- искусство, сейчас же ими стал бетон. На таком фоне сложно поставить хорошую пьесу. Есть художники, есть сценаристы, есть актеры, но слишком много помех на их пути- глухота и слепота. Люди не видят и не слышат их, продолжая действовать как обычно, спуская все старания на нет. Художники покрывают лаком картину, которая, подобно глобусу, является картой мира, внутреннего мира человека. Но не все люди не умеют использовать карты. И опять на тонком слое лака скапливается пыль человеческого равнодушия. Писатели тоже есть. Только вот сейчас актуальнее короткие статейки, нежели волнение из-за толстого переплета. Музыканты и композиторы еще есть. Они играют на своих красивых инструментах, пролаченных для защиты от сырости, прекрасные мотивы, стараясь наиграть удивительные мелодии души. Увы, есть клоуны, мимы, позеры. В театре не обойдется без шута. Эти шуты и ослепляют публику, подсыпают им смертельный яд из лжеориентиров, пустых желаний и глупых целей. Его заворачивают в шуршащие обертки, которые быстро снимаются, делая легкодоступными для всех отравленные плоды. Так люди и травятся. Они становятся калеками, которым уже нет дела до ухода за лаковыми поверхностями.
А лакировщики не едят и не пьют. У них нет на это времени. Необходимо покрыть лаком картины, переплеты книг, музыкальные инструменты, а лучше бы весь мир. К ним обращаются деятели искусства в последней надежде на защиту их творений. Лакировщики делают свое дело, а потом подыскивают подходящие приюты для готовых изделий. Иногда те сразу находят свое место, но бывает, что долго стоят в пыли, все накапливаясь и накапливаясь.
Рано или поздно яд перестанет действовать, люди прозреют, увидят вокруг себя пыльный город из причудливых образов, начнут наводить порядок. А под пылью окажется искусство, нетронутое временем, вечное и готовое вылечить больные души, принести в их мир свет и радость. Так всегда бывает: после долго молчания кто-то начинает говорить, слепой- видеть, глухой –слушать, а глупый- понимать. Просто необходимо дождаться этого часа, подготовив заранее лекарство.
Вот и я стану лакировальщиком. Буду покрывать защитным слоем картины, переплеты, инструменты, глобусы. Не важно –свои или чужие. Главное- во мне будет надежда, что пыль сотрут, а я помогу сохранить искусство для тех, кому оно не будет безразлично.
Комментариев нет:
Отправить комментарий