В ресторане
Ночью город шальной и щербатый
Так неонами плещет и дразнит…
В ресторан, окрыленный зарплатой,
Я однажды зашел, как на праздник.
Голосила какая-то тетка,
Перекрикивая фортепьяно,
А вокруг – утонченные глотки
Ели устриц и пили чинзано.
Рестораны горды, но убоги.
Вот она - завсегдатаев свора:
Намалеванных див длинноногих
Угощают банкиры и воры.
Вот один: похваляя собою,
Все бубнит и бубнит про удачу
И слюну выдувая губою,
С перепою, наверное, плачет.
С перепою, наверное, синий -
Вдруг зашелся неистовым криком:
«Ну зачем я родился в России,
Не на Западе вырос великом?..»
Он кричал про «свободные Штаты»
И про то, что его тут «достали»…
За столами блистали караты
И сочувственно пробы блистали.
За столами, отставив чинзано,
Понимающе медлили глотки.
Шириною как два фортепьяно
Смолкла враз голосистая тетка.
И летали слова, как патроны…
А потом ему сделалось плохо.
Он стонал, чертыхался и охал,
Но веселье превысило стоны.
И опять в ресторанной стихии
Возродились бокальные звоны.
«Ну зачем он родился в России!»-
Думал я, уходя из неонов.
А потом, порываясь куда-то,
Брел. И дома свалился в бессилье.
И как - будто от самых «от Штатов»
Дошагал, наконец, до России.
Ровесники
Лихих не ведали годин
И даже, в общем, не тужили.
Но и до первых до седин
Совсем не многие дожили.
Сидим на Дне выпускников
Когда-то всем родной нам школы.
Но где же Леха Росляков?
Но где Андрюха Долгополов?
И скольких прочих рядом нет!
А нам ведь всем – едва за сорок…
Сквозит какой-то грозный морок
И поминальным стал обед.
О мир, когда ты изменился?
Друзей приходится делить
На тех, кто спился
и не спился
Пока,
но продолжает пить!
И чья же в том была вина,
Что жили – как кому придется?
А может, скрыто, но война
Велась, и до сих пор ведется?
И всех нас, - всех! – по одному
Ведут ко дну, не дав и трёкнуть…
Кто отошел уже ко дну,
А кто у дна совсем на локоть…
Больней всего теперь судить,
Что если и ответ усвоить,
То – никого не возвратить!
И никого – не успокоить.
Вилки
В столовой школьной вилок не дают
С недавних пор, ножи давно убрали.
О добром в классах речи не ведут.
И Пушкина преподают едва ли.
Ну, если только в самый крайний час,
Когда ЕГЭ потребует ответа.
Или когда грозят из райсовета:
- Пора бы реформировать и вас!
Мол, жди, село – обуза для бюджета…
Село редеет, папы-мамы пьют
Почти все поголовно и запоем.
Не вилок, но работы не дают
Погрязшим взрослым: стонут волчьим воем.
Хоть лучик бы надежды ниспослать,
Хоть проблеск бы – пусть это мелочишко…
Навстречу мне – девчонка и мальчишка
Домой ведут испившуюся мать.
А я приехал им стихи читать...
Но в школе намекнули: «Это слишком,
Теперь им страшно даже вилки дать, -
Пырнут зараз! Прескверные детишки…»
Мне было больно от невольных слёз.
Но как теперь, взрываясь каждой жилкой,
Учёным взрослым объяснить всерьёз:
Не дети виноваты! И не вилки.
В столовой школьной – график боевой:
Опять обед, не терпящий заминки.
Вдруг вспомнил я обычай вековой:
Без вилок, без ножей – так на поминках.
Базар
Не город, а одна витрина:
Бушует жаждущий пожар.
Гляди, теперь повсюду рынок!
Всепожирающий базар.
Где люди? Где родные лица?
Повсюду – только миражи.
Уже в одно успели слиться
Нажива, бытие и жизнь.
Теперь на улицах дремотных
Черпают день и ночь навар.
И чеки, ценники, банкноты
Несет по улицам товар.
Ликуют лавки и прилавки
(Еще бы им не ликовать!) -
Торговцев значится прибавка,
Им будет, кем поторговать…
И улицы в одну сливались.
И перемалывались в прах.
А люди шли. И продавались.
Раздавливались в жерновах.
На упиваемых витринах,
Упитывая куражи,
Кричали мне, руками вскинув:
- Желающий, купите жизнь!
- Какую, чью?
- Да чью угодно,
У нас тут сходная цена.
Или продайтесь принародно!
Все продается! Вся страна!
- Ну нет, я здесь клиент захожий,
В моих карманах не шуршит…
- Эй, что ты делаешь, прохожий?
- Да вот, мурую динамит.
- О, черт!
- Сейчас увидишь черта!..
…………………………………..
Проснулся. Вроде, не в тюрьме.
В окно с щитов рекламных морда
Испуганно моргает мне.
Ну сон!.. Стою, гляжу с балкона.
Сжимается в кулак рука.
Внизу – мой город. Незнакомый.
Базар. Не взорванный. Пока…
Живу в стране
Живу в стране великих потрясений,
Где выжить-быть – лихое ремесло.
Где Бога ждут, чтоб обрести спасение.
С надеждой ждут, не веруя во зло.
Где верою сильны и одержимы
И выживут в любые времена.
И остановят всех неудержимых.
И примут в дом… чужие племена.
В стране извечных смут и революций,
Где с жизнью расстаются за гроши.
Но где превыше всяких конституций
Открытость человеческой души.
Здесь Долг в цене, не злато-бриллианты.
Талантам нет ни меры, ни конца:
Какие выплавляются таланты!
Какие прожигаются сердца…
И к Богу пусть, хоть грянут ураганы,
Не меркнет путь – не путь, пусть колея,
В стране, где деньги никогда не станут
Мерилом счастья, целью бытия
Цветение
( городу Оренбургу и его жителям посвящается)
В яблоневом цвете утопая, Город мой торжественен и строг. Даже и распутицам дорог Не затмить благоуханья мая.
Не покой царит, не суета: Жизнь диктует строгое движение. Вот ведь и природа неспроста В трудовом укладе окружения.
Жизнь бела, - была ты, не была? – Верою всегда полна округа. Если уж держаться друг за друга, Будут и удачи, и дела.
Скорбь Урала выплеснет волна: Бед и судеб вычерпнуты реки! Всякие бывали времена, Только вдохновение до дна Здесь, у нас, не вычерпать вовеки.
Город мой – терпение и труд, Счастью скоро да воздастся мера! Если у людей нетленна Вера, Пусть они как яблони цветут.
Свет степи
Посвящается поселку Светлый (Рудный клад)
Городок ты мой заветный –
Светлый! Снова дума мне:
Как хотелось жизни светлой
В этой горестной стране!
Дышит свет задорной крепью,
Травным взваром пышет быль,
И на сотни верст над степью
Ходит волнами ковыль.
Глянешь вдаль – аж сердцу больно:
Сколько ж тут вместил простор!
Расплескался ты раздольно
Меж раскидистых озер.
Там и воли тьма, и боли, -
Голосит бакланья голь.
Бьются воды Давленколя,
Бьет водою Жетыколь.
Волны буйного Шалкара
Носят клич гусиных стай…
Жизнь, и ты ведь так не даром:
Бух! – и падай, бах! – взлетай.
Бах! – и бьет судьба не в робость.
Бух! – бросает всякий час.
И душа несется в пропасть,
Как подстреленный бекас.
А не будь зато пронырой,
Не вертайся по верхам!
А взлетел – не будь задирой,
Как растрепа-турухтан.
Да и что нам в жизни этой
Верить в тысячу примет?
Мы еще добудем, Светлый,
То, чего на свете нет!
Побратаем люд наш чуткий,
Будет мир ему и лад.
Эх, порхай казаркой-уткой
Счастье к нам на Рудный Клад!
Городок ты мой заветный, -
Наяву, да не во сне, -
Эх, дождаться б жизни светлой
В этой горестной стране.
Примечания: Давленколь, Жетыколь, Шалкар – крупнейшие озера Оренбургского края; турухтан и казарка – птицы степного Зауралья.
Тюльганская Ташла
С горы дорога вниз пошла:
Луга раскинув, как ладони,
Встречает светлая Ташла
На залитом цветеньем троне.
Здесь птицы шумные поют,
Благословляя поднебесье.
И тучи по небу плывут,
Восторженно внимая песням.
Унылый городской пейзаж,
Тебе ль сравниться с этим краем?
Когда-то, может, эта блажь
Была ветхозаветным раем.
И ныне полнят всё вокруг
Восторг небес и вдохновенье.
Душою оживая вдруг,
Постигни тайны сотворенья!
Не здесь ли истина сошла
Великой мыслию преданья!
Храни, цветущая Ташла,
Завещанное процветанье.
От беспросветной суеты
Отринув и воспряв душою,
Познай, как светлые мечты
Во счастье воплотить большое.
Разъятым в человечной мгле
Предания да будут святы!
Живущим на одной земле
Лишь только б жить как брату с братом.
Поле
Среди невиданных раздолий,
Как незапамятный урок,
В России вечно славят Поле -
Всему незыблемый исток.
Во времена далеких предков,
Взращенных первой бороздой,
Уже тогда мы слились крепко
Под путеводною звездой.
Мы им росли и прирастали.
И всякий раз в эпоху бед
Как свет мы снова обретали
Поля невиданных побед.
Как Свет - святое это слово,
Как Благовест и как Наказ:
Бородино и Куликово
В душе у каждого из нас.
И если кто решится снова
Грозить нам удалью своей,
У нас в ответ найдется Слово,
У нас достаточно полей.
И жить предстанется доколе,
Знай незапамятный урок:
Воистину и вечно – Поле -
Всему незыблемый исток.
------------------------------------------------------------------------------------------------
Ночью город шальной и щербатый
Так неонами плещет и дразнит…
В ресторан, окрыленный зарплатой,
Я однажды зашел, как на праздник.
Голосила какая-то тетка,
Перекрикивая фортепьяно,
А вокруг – утонченные глотки
Ели устриц и пили чинзано.
Рестораны горды, но убоги.
Вот она - завсегдатаев свора:
Намалеванных див длинноногих
Угощают банкиры и воры.
Вот один: похваляя собою,
Все бубнит и бубнит про удачу
И слюну выдувая губою,
С перепою, наверное, плачет.
С перепою, наверное, синий -
Вдруг зашелся неистовым криком:
«Ну зачем я родился в России,
Не на Западе вырос великом?..»
Он кричал про «свободные Штаты»
И про то, что его тут «достали»…
За столами блистали караты
И сочувственно пробы блистали.
За столами, отставив чинзано,
Понимающе медлили глотки.
Шириною как два фортепьяно
Смолкла враз голосистая тетка.
И летали слова, как патроны…
А потом ему сделалось плохо.
Он стонал, чертыхался и охал,
Но веселье превысило стоны.
И опять в ресторанной стихии
Возродились бокальные звоны.
«Ну зачем он родился в России!»-
Думал я, уходя из неонов.
А потом, порываясь куда-то,
Брел. И дома свалился в бессилье.
И как - будто от самых «от Штатов»
Дошагал, наконец, до России.
Ровесники
Лихих не ведали годин
И даже, в общем, не тужили.
Но и до первых до седин
Совсем не многие дожили.
Сидим на Дне выпускников
Когда-то всем родной нам школы.
Но где же Леха Росляков?
Но где Андрюха Долгополов?
И скольких прочих рядом нет!
А нам ведь всем – едва за сорок…
Сквозит какой-то грозный морок
И поминальным стал обед.
О мир, когда ты изменился?
Друзей приходится делить
На тех, кто спился
и не спился
Пока,
но продолжает пить!
И чья же в том была вина,
Что жили – как кому придется?
А может, скрыто, но война
Велась, и до сих пор ведется?
И всех нас, - всех! – по одному
Ведут ко дну, не дав и трёкнуть…
Кто отошел уже ко дну,
А кто у дна совсем на локоть…
Больней всего теперь судить,
Что если и ответ усвоить,
То – никого не возвратить!
И никого – не успокоить.
Вилки
В столовой школьной вилок не дают
С недавних пор, ножи давно убрали.
О добром в классах речи не ведут.
И Пушкина преподают едва ли.
Ну, если только в самый крайний час,
Когда ЕГЭ потребует ответа.
Или когда грозят из райсовета:
- Пора бы реформировать и вас!
Мол, жди, село – обуза для бюджета…
Село редеет, папы-мамы пьют
Почти все поголовно и запоем.
Не вилок, но работы не дают
Погрязшим взрослым: стонут волчьим воем.
Хоть лучик бы надежды ниспослать,
Хоть проблеск бы – пусть это мелочишко…
Навстречу мне – девчонка и мальчишка
Домой ведут испившуюся мать.
А я приехал им стихи читать...
Но в школе намекнули: «Это слишком,
Теперь им страшно даже вилки дать, -
Пырнут зараз! Прескверные детишки…»
Мне было больно от невольных слёз.
Но как теперь, взрываясь каждой жилкой,
Учёным взрослым объяснить всерьёз:
Не дети виноваты! И не вилки.
В столовой школьной – график боевой:
Опять обед, не терпящий заминки.
Вдруг вспомнил я обычай вековой:
Без вилок, без ножей – так на поминках.
Базар
Не город, а одна витрина:
Бушует жаждущий пожар.
Гляди, теперь повсюду рынок!
Всепожирающий базар.
Где люди? Где родные лица?
Повсюду – только миражи.
Уже в одно успели слиться
Нажива, бытие и жизнь.
Теперь на улицах дремотных
Черпают день и ночь навар.
И чеки, ценники, банкноты
Несет по улицам товар.
Ликуют лавки и прилавки
(Еще бы им не ликовать!) -
Торговцев значится прибавка,
Им будет, кем поторговать…
И улицы в одну сливались.
И перемалывались в прах.
А люди шли. И продавались.
Раздавливались в жерновах.
На упиваемых витринах,
Упитывая куражи,
Кричали мне, руками вскинув:
- Желающий, купите жизнь!
- Какую, чью?
- Да чью угодно,
У нас тут сходная цена.
Или продайтесь принародно!
Все продается! Вся страна!
- Ну нет, я здесь клиент захожий,
В моих карманах не шуршит…
- Эй, что ты делаешь, прохожий?
- Да вот, мурую динамит.
- О, черт!
- Сейчас увидишь черта!..
…………………………………..
Проснулся. Вроде, не в тюрьме.
В окно с щитов рекламных морда
Испуганно моргает мне.
Ну сон!.. Стою, гляжу с балкона.
Сжимается в кулак рука.
Внизу – мой город. Незнакомый.
Базар. Не взорванный. Пока…
Живу в стране
Живу в стране великих потрясений,
Где выжить-быть – лихое ремесло.
Где Бога ждут, чтоб обрести спасение.
С надеждой ждут, не веруя во зло.
Где верою сильны и одержимы
И выживут в любые времена.
И остановят всех неудержимых.
И примут в дом… чужие племена.
В стране извечных смут и революций,
Где с жизнью расстаются за гроши.
Но где превыше всяких конституций
Открытость человеческой души.
Здесь Долг в цене, не злато-бриллианты.
Талантам нет ни меры, ни конца:
Какие выплавляются таланты!
Какие прожигаются сердца…
И к Богу пусть, хоть грянут ураганы,
Не меркнет путь – не путь, пусть колея,
В стране, где деньги никогда не станут
Мерилом счастья, целью бытия
Цветение
( городу Оренбургу и его жителям посвящается)
В яблоневом цвете утопая, Город мой торжественен и строг. Даже и распутицам дорог Не затмить благоуханья мая.
Не покой царит, не суета: Жизнь диктует строгое движение. Вот ведь и природа неспроста В трудовом укладе окружения.
Жизнь бела, - была ты, не была? – Верою всегда полна округа. Если уж держаться друг за друга, Будут и удачи, и дела.
Скорбь Урала выплеснет волна: Бед и судеб вычерпнуты реки! Всякие бывали времена, Только вдохновение до дна Здесь, у нас, не вычерпать вовеки.
Город мой – терпение и труд, Счастью скоро да воздастся мера! Если у людей нетленна Вера, Пусть они как яблони цветут.
Свет степи
Посвящается поселку Светлый (Рудный клад)
Городок ты мой заветный –
Светлый! Снова дума мне:
Как хотелось жизни светлой
В этой горестной стране!
Дышит свет задорной крепью,
Травным взваром пышет быль,
И на сотни верст над степью
Ходит волнами ковыль.
Глянешь вдаль – аж сердцу больно:
Сколько ж тут вместил простор!
Расплескался ты раздольно
Меж раскидистых озер.
Там и воли тьма, и боли, -
Голосит бакланья голь.
Бьются воды Давленколя,
Бьет водою Жетыколь.
Волны буйного Шалкара
Носят клич гусиных стай…
Жизнь, и ты ведь так не даром:
Бух! – и падай, бах! – взлетай.
Бах! – и бьет судьба не в робость.
Бух! – бросает всякий час.
И душа несется в пропасть,
Как подстреленный бекас.
А не будь зато пронырой,
Не вертайся по верхам!
А взлетел – не будь задирой,
Как растрепа-турухтан.
Да и что нам в жизни этой
Верить в тысячу примет?
Мы еще добудем, Светлый,
То, чего на свете нет!
Побратаем люд наш чуткий,
Будет мир ему и лад.
Эх, порхай казаркой-уткой
Счастье к нам на Рудный Клад!
Городок ты мой заветный, -
Наяву, да не во сне, -
Эх, дождаться б жизни светлой
В этой горестной стране.
Примечания: Давленколь, Жетыколь, Шалкар – крупнейшие озера Оренбургского края; турухтан и казарка – птицы степного Зауралья.
Тюльганская Ташла
С горы дорога вниз пошла:
Луга раскинув, как ладони,
Встречает светлая Ташла
На залитом цветеньем троне.
Здесь птицы шумные поют,
Благословляя поднебесье.
И тучи по небу плывут,
Восторженно внимая песням.
Унылый городской пейзаж,
Тебе ль сравниться с этим краем?
Когда-то, может, эта блажь
Была ветхозаветным раем.
И ныне полнят всё вокруг
Восторг небес и вдохновенье.
Душою оживая вдруг,
Постигни тайны сотворенья!
Не здесь ли истина сошла
Великой мыслию преданья!
Храни, цветущая Ташла,
Завещанное процветанье.
От беспросветной суеты
Отринув и воспряв душою,
Познай, как светлые мечты
Во счастье воплотить большое.
Разъятым в человечной мгле
Предания да будут святы!
Живущим на одной земле
Лишь только б жить как брату с братом.
Поле
Среди невиданных раздолий,
Как незапамятный урок,
В России вечно славят Поле -
Всему незыблемый исток.
Во времена далеких предков,
Взращенных первой бороздой,
Уже тогда мы слились крепко
Под путеводною звездой.
Мы им росли и прирастали.
И всякий раз в эпоху бед
Как свет мы снова обретали
Поля невиданных побед.
Как Свет - святое это слово,
Как Благовест и как Наказ:
Бородино и Куликово
В душе у каждого из нас.
И если кто решится снова
Грозить нам удалью своей,
У нас в ответ найдется Слово,
У нас достаточно полей.
И жить предстанется доколе,
Знай незапамятный урок:
Воистину и вечно – Поле -
Всему незыблемый исток.
------------------------------------------------------------------------------------------------
Каждое стихотворение - как зарисовка карандашом в путевом блокноте. Мимолетный пейзаж скоротечной жизни, в которой, едва закончил школу, а поезд судьбу уже успел домчать тебя до пятого десятка... Ах, мне знакомо это чувство - одновременного пребывания в прошлом, настоящем и будущем. Не оно ли явилось источником вдохновения и для автора?=)
ОтветитьУдалить