Грибной дождь.
Для пишущего в рифму приколиста
Стихотворенье – это смех пунктиром.
Таблица в кабинете окулиста
Написана поэтом Велимиром.
Ослепшего художника этюдник –
Хранилище идей и бутербродов…
Моим стихам не нужен поэтюнинг,
Им проще жить без лишних наворотов.
Вселенная рифмуется с пельменной
У всех, кто пишет ямбом о хорее.
Из пункта А – и сразу в пункт обменный
Решаем, как добраться поскорее.
И гению талант не подотчётен,
И взвод шестидесантников прогуглен,
И снова сметафизики в почёте,
Покуда инвалирики в загуле.
Над радугою, вставленною в детство,
Хихикают украдкой занавески.
Поэты погружаются в фуршетство,
Не дописав последней смс-ки.
Время вопросов
Нас пытали Советской властью,
Нас пугали роднёй изобилия –
Мы взлетали в очках и в ластах,
Самогоном смочив сухожилия.
Стал текст «Песни про зайцев» прозой –
И на сердце опять полегчало нам…
Наступает время вопросов.
Отступают минуты молчания.
Чей ты, в сквере газовый факел?
Ни вреда от тебя, ни пользы…
Зарастает деревня вай-фаем,
Утопают в твитАх мегаполисы.
Кто же первым нахулиганил,
Приложился рукою потною?
Золотые пески Васюганья
Не видны под водою болотною.
Веришь в сказку, покрытую былью?
Разложи свою жизнь по полочкам.
Всё бывает. Пузырь лишь мыльный
Никогда не одет с иголочки.
Колыбельная Питеру
Сняты очки и уложены стёклами вверх.
Крупной заколки пугаются сны про войну.
Крейсер «Аврора» встал в очередь на телеверфь.
Плавает в латексе крохотный путинский внук.
Красные стены и серый террор – заодно.
Право на выбор никто не вписал в бюллетень.
Фига в кармане. Темно не в глазах – за окном.
Солнце в отставке. И прёт напролом фиготень.
Вешняя Лета
Взяли Крым – да из рук брадобрея!
Календарь прячет взгляд в новый день…
Глупый дождь всё быстрей и быстрее
Ставит лайки кругам на воде.
Всё спонтанное значит – с понтами:
Проступает икра сквозь бинты…
На троих с государственной тайной
Посидим в Первомай я и ты.
Дедка с бабкой скребут по сусекам:
Колобку в путь-дорогу пора!
Энд и хэппи живут по соседству –
Только видятся в год пару раз…
И над киевским пердимоноклем
На Донце пулемёты заржут…
Срок майдавности не установлен:
После смуты – дежурная жуть.
Триколор на домах и деревьях –
Тех, что чуют пожары нутром…
И «Россия, Донецк, лотерея»
Шепчет
молнии на ухо
гром.
Попутная песня
Скучает месяц в небе смутно-синем…
Бренчат в кармане 27 рублей…
Закончились Тверская и Россия.
Передо мною Кремль и Мавзолей.
Не будем спорить, есть ли жизнь за МКАДом,
Кидать бабло Фемиде на весы…
И эту ночь растащат на цикады!
Наставят гномы смайликов росы…
Кто был никем, рванёт с утра в «Икею»:
И в выходные не пройти в метро!
Электорат (народных слуг лакеи) –
Толпа царей среди стекла и дров.
Но если честно, если – без издёвки,
Талантов на Руси – не сосчитать!
В трехтомнике «Поэты Москалёвки»
От фотографий глаз не оторвать…
Фонарики качают головами:
Кругом Москва, парниша, осмотрись,
Попей чайку на кожаном диване
И задом с депутатом породнись!
Политик во плоти – поравалитик,
Ну, не везёт с народом на Руси:
Похмелий, чётенадий, отвалитий
В таблицу Менделеева внеси!
Заткнули рот шутам и скоморохам,
Безмолвствует опричнина в строю…
Приятных слов, молчащая эпоха!
Наш гимн отныне – «Баюшки-баю».
Тургеневский Герасим… Нет, Базаров
Во всяком русском до поры притих…
О, не лети, таксизнь, до трёх вокзалов –
Не нужно мне ни на один из них.
Ялта
Страну не сплотит
Нежность к Сталину, Ельцину, Путину,
Идущих в строю
Тоже трудно народом назвать…
И хочется мне
Расстегнуть твою верхнюю пуговку –
Проглянет сквозь снег
Раскрасневшаяся листва.
И даже в природе не встретить
Единоначалия:
Сгущаются краски
В докладе вечерней зари,
И ненависть волн
Вызывает у камня отчаянье,
Но твёрдой рукой
Он шлифует себя изнутри.
Бюджетная Россия
Свершилося!
Гамлет – родным не опасен,
Возросшим на песнях блатных,
Катарсис в глубоком культурном запасе
И в шопинге – смысл выходных.
Трёхдневной нетрезвостью не козыряют
На кассе у входа в музей…
Пока человеческий облик киряем –
Находимся в стаде друзей.
И саунинг с бухлингом русскую душу
От пушкинга уберегут,
Пустые бутылки бомжи обнаружат
На чёрном речном берегу.
Край неба закатного нежно подоткнут
И к прошлому нервно пришит.
Плачу подоходный, пока не подохну
В своей алкогольной глуши!
Рифмуется точка со знаком вопроса,
Со знаком вниманья – постель…
Под карканье стаи ворон-альбиносов
Отмучился век скоростей.
***
Отпульсировал вечер курсорами,
Переписку сменил перепих,
Перестрелка закончилась ссорою:
Всё в России от сих и до сих.
Кругозор – от кофейни до «Ростикса».
Кто в Твери не Собянин? – Любой!
Если жизнь – между бросить и броситься,
Подскажи, что такое любовь.
Модерн и пост
Сплошь тили-тили, трали-вали, вали-трали!
Ну, чем не рифма: Стас – иконостас?
Поэты-пауты заколебали
То нас с тобою, то с тобою нас…
Любовь-морковь – дичает эта повесть,
Вагон глядит на рельсы свысока.
Каренина не бросится под поиск,
Штамп стали воронёной – у виска.
Серенада
Ночивники, ночивники ночуют по домам,
Хоромам и пентхаузам, коттеджам-теремам.
Привыкли спать на чистеньком и видеть чудо-сны
Ночивники, ночивники, страны своей сыны.
Журавлики-кораблики просились в детский сад,
Но только – птички приняты, кораблики – откат.
Ночивники – кочевники с двуручною пилой,
Ходячие учебники «Как всё считать в кило».
Ночивники, ночивники, на оборотней вы
Нисколько не походите – сложнее все, увы.
Ночивники значительны, на чипсах не сидят.
В советах попечительских – не десять негритят.
Ночивники-начальники, счастливая судьба.
Ночивники, ночивники – на чьи шиши гульба?
Русская зима
Вдали от творческих открытий
Разлили по стаканам праздность,
И жизнь в отсутствие событий
Уже не кажется напрасной.
Вершины съёжились в вершинки
И с этим свыклись мал-помалу,
А буквы – чёрные снежинки –
Летят на белую бумагу.
Февраль погас. В глазах стемнело.
И плакать хочется безумно.
В окне у Казимира небо
Необоснованно безлунно.
Затянем пояса и песни.
Слова толкуются впрямую.
«Мороз и солнце, день чудесный…»
Ну, ничего, перерифмуем.
Новейшая история
Ждали мы счастья жить без конвоя,
Ждали мы, глядючи ввысь,
Сильного неба над головою…
Ждали – не дождались.
Конюх в Малиновке не горожанил,
Зла не искал в голубом,
Кисой ходил Ипполит-каторжанин,
Гоголем – было слабо…
Зелени ждали, с голоду воя,
Красную выхаркав слизь,
Сильного неба над головою
Ждали – не дождались.
Роза запала на лавку Анзора,
Сразу открыла стрельбу,
Телеэфир – в криминальных обзорах,
А на балеты – табу…
Выбрали Вову вечным главою,
Думали: всё зашибись!
Сильного неба над головою –
Ждали… Не дождались.
Зимы и вёсны коротки стали нам,
Руки по швам разошлись –
Ждали мы нового,
Ждали мы Сталина,
Ждали мы…
Не дождались.
Для пишущего в рифму приколиста
Стихотворенье – это смех пунктиром.
Таблица в кабинете окулиста
Написана поэтом Велимиром.
Ослепшего художника этюдник –
Хранилище идей и бутербродов…
Моим стихам не нужен поэтюнинг,
Им проще жить без лишних наворотов.
Вселенная рифмуется с пельменной
У всех, кто пишет ямбом о хорее.
Из пункта А – и сразу в пункт обменный
Решаем, как добраться поскорее.
И гению талант не подотчётен,
И взвод шестидесантников прогуглен,
И снова сметафизики в почёте,
Покуда инвалирики в загуле.
Над радугою, вставленною в детство,
Хихикают украдкой занавески.
Поэты погружаются в фуршетство,
Не дописав последней смс-ки.
Время вопросов
Нас пытали Советской властью,
Нас пугали роднёй изобилия –
Мы взлетали в очках и в ластах,
Самогоном смочив сухожилия.
Стал текст «Песни про зайцев» прозой –
И на сердце опять полегчало нам…
Наступает время вопросов.
Отступают минуты молчания.
Чей ты, в сквере газовый факел?
Ни вреда от тебя, ни пользы…
Зарастает деревня вай-фаем,
Утопают в твитАх мегаполисы.
Кто же первым нахулиганил,
Приложился рукою потною?
Золотые пески Васюганья
Не видны под водою болотною.
Веришь в сказку, покрытую былью?
Разложи свою жизнь по полочкам.
Всё бывает. Пузырь лишь мыльный
Никогда не одет с иголочки.
Колыбельная Питеру
Сняты очки и уложены стёклами вверх.
Крупной заколки пугаются сны про войну.
Крейсер «Аврора» встал в очередь на телеверфь.
Плавает в латексе крохотный путинский внук.
Красные стены и серый террор – заодно.
Право на выбор никто не вписал в бюллетень.
Фига в кармане. Темно не в глазах – за окном.
Солнце в отставке. И прёт напролом фиготень.
Вешняя Лета
Взяли Крым – да из рук брадобрея!
Календарь прячет взгляд в новый день…
Глупый дождь всё быстрей и быстрее
Ставит лайки кругам на воде.
Всё спонтанное значит – с понтами:
Проступает икра сквозь бинты…
На троих с государственной тайной
Посидим в Первомай я и ты.
Дедка с бабкой скребут по сусекам:
Колобку в путь-дорогу пора!
Энд и хэппи живут по соседству –
Только видятся в год пару раз…
И над киевским пердимоноклем
На Донце пулемёты заржут…
Срок майдавности не установлен:
После смуты – дежурная жуть.
Триколор на домах и деревьях –
Тех, что чуют пожары нутром…
И «Россия, Донецк, лотерея»
Шепчет
молнии на ухо
гром.
Попутная песня
Скучает месяц в небе смутно-синем…
Бренчат в кармане 27 рублей…
Закончились Тверская и Россия.
Передо мною Кремль и Мавзолей.
Не будем спорить, есть ли жизнь за МКАДом,
Кидать бабло Фемиде на весы…
И эту ночь растащат на цикады!
Наставят гномы смайликов росы…
Кто был никем, рванёт с утра в «Икею»:
И в выходные не пройти в метро!
Электорат (народных слуг лакеи) –
Толпа царей среди стекла и дров.
Но если честно, если – без издёвки,
Талантов на Руси – не сосчитать!
В трехтомнике «Поэты Москалёвки»
От фотографий глаз не оторвать…
Фонарики качают головами:
Кругом Москва, парниша, осмотрись,
Попей чайку на кожаном диване
И задом с депутатом породнись!
Политик во плоти – поравалитик,
Ну, не везёт с народом на Руси:
Похмелий, чётенадий, отвалитий
В таблицу Менделеева внеси!
Заткнули рот шутам и скоморохам,
Безмолвствует опричнина в строю…
Приятных слов, молчащая эпоха!
Наш гимн отныне – «Баюшки-баю».
Тургеневский Герасим… Нет, Базаров
Во всяком русском до поры притих…
О, не лети, таксизнь, до трёх вокзалов –
Не нужно мне ни на один из них.
Ялта
Страну не сплотит
Нежность к Сталину, Ельцину, Путину,
Идущих в строю
Тоже трудно народом назвать…
И хочется мне
Расстегнуть твою верхнюю пуговку –
Проглянет сквозь снег
Раскрасневшаяся листва.
И даже в природе не встретить
Единоначалия:
Сгущаются краски
В докладе вечерней зари,
И ненависть волн
Вызывает у камня отчаянье,
Но твёрдой рукой
Он шлифует себя изнутри.
Бюджетная Россия
Свершилося!
Гамлет – родным не опасен,
Возросшим на песнях блатных,
Катарсис в глубоком культурном запасе
И в шопинге – смысл выходных.
Трёхдневной нетрезвостью не козыряют
На кассе у входа в музей…
Пока человеческий облик киряем –
Находимся в стаде друзей.
И саунинг с бухлингом русскую душу
От пушкинга уберегут,
Пустые бутылки бомжи обнаружат
На чёрном речном берегу.
Край неба закатного нежно подоткнут
И к прошлому нервно пришит.
Плачу подоходный, пока не подохну
В своей алкогольной глуши!
Рифмуется точка со знаком вопроса,
Со знаком вниманья – постель…
Под карканье стаи ворон-альбиносов
Отмучился век скоростей.
***
Отпульсировал вечер курсорами,
Переписку сменил перепих,
Перестрелка закончилась ссорою:
Всё в России от сих и до сих.
Кругозор – от кофейни до «Ростикса».
Кто в Твери не Собянин? – Любой!
Если жизнь – между бросить и броситься,
Подскажи, что такое любовь.
Модерн и пост
Сплошь тили-тили, трали-вали, вали-трали!
Ну, чем не рифма: Стас – иконостас?
Поэты-пауты заколебали
То нас с тобою, то с тобою нас…
Любовь-морковь – дичает эта повесть,
Вагон глядит на рельсы свысока.
Каренина не бросится под поиск,
Штамп стали воронёной – у виска.
Серенада
Ночивники, ночивники ночуют по домам,
Хоромам и пентхаузам, коттеджам-теремам.
Привыкли спать на чистеньком и видеть чудо-сны
Ночивники, ночивники, страны своей сыны.
Журавлики-кораблики просились в детский сад,
Но только – птички приняты, кораблики – откат.
Ночивники – кочевники с двуручною пилой,
Ходячие учебники «Как всё считать в кило».
Ночивники, ночивники, на оборотней вы
Нисколько не походите – сложнее все, увы.
Ночивники значительны, на чипсах не сидят.
В советах попечительских – не десять негритят.
Ночивники-начальники, счастливая судьба.
Ночивники, ночивники – на чьи шиши гульба?
Русская зима
Вдали от творческих открытий
Разлили по стаканам праздность,
И жизнь в отсутствие событий
Уже не кажется напрасной.
Вершины съёжились в вершинки
И с этим свыклись мал-помалу,
А буквы – чёрные снежинки –
Летят на белую бумагу.
Февраль погас. В глазах стемнело.
И плакать хочется безумно.
В окне у Казимира небо
Необоснованно безлунно.
Затянем пояса и песни.
Слова толкуются впрямую.
«Мороз и солнце, день чудесный…»
Ну, ничего, перерифмуем.
Новейшая история
Ждали мы счастья жить без конвоя,
Ждали мы, глядючи ввысь,
Сильного неба над головою…
Ждали – не дождались.
Конюх в Малиновке не горожанил,
Зла не искал в голубом,
Кисой ходил Ипполит-каторжанин,
Гоголем – было слабо…
Зелени ждали, с голоду воя,
Красную выхаркав слизь,
Сильного неба над головою
Ждали – не дождались.
Роза запала на лавку Анзора,
Сразу открыла стрельбу,
Телеэфир – в криминальных обзорах,
А на балеты – табу…
Выбрали Вову вечным главою,
Думали: всё зашибись!
Сильного неба над головою –
Ждали… Не дождались.
Зимы и вёсны коротки стали нам,
Руки по швам разошлись –
Ждали мы нового,
Ждали мы Сталина,
Ждали мы…
Не дождались.
Комментариев нет:
Отправить комментарий