Участник конкурса в номинации "Публицистика" Сергей Зайцев

Разрушение  «русскости» как многоуровневый  процесс.
                                                                          1
                  Нынешний министр культуры Мединский  в своих книгах пытается реабилитировать русского человека, критикуя натужность западных концепций, в которых русские люди выставлены пьяницами, лентяями-лежебоками, дебоширами и грубиянами. Хороший шаг делает Мединский. Но человек устроен так, что, слушая оправдания другого, ловит себя на мысли: так-то оно так, а вдруг не всё так; вдруг обвинения имеют под собой фундамент? Оправдываясь, мы увеличиваем шансы противника, так как само положение оправдывающегося уже даёт некое преимущество нападающему. Вообще, в самой ситуации «оправдывания» – много мирского, сиюминутного. Сегодня повезло, завтра нет. Да и понятие «правда» в светском понимании весьма зыбко и условно. Однако гораздо хуже, когда новомодные русскоязычные писатели навязчиво формируют (в рамках своей правды) представление  о нас  как  об этносе, расчленённом  и поделённом на право имеющих, заслуживших это право в кровавых разборках, и на быдластый  народец, основная задача которого не стоять на пути «новых хозяев», а занимать своё скромное положение, быть достойным, а ещё лучше безропотным, фоном  их  блестящей  жизни.  Где-то между этими категориями возникают новые герои, отстаивающие интересы государства в борьбе  с  «неораскольниковымими».
                                   
                 Читая романы Корецкого, заселённые криминальными авторитетами и всякими  разновидностями  уголовной  мелюзги, антикиллерами и простоватыми вначале, но далеко не простыми потом героями, попадаешь в мир, где нет русского духа и Русью не пахнет. Разборки, стрельба, кровь. Ко  всему прочему, почти все  герои  и  персонажи имеют прозвища, что их не делает оригинальными, а, напротив, обезличивает. При этом  произведения Корецкого превращаются в занятное, но неглубокое, безыдейное чтиво, лишённое национальной знаковости. Все его герои без ущерба для содержания  могут быть перенесены в Штаты, Эквадор, Нигерию и т. п. криминально сориентированные государства. Борющийся с криминалитетом Лис, по сути, мыслит в формате «братков». И «порядок наводит» их же методами и способами. Представим ли  мы героя русских народных сказок, мыслящего  и  поступающего, к примеру, как Кощей, который всех подминает под себя? Нет, конечно, не представим.                                                                          
                      Романы Корецкого «Антикиллер» и «Оперативный псевдоним»                          экранизированы – долгая жизнь им обеспечена. Создаётся ощущение безудержной гонки:  круче, креативнее показать  жизнь разных социальных слоёв, людей разного возраста, живущих в разных городах. В объектив попадают Санкт-Петербург, Екатеринбург, Пермь. И вот возникают  сериалы, с ними связанные: «Бандитский Петербург», «Счастливы вместе», «Реальные пацаны». «Но не в одной же столице всё снимать! Россия большая, » – может возмутиться зритель-сериаломан, или сериалофил. Но зачем нужны эти сериалы? Что в них ценного, умного, значительного? Жестокость, насилие, хамство, глупый безудержный смех, новоиспечённые «алены делоны»?                                                                                                                
                      В фильме  «Джентльмены  удачи»  герои «не заражают» зрителей уголовным языком, потому что псевдо-Доцент сам их, своих подопечных с криминальным прошлым, учит нормальному русскому языку, и небезуспешно. Как тут не вспомнить: «редиска – нехороший  человек». Сама  ситуация  обыгрывается так, что им деваться некуда и ничего не остаётся делать, как исправляться. И это неплохо. По-русски.
            Герои же современных сериалов просто говорят на некой помеси разговорного просторечия с элементами тюремного арго. И переучиваться не собираются. Звучит из их уст что-то вроде: «Ну, типа, я пошёл с корешами  в ту хату, а там, в натуре, полный голяк». На привычном для нас  языке  это: «Я пошёл с товарищами в тот дом, а там ничего нет». А что если блатная речь укоренится настолько, что её примут и узаконят на официальном уровне? Получается, есть нешуточная  угроза «растворить» великий русский язык в языке «братков». Но преступники, если слегка перефразировать слова президента, не имеют национальности.
                    Известен факт:  барды Высоцкий и Розенбаум начинали с блатных песен. Однако этот этап они быстро прошли, и сейчас о них как об исполнителях блатного жанра не говорят. Их эволюция – это ожидаемый процесс. Меняется язык – меняются темы.
                    Сейчас с примитивизацией  разговорной речи угасает интерес  к литературе и искусству  в целом. Вряд ли это случайное совпадение. Речь упрощается не локально, ситуативно, а тотально: на работе, в общественном транспорте, в кафе, дома и т.д. Упрощение языка и речи ведёт к упрощению поведения, смене привычек, вкусов. Дальше – больше. Вчера читал Достоевского – сегодня Корецкого.  «А что: и там и там русский язык», – рассуждает неглупый читатель. Язык-то визуально один, но в этом случае он существует в разных духовных и смысловых полях. Герои Достоевского – русские люди – мыслят, ошибаются, исправляют ошибки, изменяются, причём изменение их – это процесс  внутренний, происходящий в душе.  Герои Корецкого – граждане мира с соответствующим набором качеств и привычек: отрицательные – откровенные монстры, манкурты, имеющие современный облик; положительные – завуалированные монструозные везунчики, сделавшие правильный выбор в жизни, служащие государству, но не дотягивающие до альтруистов. Гоша Куценко, игравший  Лиса в «Антикиллере», показал, как непросто жить,  когда в тебе борется столько разновекторных  начал. Герои Достоевского приходят к Богу и живут с Богом в душе – у Корецкого верят в свою исключительность. Цельным человек может быть только тогда, когда в нём живёт крепкая вера в справедливость  Всевышнего, в Его Правоту, Которая для всего мира является Истиной. Гражданин  мира может жить в любой стране без ущерба для  своих  убеждений. Ему,  как горьковскому Луке, где тепло, там и родина. Этакий хронический эмигрант, Сноуден  без страха и упрёка.
                    В. Набоков написал «Другие берега», книгу воспоминаний о своём детстве в России, на английском языке, что может показаться странным и вызвать ряд вопросов. Но много ли «русскости» в произведениях, написанных на русском, но не несущих любви к нашей культуре, традициям? Сегодня проблема русского языка, подвергающегося с разных сторон нападкам, не разрешена, равно как и проблема русского социокультурного пространства.
                      Русских не любят в странах Скандинавии и в Западной Европе. В откровенно эмигрантской Канаде русскому будет проще прижиться, нежели в Штатах. Но в Канаде суровый климат; не каждый выдержит. Нередки случаи, когда русские, переехавшие на ПМЖ в другие страны, нарочито не разговаривают на своём языке даже дома. Стараются скорее  забыть родной язык  и  что они русские. Ко всему прочему, помогают в этом детям. У последних, если они небольшие, этот процесс происходит  быстрее и безболезненнее.
                      Однако печальнее осознавать, что разрушение менталитета происходит в самом Отечестве. Обрывочная полурусская речь; хамство, преподносящееся как норма, как некий креатив; отсутствие уважения к старшим, к традициям предков, к русской культуре, искусству и литературе – всё это мы имеем  сегодня в стадии «пышного цветения».
                      В.И. Даль  сказал: «Русской речи предстоит одно из двух: либо опошлеть донельзя, либо, образумясь, своротить на иной путь, захватив притом с собою все покинутые второпях запасы…»  Заметим: написано это в девятнадцатом веке, но первая часть высказывания, похоже,  сбывается  на наших глазах.
 
                                                                       2
                        Ориентиры нашего национально-культурного движения, кажущиеся хаотичными, на самом деле, программируются арионами нашей культуры, точнее  теми, кому позволили, кого допустили. Прошло уже немало лет с тех пор, когда Игорь Губерман «переписал» стихотворение Ф.И. Тютчева «Умом Россию не понять». Губерманы, вероятно, поняли Россию своим умом, только вот жить в ней не захотели и оттуда, из-за бугра, учат нас, неразумных.  От них  наносит нафталиновой вторичностью, как и от соц-артистов, концептуалистов, постмодернистов, которые строят здание, используя чужой материал. Но речь пойдёт не о них.                                                                          
                          Само копирование «забугорных достижений» приняло в нашем обществе вид не просто какой-то моды (сегодня на одно, завтра на другое), а стало эпидемией  национального масштаба. Одежда от «их» модельеров, или хотя бы с «их» лейблой; автомобиль – из Франции или Германии – не меньше; без знания английского языка  о престижной работе забудь и думать. Евроремонт в квартире  до недавнего времени был шиком, теперь интерес к нему поугас, не очень-то он экологичный. Но само стремление было, и это факт.                          
                            Навязывание американцами их демократии восточным народам – это форсированный вариант глобализации мира: «Хотите жить – уподобьтесь нам, мы ж за свободу». Поведение американцев всё больше напоминает поведение немцев второй мировой войны. Те тоже хотели перекроить мир по своему сценарию. И было это семьдесят с лишним лет назад. В жизни нации это не срок. Почему такая короткая память у многих сегодня? Сухие факты: Сорос субсидировал российское образование в 90-е годы, потребовав взамен сокращения в школьных программах по литературе произведений о Великой Отечественной войне. Один шаг был сделан, другой сделать проще. Какой? Вбивать в  молодые школьные умы  на уроках истории и обществознания значимость Запада, при этом как-то подзабыв, что второй фронт был открыт в 1944 году. Не в 1942, когда  наша страна была залита кровью. На Западе же знают об этом, но кому-то там выгодно интерпретировать по-своему  историю.  Выходит: без них мы бы и не победили фашистов? Но это полный бред, который  не грозит среднему и старшему поколению. Мы-то понимаем, что к чему.
                            Вместе с «их» демократией,  «их» литературой (дамскими романами, детективами, фантастикой, разного рода  фэнтези), дешёвыми  шмотками  и жвачкой  в Россию пришла наркомания, чего до этого никогда не было. Такая  дружба   с «демократией» смертью попахивает.
                              Помимо «их» третьесортных малобюджетных  фильмов для себя, мы  накупили всяких «гаджетов», «симпсонов», «томпсонов» для наших детей. Тоже, мол, пусть к цивилизации приобщаются. Интерполяции плавно перешли в подмену и замену. Смысловая нагрузка «их» литературы, кино-, теле-, мультпродукции явно ослаблена, но «её» пичкали и продолжают пичкать на книжные рынки и на многие каналы ТВ. (Можно предположить, что в России сформировался зритель, сориентированный на западную культуру). И, как следствие, в сознание внедрились соответствующие стереотипы: быть учителем и врачом не престижно, лучше быть юристом, экономистом, бизнесменом, поскольку герои «их» фильмов, да и книг, – юристы, клерки, военные, полицейские, бандиты  с  человеческим  фактором. Появление анекдотов про врачей и учителей, воюющих с Вовочкой,  странным образом совпало  с притоком  «их» культуры. У нас был снят целый сериал про Вовочку, где  пошлость  не всегда удачно прикрывается юмором.
                           Надо отметить:  сейчас ситуация  меняется.  На канале «Россия» часто показывают русские по духу и содержанию фильмы,   герои   которых   не «навороченные» качки или бизнесмены, а обычные люди с их повседневными человеческими  проблемами, историями о любви, изменах, борьбе за справедливость и т. д.  Но смещение в сознании уже произошло.  Читать книги стало не актуально, есть компьютеры; да и на Западе и в Америке не читают. Существует американский мультфильм «Шрек», надо сделать под него наш – «Добрыня Никитич и Змей Горыныч». В этой гонке главное – не отстать.  А то прослывёшь каким-нибудь ретроградом.
                              Снова сухой факт: по скорости чтения мы на втором месте из шестидесяти стран (согласно статистическим исследованиям), зато по анализу прочитанного на сорок третьем. Неплохо поработала «демократическая машина»!
                              Австрийский писатель Стефан Цвейг, глядя на портрет                 Ф.М. Достоевского кисти  В. Перова, говорил, что он (Достоевский), как всякий русский, сильный, но, как всякий русский, не догадывается о своей силе. Может быть, нам пришла пора начинать «догадываться», а не тратить энергию на освоение суррогатов, и развивать  и совершенствовать  то светлое, умное, доброе, что накоплено у нас  в литературе, культуре и жизни в целом?
                              В основе менталитета русского человека – православие, которое учит терпеливости, но не толерантности; доброте, человечности, но не напоказ, а от сердца. Западные ценности  другие.  И будет лучше оставить им их ценности и не приобщаться к ним. В Библии сказано: блажен муж, иже не иде на совет нечестивых.